- •Институт философии
- •Записные книжки
- •Предисловие
- •Рассуждение 1 об уме самом по себе
- •Глава I изложение принципов
- •Примечания к главе I
- •Глава 11 о заблуждениях, вызываемых страстями
- •Глава III о недостаточном знании
- •Примечания к главе III
- •Глава IV онеправильном употреблении слов
- •Примечания к главе IV
- •Рассуждение II об уме по отношению к обществу
- •Глава1 общая идея
- •Примечания к главе I
- •Глава II о честности по отношению к отдельному лицу
- •Примечания к главе II
- •Глава ш об уме по отношению к отдельному лицу
- •Примечания к главе III
- •Глава IV о том, что мы необходимо должны уважать в других только себя самих
- •Глава V о честности по отношению к отдельному сообществу
- •Примечания к главе V
- •Глава VI о средствах утвердиться в добродетели
- •Глава VII
- •Примечания к главе VII
- •Глава VIII о разнице между суждениями общества и суждениями отдельных сообществ
- •Примечания к главе VIII
- •Глава IX о хорошем тоне и о светском обращении
- •Примечания к главе IX
- •Глава х почему человек, которым восхищается народ, не всегда бывает уважаем светскими людьми
- •Примечания к главе х
- •Глава XI о честности по отношению к народу
- •Глава XII об уме по отношению к народу
- •Примечания к главе XII
- •Глава XIII о честности в различные эпохи и у различных народов
- •Примечания к главе XIII
- •Глава XIV добродетели, основанные на предрассудке, и истинные добродетели
- •Глава XV какую пользу может принести нравственности знание принципов, установленных в предыдущих главах
- •Примечание к главе XV
- •Глава XVI олицемерных моралистах
- •Примечание к главе XVI
- •Глава XVII о преимуществах, вытекающих из установленных выше принципов
- •Примечания к главе XVII
- •Глава XVIII об уме, рассматриваемом по отношению к различным векам и странам
- •Глава XIX уважение к различным видам ума во все времена соразмерно связанному с ними интересу
- •Примечания к главе XIX
- •Глава хх об уме, рассматриваемом по отношению к различным странам
- •Примечания к главе XX "
- •Глава XXI взаимное презрение народов зависит от их тщеславия
- •Примечания к главе XXI
- •Глава XXII почему народы считают даром природы качества, которыми они обязаны форме правления
- •Глава XXIII о причинах, задерживавших до сего времени прогресс нравственности
- •Примечания к главе XXIII
- •Глава XXIV осредствах усовершенствования нравственности
- •Примечания к главе XXIV
- •Глава XXV о честности по отношению ко всему миру
- •Примечание к главе XXV
- •Глава XXVI 0в уме по отношению ко всему миру
- •Примечания к главе XXVI
- •Рассуждение 3. Об уме
- •Следует ли считать ум даром природы или же результатом воспитания
- •Примечания к главе I
- •Глава II отонкости чувств
- •Примечание к главе II
- •Примечания к главе ш
- •Глава IV онеодинаковой способности внимания
- •Примечания к главе IV
- •Глава V о силах, воздействующих на нашу душу
- •Примечания к главе V
- •Глава VI омогуществе страстей
- •Примечания к главе VI
- •Глава VII
- •Примечания к главе VII
- •Глава VIII люди становятся тупыми, когда они перестают быть охваченными страстью
- •Примечания к главе VIII
- •Глава IX о происхождении страстей
- •Глава х оскупости
- •О честолюбии
- •Примечания к главе XI
- •Примечания к главе XII
- •Глава XIII о гордости
- •Примечания к главе XIII
- •Глава XIV о дружбе
- •Примечания к главе XIV
- •5Может быть, следует иметь мужество и самому быть способным к дружбе, чтобы решиться дать о ней ясное представление,
- •Глава XV о том, что боязнь физических страданий и жажда физических наслаждений могут зажечь в нас всякого рода страсти
- •Примечания к главе XV
- •Глава XVI какой причине следует приписать равнодушие некоторых народов к добродетели
- •Глава XVII о стремлении всех людей к деспотизму, о средствах достижения этого и об опасности от деспотизма для государей
- •Глава XVIII главные следствия деспотизма
- •Примечания к главе XVIII
