Ле Корбюзье о пропорциях15

1951

Математика – это величественное здание, созданное воображением человека для постижения вселенной. В нем мы сталкиваемся с абсо­лютным и бесконечным, захватывающим и неуловимым. Можно не раз бесплодно проходить мимо стен этого здания, но порой вы заме­чаете дверь, открываете ее, входите и оказываетесь в иных краях, где обитают боги, где хранятся ключи от великих систем. Это двери чудес. Тот, кто входит в одну из них, перестает быть просто чело­веком, который действует и творит, – он в некой точке соприка­сается с мирозданием. Перед ним, как многоцветные ковры, рассти­лаются беспредельные просторы чудесных сочетаний. Он в стране чисел. Можно быть самым простым человеком и тем не менее войти в это здание. Предоставьте такому человеку в восхищении созерцать море света, открывающееся его взору... Искусство не знает пра­вил – есть только удача или провал в результате предложенного ре­шения конфликта между идеями, эмоциями, техникой и т. д., поскольку произведение искусства – это получившая материальное воплощение развязка невероятной, непостижимой, несказанной вну­тренней борьбы. Математический аспект – одна из составляющих художественного целого, точно так же, как цвет, валеры¹⁶, рисунок, пространство и т. д. и т. д., точно так же, как и равновесие или неуравновешенность, гнев или безмятежность, и т. д. и т. д.

Изучение пропорциональности на протяжении всей моей жизни привело меня к открытию, связывающему простым математическим соотношением числа и человеческую фигуру. Плодом этого открытия стал измерительный инструмент огромного значения, которым можно пользоваться применительно ко всему, что производится серийным или иным образом, например, к машинам, зданиям, мебели, книгам. Пагубным последствиям утраты человеческого масштаба, которая имела место на протяжении последнего столетия, отныне был поло­жен конец... Гармония, вновь обретенная благодаря Модулору, была бы бездушной, если бы носила чисто математический характер. По счастью, она глубоко созвучна человеку. Основанный на золотом сечении, которое дано пропорциями человеческого тела, Модулор устанавливает неразрывную связь между чисто математическим фе­номеном и определяющим фактором зодчества – задачей дать приют человеческому телу. [...]

Я выступаю, потому что подготовлен сорокалетним опытом в области пластики, которую я люблю и которая является смыслом моей жизни. В пластике проявляются мои стремления к поэзии. В этот вечер я не говорил о поэзии, но я вполне уверен, что во всех моих выступлениях здесь я побуждал моих слушателей именно к поэтическому творчеству. Я полагаю, что у нас не может быть иного стремления, как только войти в самый тесный контакт с чело­веческим, контакт, утраченный благодаря духу академизма, который сам не способен действовать, наблюдать, который утверждает без основания, что житейские дела отличны от абсолютного. Жизнь не абстрактна!

Проблемы, которые мы здесь сегодня рассматривали, то есть проб­лемы, относящиеся к строительству, техническому оснащению страны, оснащению машинной цивилизации, вовлекают и социально-эко­номические проблемы, и все эти проблемы, вместе взятые, являются неотъемлемой частью современности. Они должны быть увенчаны волнующим событием. Эмоции требуют наличия художника, кото­рый их вызывает, и требуют также присутствия зрителя, который их воспринимает, способен их воспринимать. Я уже сказал, что в обла­сти текстуры – субстанции ткани – должны существовать измерения, близкие человеческому телу, и Модулор практически обеспечивает возможность свободной, но организованной работы – работы музы­канта, играющего на хорошо настроенном инструменте. Представьте себе архитектора, имеющего дело с не увязанными между собой вели­чинами, не имеющими ничего общего с размерами человеческого тела. У него все неопределенно, на каждом шагу он должен специ­ально, заново отыскивать соразмерность. Стоит ли говорить, что это ему редко удается и, во всяком случае, дается с большим трудом. Модулор говорит: вот размеры, связанные между собой и с челове­ческим телом, и, кроме того, благодаря чудесным свойствам чисел (серия Фибоначи, золотое сечение и т. д.) позволяющие объединить их в родственные, гармонические сочетания. Для того чтобы достичь полного единства, выражающего и характер произведения, и то вол­нение, которое дает творчество, необходимы регулирующие линии; только они одни могут выразить этот характер, придать ему чистоту. Когда появляется на свет ребенок, на него неприятно смотреть; его моют, чистят, приводят в порядок. Регулирующие линии приводят в порядок скульптурное, поэтическое и любое другое произведение, появившееся на свет в муках и беспорядке, как и новорожденный ребенок. Но при этом устанавливаемый порядок лишен неукосни­тельного характера жесткой теории, – регулирующие линии отве­чают всем случайностям, препятствиям и принуждениям, которые несет с собой жизнь.

Интенсивность, истина, поэзия – явления, характеризующиеся пол­нейшей точностью, полнейшей строгостью, они относятся к области самой совершенной математики.

[...]

Модулор – это измерительный прибор, основанный на матема­тике и человеческих масштабах. Его составляют две серии чисел – серия красная и серия синяя. Значит, достаточно одной цифровой таблицы. Нет! Вот именно сейчас я хочу пояснить и уточнить мою точку зрения, которую я считаю основным ключом изобретения. Метр – это цифра без реального содержания: сантиметр, дециметр, метр – это только обозначения десятичной системы... Цифры Модулора – это действительные размеры. Они факты сами по себе, обла­дающие реальностью. Они являются результатом выбора между бес­конечным количеством величин. Эти размеры принадлежат к области чисел и обладают достоинствами последних. Те объекты, которые будут строиться с их помощью и размеры которых они будут фикси­ровать, во всяком случае будут или вмещать в себя чело­века, или являются продолжениями человека (машина, мебель, книга – все это резонанс человеческих движений, жестов). Для того чтобы выбрать оптимальные размеры, значительно лучше видеть их собственными глазами и ощущать собствен­ными руками, чем только мысленно их воображать (речь идет о размерах очень близких к размерам человеческого тела). Сле­довательно, рулетка Модулора должна находиться на чертежном столе рядом с циркулем; в любой момент эта рулетка может быть развернута руками проектировщика, которому даст наглядную шкалу размеров, позволяющую ему сделать окончательный выбор реальных материалов. Архитектура (в это понятие я включаю почти все конструируемые предметы) должна быть материальна, осязаема и вместе с тем духовна и умозрительна. [...]

Я протестую против всякой формулы, всякого приспособления, которое отнимет у меня малейшую часть моей свободы. Я хочу со­хранить эту свободу настолько неприкосновенной, что, если золотые цифры или линии мне предложат совершенно ортодоксальное реше­ние, я буду возражать: "Это может быть и точно, но некрасиво", делая при этом бесповоротный вывод: "Это мне не нравится, я не люблю этого, мое чутье этого не подсказывает"; весь присущий мне вкус, вся моя интуиция заставляют меня приходить к решению: "Я этого не хочу!" [...]¹⁷

"Если вы обладаете высокой техникой, то, не колеблясь, при­обретите ее еще на два су". (Энгр своим ученикам). Наука, техни­ческие средства, короче, искусность никогда не сковывала талант, не обрекала на заточение музу. Наоборот, она просто-напросто вы­ражение таланта. Искусство – это образ действия.