Деловые отношения маньчжуров с западом

Русские проникли в долину Амура в том же году, в котором маньчжуры вступили в Пекин. Они были остановлены Нерчинским договором, подписанным при юном Петре Великом. Когда Петр стал царем, он подписал договор, и в течение полутора веков двусторонние отношения были хорошими.

Маньчжуры, сами иностранцы в Китае, вначале не были настроены недружественно против иностранных визитеров. Купеческой гильдии Гунхан была предоставлена монополия на морскую торговлю через Кантон, и ее назначили ответственной за контроль над поведением местных европейцев. Китайские власти требовали, чтобы иностранцы в Пекине носили китайское платье и никогда не возвращались на родину. Все просители в присутствии императора должны были совершить коутоу , или девять почтительных поклонов — челобитий. Члены голландских торговых миссий совершали коутоу, но Макартни и Амхерст отказались делать это. Даже в годы неограниченной торговли китайское правительство поручало вести внешние сношения второстепенной канцелярии — Ведомству по делам варваров. В 1757 г., встревоженный европейским военным проникновением в Индонезию, Юго-Восточную Азию и Индию, Цяньлун закрыл для западных судов все порты, кроме Кантона и Макао.

Отношения с государствами по периметру китая

Китай возвышался над соседними странами. Китайский амбан (высокопоставленный чиновник; амбаны были цинскими резидентами в Тибете, Синьцзяне, Монголии и Цинхае. — Пер. ) с 1500 солдатами контролировал Тибет. В Туркестане и Монголии было расположено гораздо больше войск. Восточные калмыцкие татары попытались создать собственную империю, но потерпели полное поражение от китайцев в 1755 г. Часть их земель была передана казахским тюркам, а другая часть — западным калмыкам, которые бежали от русских угнетателей. Формоза, ставшая рентабельной рисовой плантацией, превратилась, подобно Туркестану, в место ссылки для цинских мандаринов. На острове, отличавшемся крайне низким, неэффективным управлением, часто вспыхивали восстания.

Япония не поддерживала дипломатических отношений с Пекином, но правитель Окинавы быстро признал маньчжурскую власть и регулярно посылал посольства. Бирма выражала почтение своему «старшему брату», иногда направляя к нему государственные миссии. Большинство королей Сиама, особенно узурпаторы, искали подтверждения своего титула в Пекине. В Сеуле представители маньчжурского двора короновали каждого нового монарха. Миссии, прибывавшие к маньчжурскому двору, рассматривались как «приносящие дань», хотя очень дорогие подарки обычно возвращались, и обмен происходил в форме торговли.¹⁴¹ Из Монголии привозили шерсть и мех, из Кореи — бумагу, золото и тигровые шкуры, из далекого Непала — раз в пять лет павлинов и живых слонов. Китайская администрация вассальных государств была в основном символической, но великолепие и пышность дипломатических представителей в Пекине поднимали престиж императора-дракона, позволяя Цяньлуну провозгласить: «Оказывая влияние на весь мир, я имею в виду лишь одну цель — сохранять совершенное добро и выполнять государственные обязанности».