- •Глава XIX второе следствие деспотизма: презренное и унизительное состояние народов поддерживает невежество визирей
- •Примечания к главе XIX
- •Глава хх третье следствие деспотизма: презрение к добродетели и ложное уважение, которое стараются к ней выказать
- •Примечания к главе XX
- •Глава XXI четвертое следствие деспотизма: гибель государств, находящихся под неограниченной властью
- •Глава XXII олюбви некоторых народов к славе и к добродетели
- •Примечания к главе XX г I
- •Глава XXIII о том, что государства бедные всегда больше любили славу и были богаче великими людьми, чем государства богатые
- •Примечания к главе XXIII
- •Глава XXIV доказательство этой истины
- •Глава XXV о точном соотношении между силой страстей и размерами ожидаемых наград
- •Примечания к главе XXV
- •Глава XXVI к какой степени страсти способны люди
- •Примечания к главе XXVI
- •Глава XXVII
- •Примечания к главе XXVII
- •Глава XXVIII завоевания северных народов
- •Примечания к главе XXVIII
- •Глава XXIX о рабстве и способности к аллегориям у восточных народов
- •Примечания к главе XXIX
- •Глава ххх о превосходстве некоторых народов в различных отраслях науки
- •Примечания к главе XXX
- •Рассуждение IV о различных наименованиях ума
- •Глава I о гении
- •Примечания к глаВе I
- •Глава 2 овоображении и о чувстве
- •Примечания к главе II
- •7Если в следующем стихе Овидия: Pignora certa petis, do pignora certa timendo12*
- •Глава III
- •Примечание к главе III
- •Глава IV об уме тонком и об уме сильном
- •Примечания к главе IV
- •Глава V об уме светлом, об уме обширном, об уме проницательном и о вкусе
- •Глава VI об остроумии
- •Примечания к главе VI
- •6Вообще говоря, те люди, которые бесплодно занимались искусствами и науками, становятся, достигнув высокого положения, самыми яростными врагами писателей. Чтобы очернить их,
- •Глава VII о светском уме
- •Примечания к главе VII
- •6Говоря о любви, Господ развивал приблизительно идею притяжения, но у этого поэта она выражена лишь смутным образом;
- •Глава VIII об уме правильном '
- •Примечания к главе VIII
- •Глава IX ошибки чувства
- •Глава х до какой степени мы подвержены ошибкам насчет движущих нами мотивов
- •Примечания к главе х
- •Глава XI о советах
- •Примечания к главе XI
- •Примечания к главе XII
- •Глава XIII
- •Примечания к главе XIII
- •Глава XIV об исключающих друг друга качествах ума и души
- •Примечания к главе XIV
- •Глава XV о несправедливых требованиях общества
- •Примечания к главе XV
- •Глава XVI метод определения того, к какой области занятий мы наиболее способны
- •Глава XVII о воспитании
- •Примечания*
- •Глава I
- •Глава II
- •Глава III
- •Глава IV
- •Глава I
- •Глава II
- •Глава III
- •Глава IV
- •Глава V
- •Глава VII
- •Глава VIII 1*Негу—древнее государство на территории Бирмы. —218.
- •Глава IX
- •Глава XI
- •Глава XII
- •Глава XIII
- •Глава XVI
- •Глава XVII
- •Глава XIX
- •Глава XX
- •Глава XXI
- •Глава XXIII
- •Глава XXIV
- •Глава XXV
- •Глава XXVI
- •Глава I
- •Глава III
- •Глава IV
- •Глава V
- •Глава VI
- •Глава VII
- •Глава VIII
- •Глава XVIII
- •Глава XIX
- •Глава XX
- •Глава XXII
- •Глава XXIII
- •Глава XXIV
- •Глава XXV
- •Глава XXVII
- •Глава XXVIII
- •Глава XXIX
- •Глава XXX
- •Глава II
- •Глава III
- •Глава IV
- •Глава V
- •Глава VI
- •Глава VII
- •Глава vhi
- •Глава XI
Примечания к главе XXI
' «Theatre de 1'Idolatrie», par Abraham Roger. Корова, как сообщает Винцент Леблан '*, считается в Калькутте священной и святой. Нет вообще существа, которое пользовалось
==300
бы репутацией больший святости; обычай есть короший иавой, по-видимому, письма древний.
2Один караиб, оскорбленный нашим презрением, сказал: «Я не знаю иных дикарей, кроме европейцев, которые не признают ни одного из моих обычаев» («De 1'orig. et des moeurs des Caraibes», par la Borde).
3На гробнице Юлиана в Тарсе было выгравировано: «Здесь покоится Юлиан, расставшийся с жизнью на берегах Тигра. Он был прекрасным императором и храбрым воином».
4«Voyages de ]a Compagnie des Indes Hollandaises».
