Политика открытых дверей

К концу века Маньчжурская империя стала противовесом в балансе сил западных держав. Каждый большой европейский военный флот имел базу в Китайских морях. США не участвовали в захвате китайских территорий. Однако знаменательно, что эскадра адмирала Дьюи прибыла в Гонконг в начале 1898 г., за четыре месяца до того, как кубинский кризис привел к войне с Испанией. Гавайи были аннексированы летом этого рокового года, и в декабре, по Парижскому договору, Испания уступила Вашингтону Филиппины и Гуам.

Американская активность в Китае снизилась с 1851 г. Торговля США составляла всего 2 % всей торговли (так в тексте. — Пер. ), и американцы проявляли интерес в основном к протестантским миссиям. Запрет на китайскую иммиграцию и распространение запрета на Гавайи и Филиппины без каких-либо переговоров ослабили популярность США. Однако Америка после победы над филиппинскими националистами стояла перед альтернативой: или ограничение внешнеполитической деятельности Вашингтона Новым Светом, или более полное участие в дальневосточной дипломатии. Решительный республиканский Государственный секретарь Джон Хей не колебался в выборе. Инициированная им 6 сентября 1899 г. политика получила название «политика открытых дверей». Подобно доктрине Монро, она, вероятно, впервые была охарактеризована в британском Форин Офис — на 18 месяцев раньше. Хей составил идентичные письма шести империалистическим державам с тремя рекомендациями: 1) в любой сфере интересов должны соблюдаться режим договорных портов и обоснованных интересов других государств; 2) таможенными пошлинами должны справедливо облагаться все иностранные товары; 3) не должны оплачиваться дифференциальные портовые пошлины или железнодорожные тарифы. Политика открытых дверей была провозглашена торговыми державами, которые усматривали в ней средство сдерживания прямой военной агрессии. Япония и Италия полностью приняли этот план, Великобритания — с оговорками в отношении Коулуна. Германии импонировала возможность торговать за пределами долины Желтой реки. Россия не осмелилась открыто выразить несогласие, но не дала твердого обещания соблюдать равные железнодорожные тарифы в Маньчжурии.

Хей предпочитал относиться к доктрине открытых дверей как к признанному факту. Она послужила правовым фундаментом будущей американской политики на Дальнем Востоке, и на нее в Вашингтоне регулярно ссылались до 1941 г. Документ 1899 г. был направлен лишь на утверждение равных прав в международной торговле, но, как утверждалось спустя год, недвусмысленно подчеркнул целостность Китая.

«Сто дней реформ»

Четыре года военных поражений, финансовые бедствия и территориальные потери привели Китай на грань гибели. Многие патриоты присоединились к революционерам или радикальному Южному обществу по изучению проблемы национального восстановления. Наиболее красноречивым консервативным деятелем был провинциальный наместник Чан Читун, чья убедительно написанная и широко читаемая брошюра «Единственная надежда Китая» призывала к заимствованию иностранных идей модернизации, в то же время способствуя укреплению конфуцианства и монархии — это была альтернатива скатыванию до положения Индии и Бирмы. В Пекине Вэн, наставник императора, организовал императорскую аудиенцию Кан Ювэю, представителю молодых мандаринов и лидеру послевоенного движения за реформы.²⁷⁹ Кан предложил коренные меры, даже ликвидацию шести старых департаментов и замену их новым комитетом из 12 лиц. Спустя пять месяцев, 11 июня 1898 г., в то время как европейская агрессия достигла своего апогея, император издал рескрипт, в котором он потребовал, чтобы «Китай внедрил у себя… западные науки». Он подчеркнул: «Западные люди превосходят нас, и они отличаются мудростью. Они добиваются богатства, комфорта и долголетия благодаря своей системе правления».²⁸⁰ В период 24 июня — 9 сентября прошла целая лавина эдиктов о реформах, составленных группой Кан Ювэя, но опубликованных с императорской печатью и вывешенных на желтой бумаге в зале каждого судебного ямэня («ямэни» располагались во всех уездных городах, являясь низшей ступенью централизованного императорского управления. — Пер. ).

Пять из этих эдиктов были направлены против старой системы учености. Они отменили экзаменационные сочинения, поощряли изучение экономики и естественных наук, в них власти обещали открыть университет. Армия должна была быть организована по европейскому образцу, лишние храмы — секуляризованы. Когда чиновники департамента обрядов, высшие конфуцианские священнослужители, выступили с протестом, они были уволены со своих должностей. Сентябрьские декреты имели весьма далеко идущие цели: два из них ликвидировали те министерства и губернаторства, которые являлись синекурами, другие учредили департамент горной промышленности, железных дорог и торговли. Торжественно открывая новую эру, сам император обещал совершить путешествие по железной дороге.

Гуансюй подражал Японии, но проводил реформы форсированными темпами — пытаясь сделать за 100 дней то, на что у императора Мэйдзи ушло 30 лет. Евнухи и придворные, ученые и бюрократия должны были как слой самоликвидироваться, подобно самураям. Однако их лояльность не выдержала испытания. Консервативные классы, как китайские, так и маньчжурские, читали эдикты, испытывая опасения. Широкие массы не понимали их. Даже Кан Ювэй согласился с тем, что, когда его кодекс вступит в силу, будут преобладать «варварские» методы и Китай больше не будет китайским.

Старое руководство оказывало сопротивление реформам. Было бы необходимо смести с должности Цзун Лу, командующего стотысячной бэйянской армией и верного приверженца Цыси. Юань Шикай, заявивший о своей полной поддержке трона, получил приказ убить его в Тяньцзине. После Цыси следовало заключить в тюрьму на острове на территории дворца. Однако Юань предал заговорщиков и сопроводил Цзун Лу в Пекин. Цыси действовала с быстротой и решительностью, которые не изменяли ей в критические моменты. В пять часов тридцать минут утром 22 сентября император был схвачен на совещании Совета и посажен под домашний арест, который продолжался всю его жизнь. Несомненно, он вскоре «поднялся бы на небо на спине дракона», но протесты иностранных государств и угроза восстания в южных провинциях спасли ему жизнь. До конца своих дней Гуансюй, простивший других врагов, относился к Юань Шикаю как к Иуде императорского двора. В частичное оправдание предательства Юань Шикая следует отметить, что Юань командовал слишком малыми силами, чтобы бросить вызов бэйянской армии, и что он был названым братом Цзун Лу.

По «просьбе» Гуансюя шестидесятичетырехлетняя вдовствующая императрица Цыси в третий раз установила свою деспотическую власть. Прежде всего нужно было истребить реформаторов. Ей не удалось схватить Кан Ювэя и «поджарить живым южного еретика». Он ускользнул на борту английского крейсера и нашел убежище в Гонконге. 16 его соучастников были арестованы, и 6 из них — казнены за измену. Вэн, императорский наставник, с позором ушел в отставку и удалился в родную деревню. 26 сентября реформаторские эдикты были отменены.