Примечания к главе IV

' Например, спор между Кларком и Лейбницем⁶*.

²Некоторые люди считают умственную нерешительность (suspension d'esprit) доказательством свободы; они не понимают, что задержка в суждениях так же необходима, как стремительность; испытав вследствие торопливости какое-нибудь несчастье, мы затем, наученные неудачей и движимые любовью к себе, вынуждены быть нерешительными.

Точно так же ошибаются и относительно значения слова размышление(deliberation): мы полагаем, что размышляем, когда нам, например, приходится выбирать между двумя удовольствиями, почти равными; однако мы принимаем тогда за размышление только медленность, с которой при двух почти равных грузах опускается та чашка весов, которая тяжелее.

³«Свобода, — говорили стопки, — химера. Мы считаем себя свободными только потому, что не знаем мотивов, не умеем учесть

==178

|

всеобстоятельства, заставляющее нас действовать так или иначе. Можно ли думать, что человек действительно обладает способностью самоопределения! Не следует ли скорее предположить, что внешние предметы тысячами комбинаций побуждают и определяют его? Разве его воля есть какая-то неопределенная и независимая способность, действующая без выбора и по капризу? Она действует или в результате суждения, в результате акта разума, представляющего ей одну вещь более выгодной для ее интересов, чем всякая другая, или же независимо от этого акта, когда обстоятельства, в которых находится человек, заставляют его повернуться в определенную сторону, а он воображает, что делает это свободно, хотя он и не мог желать повернуться в другую» («Histoire critique de la Philosophic»)⁷*.

⁴Когда видишь канцлера в его длинной мантпп, огромном парике и с важным видом, то ничего нет забавнее, говорит Монтескье, как вообразить того же канцлера исполняющим супружеские обязанности; пожалуй, не менее возбуждают смех озабоченный вид и важная серьезность, с которой некоторые визири являются в совет, чтобы рассуждать и заключать наподобие того швейцарца: «О, если вы хотите только выйти, господин, то вы можете пройти». Поле для применения этого изречения так - обширно, что можно довериться в этом отношении наблюдательности читателя и убедить его, что он всюду найдет людей, подобных швейцарцу-часовому.

Не могу удержаться, чтобы не привести еще один забавный случай в этом роде: ответ одного англичанина министру. Нет •ничего смешнее, рассказывал один министр придворным, как манера держать себя в совете у некоторых негритянских племен; представьте себе комнату для заседаний, в которой стоят около дюжины огромных кувшинов, наполовину наполненных водой; в эту комнату направляются голыми, но с важным видом с дюжину членов совета; каждый прыгает в свой кувшин и погружается в воду по шею, и в этом положении они обсуждают и решают государственные дела. «Отчего же вы не смеетесь?» — обратился министр к стоящему подле него вельможе. «Потому, что я наблюдаю ежедневно нечто еще более смешное». — «А что же?» — спросил посланник. — «Страну, в которой заседают в совете пустые кувшины».

⁵Нельзя сказать, что люди не имеют правильного ума в том смысле, что они видят то, чего они не видят, но они не видят, как они должны были бы видеть, если бы больше фиксировали свое внимание и если бы приспосабливались хорошо видеть предметы, прежде чем высказываться о том, что они суть. Таким образом, судить — значит лишь видеть или чувствовать, что данный предмет не есть другой, пли чувствовать, что данная вещь не имеет с другой вещью всех отношений, которые отыскиваются или предполагаются.

==179