5У лапландцев имеются колдуны, продающие путешественникам веревочки с узлом; этот узел нрн развязывании его на известной высоте вызывает определенный ветер.
6Главного ламу называют «вечным отцом». Князья лакомятся его испражнениями («Histoire generale des voyages», t. VII).
7 «Voyages de Guinee et de la Gai'enne» par Ie pere Labat.
8Beausobre, «Histoire du Manicheisme»2*.
9Мыслить, говорит Аристипп3*, — значит навлекать на себя непримиримую ненависть невежд, людей слабых, суеверных и испорченных, которые высокомерно объявляют себя противниками всех стремящихся понять в вещах то, что в них заключено истинного и существенного.
10Декарт.
Глава XXII почему народы считают даром природы качества, которыми они обязаны форме правления
И это заблуждение вытекает из тщеславия, и разве найдется народ, который был бы способен восторжествовать над этим заблуждением? Предположим, для примера, что какой-нибудь француз, привыкший говорить довольно свободно и встречать иногда людей, представляющих собой настоящих граждан, покидает Париж и отправляется в Константинополь; какое представление должен он составить о странах, управляемых деспотически, когда он увидит, в каком унизительном состоянии находятся там люди? Когда он заметит повсюду отпечаток рабства? Когда он увидит, что тирания отравляет своим дыханием зародыши всех талантов и всех добродетелей, вносит отупение, рабскую боязливость и вызывает сокращение народонаселения от Кавказа до Египта, и когда он узнает, что в то время как персы громят войска султана и грабят его провинции, он спокойно сидит, запершись в гареме, равнодушный к народным бедствиям, пьет свой шербет, ласкает своих жен, вешает своих пашей и скучает? Пораженный трусостью и раболепном этих народов, оду-
==301
Шевленный чувством гордости и негодования, почти всякий француз сочтет себя существом высшим, чем турок. Много ли найдется таких, которые понимают, что презирать какую-либо нацию всегда несправедливо? Что превосходство одного народа над другим всегда зависит от более или менее удачной формы правления? И что этот турок может возразить, так же как возразил один перс солдату-лакедемонянину, который упрекал его народ в трусости: «За что ты меня оскорбляешь? — сказал он. — Пойми, что там, где признают абсолютного монарха, уже нет народа. Государь есть всеобщая душа деспотического государства; его мужество или его трусость заставляют чахнуть или оживляют государство. Если мы были победителями при Кире, а теперь побеждены при Ксерксе, то это потому, что Кир основал трон, а Ксеркс сел на него при рождении; потому, что Кир при рождении был окружен равными себе людьми, а Ксеркс всегда был окружен рабами; и самые низкие из них, как ты знаешь, живут в царских дворцах. Поэтому ты видишь на главных местах подонки нации — морскую пену, поднявшуюся на поверхность. Признай же, что твое презрение несправедливо. А если ты сомневаешься, то дай нам законы Спарты, а себе возьми властелином Ксеркса, — тогда ты станешь трусом, а я героем».
Вспомним момент, когда военный клич пробудил все европейские народы, когда гром войны пронесся с севера до юга Франции1: представим себе, что в это время в Париж прибыл республиканец, еще согретый гражданским чувством, и очутился в веселом обществе; как был бы он поражен, услыша, как равнодушно там говорят о политических делах и живо интересуются только модой, любовными приключениями или маленькой собачкой!
Разница в этом отношении между нами и англичанами поражает англичан, и почти каждый из них считает себя поэтому выше нас, считает французов легкомысленными, а Францию — Вавилоном; а он мог бы легко заметить, что его соотечественники обязаны высоким и патриотическим духом, свойственным только свободным государствам, не только форме правления, но также и географическому положению Англии.
В самом деле, чтобы убедиться, что свобода, которой так гордятся англичане и которая действительно заключает в себе зародыши многих добродетелей, является не
==302
столько результатом их мужества, сколько случайным даром; вспомним, на какое бесчисленное множество партий была прежде разделена Англия, и мы увидим, что если бы моря, омывающие это государство, не делали его недоступным для соседних народов, то последние воспользовались бы внутренними раздорами англичан и либо подчинили бы их себе, либо дали бы их королям средства поработить их и что, следовательно, их свобода не есть плод их мудрости. Если, как они утверждают, они обязаны свободой стойкости и осторожности, свойственным их нации, то не должны ли были бы они извлечь наибольшую выгоду из ужасного преступления, совершенного ими над Карлом I? Могли ли бы они допустить, чтобы этот государь был всенародно признан святым и в честь его совершались богослужения и процессии, в то время как, по словам некоторых из них, в интересах народа было смотреть на него как на жертву, принесенную на алтарь общественного блага, и считать его казнь необходимой для всего света, так как она должна была навсегда внушить страх всякому, кто вознамерился бы подчинить народ произвольной и тиранической власти? Итак, всякий здравомыслящий англичанин согласится, что географическому положению своей страны он обязан свободой; что на материке форма правления Англии не могла бы сохраниться такой, как она есть, а должна была бы быть значительно усовершенствованной и что единственный и законный предмет его гордости сводится к счастью быть уроженцем острова, а не материка.
