Глава 2. Социальная онтология виртуальной реальности 87

онтологической ответственности. Виртуальная реальность декла­рирована как безответственность, и это задает ее особенности как ответственности.

Проект виртуальной реальности, скорее, консервативен. Он претендует не столько на то, чтобы изменить эмпирическую соци­альную реальность, - но больше на то, чтобы удержать проблемати-зирующуюся реальность в непроблематичном, до-проблематичном состоянии. Потребность в конструировании виртуальной реально­сти возникает именно тогда, когда повседневность начинает про-блематизироваться по тем или иным причинам. В результате ее практики и механизмы становятся предметом рефлексии или, по меньшей мере, особенного внимания. Как следствие, повседневная социальная реальность начинает требовать от субъекта изменения его социализационных установок - либо верификации, удержания установок старых, подвергшихся проблематизации. Виртуальная реальность функционирует в данном случае как консервативный механизм, средство противодействия тем социальным изменениям, которые оцениваются как неблагоприятные. В случае, если измене­ния приветствуются субъектом, либо даже просто не проблемати-зируются, то есть динамика статуса субъекта и/или всей социаль­ной обстановки воспринимается как «положительная» (а «отрица­тельной» она может быть не только в силу своего качества, но и, на­пример, как «отрицательная» может восприниматься динамика как таковая, в зависимости от степени консервативности субъекта), виртуальная реальность не возникает, и не возникает даже потреб­ности в ней. Кроме того, виртуальная реальность может использо­ваться и как фактор адаптации, - но тоже консервативный, направ­ленный на то, чтобы замедлить изменения, сделать адаптацию бо­лее плавной.

2.2. Интерсубъективность и субъект

Виртуальная реальность конструируется с целью верифика­ции проблематизирующейся регулярной социальной реальности. Эта задача осуществляется при помощи особой онтологической конструкции, которую я обозначила как конструкцию онтологиче­ской безответственности.

В рамках западной философской традиции полная онтологи­ческая ответственность может рассматриваться как включенность происходящего в континуум реальности, неотменимая действен­ность причинно-следственных связей и регуляций. Если же речь идет преимущественно о социальном пространстве, то онтологи­ческая ответственность представляет собой полную включенность в ткань социального, и, в конечном итоге, - проект контролирова­ния Я через Другого, становление в процессе и результате такого контроля. Такая конструкция подразумевает регулярную интер­субъективность, связанную с наличием объективного опыта о мире, который присутствует независимо от личностных ситуаций и предъявляет себя всем членам социума.

Поскольку же конструкция виртуальной реальности онтологи­чески безответственна, то и проект контролирования Я через Дру­гого претерпевает здесь определенные изменения. Онтологическая безответственность виртуальной реальности означает, что проти­воречие между экзистенциальным и общезначимым приобретает в случае виртуальной реальности особенную остроту. В свою оче­редь, интерсубъективность всей конструкции также оказывается достаточно специфичной.

Принципиальная необлигатность виртуальной реальности оз­начает, что тем самым теряется критерий общезначимости всей конструкции. Таким образом ставится под сомнение сама возмож­ность интерсубъективности применительно к виртуальной реаль­ности. Кроме того, в построении специфической конструкции ин­терсубъективности виртуальной реальности свою важную роль иг­рает еще и декларирование «нереальности» виртуальной реально­сти. С одной стороны, эта декларированная «нереальность» под­держивает это сомнение в интерсубъективности. С другой, в свою

88 E. Tapamyma Философия виртуальной реальности