Отдельные лица, конечно, признают это, но целый народ —никогда. Никогда народ не захочет наложить на свое тщеславие узы разума; большая справедливость в суждениях предполагает такую уравновешенность ума, которая редко встречается у отдельных лиц, тем менее у целого народа.
Итак, всякий народ считает добродетели, которыми он обязан своей форме правления, даром природы. Это в интересах его тщеславия, а кто может устоять перед голосом собственного интереса?
Общее заключение из сказанного мной об уме, рассмотренном по отношению к различным странам, сводится к тому, что интерес есть единственный источник уважения пли презрения, которое питают нации к своим различным нравам, обычаям, разновидностям ума.
==303
Единственное возражение против этого заключения таково: если интерес, скажут мне, есть единственный источник уважения, оказываемого различного рода наукам и уму, почему же нравственность, полезная для всех народов, не пользуется наибольшим уважением? Почему имена Декарта, Ньютона более знамениты, чем имена Николя, Лабрюйера и всех моралистов, проявивших в своих сочинениях, может быть, столько же ума? Потому, отвечу я, что великие физики послужили иногда своими открытиями на пользу мира, большинство же моралистов не оказали до сих пор никакой услуги человечеству. Что толку постоянно повторять, что прекрасно умирать за родину? Сентенции не создают героев. Чтобы заслужить уважение, моралисты должны бы употребить на отыскание средств к образованию храбрых и добродетельных людей время и ум, которые они тратят на сочинение правил о добродетели. В те времена, когда Омар1#писал сирийцам: «Я посылаю против вас людей, которые так же жаждут смерти, как вы удовольствий», сарацины, поддавшиеся обаянию честолюбия и суеверия, смотрели на небо как на место награды за доблесть и победу и на ад — как на место, уготованное трусости и поражению. Тогда они были одушевлены самым пылким фанатизмом, а храбрыми делают людей страсти, а не правила морали. Моралисты должны были бы это понять и знать, что, подобно тому как скульптор из ствола дерева может сделать бога или скамью, так и законодатель может по желанию создавать героев, гениев и добродетельных людей. Укажу для примера на московитов, которых Петр Великий превратил в людей.
Напрасно народы, безумно влюбленные в своп законы, ищут причину своих несчастий в неисполнении их. Нарушение законов, говорит султан Махмут, всегда доказывает невежество законодателя. Награда, наказание, слава и позор, покорные его воле, — суть четыре вида божеств, с помощью которых он может всегда добиться народного благосостояния и создать во всех отраслях выдающихся людей.
Вес знание моралистов заключается в умении пользоваться этими наградами и наказаниями и извлекать из них средство для связи личного интереса с общим. Эта связь и есть идеал, к которому должна стремиться нравственность. Если бы граждане не могли достигать личного
==304
счастья, иначе как содействуя общему благу, то только сумасшедшие были бы порочными; все люди были бы вынуждены быть добродетельными; тогда благоденствие народов было бы благодетельным даром нравственности; несомненно, что тогда наука о пей была бы бесконечно почитаема, а писателей, выдающихся в этом жанре творчества, поставили бы — по крайней мере справедливые и благодарные потомки — наряду с Солоном, Ликургом и Конфуцием.
Но несовершенство нравственности и ее медленный прогресс, возразят мне, могут быть лишь результатом того, что оказываемое моралистам уважение несоразмерно тем усилиям, которые необходимы для ее усовершенствования. Следовательно, добавят они, общий интерес не руководит распределением народного уважения.
Чтобы ответить на это возражение, следует в непреодолимых препятствиях, мешавших до сего времени прогрессу нравственности, искать причину равнодушия, с которым по сие время смотрят па эту науку, успехи которой всегда влекут за собой успехи в законодательстве и усовершенствовать которую, следовательно, в интересах всех пародов.