Джио Понти

Сначала рисовать, потом измерять⁷¹

1960

Каждая система измерения заставляет нас по-своему думать и согла­совывать с круглыми цифрами и с несомненными кратными (5, 10, 12, 0,50 и т. д.). Ширина двери равна восьмидесяти см. Если мы хотим сделать ее более широкой, мы увеличим ее на пять, на десять (и так делают другие со своими дюймами, фунтами и дюжинами). Ошибка заключается в том, что мы мыслим сначала цифрами и раз­мерами, а потом рисуем. Художник сначала рисует, и истинное из­мерение – это то, которое отвечает требованиям искусства, только искусства, и еще заметим, которое достигается "глазом". Истинная мера никогда не содержит круглые цифры или цифры, кратные пяти, десяти, двенадцати и т. п. Истинная мера, правильная мера, мера искусства всегда составляется из долей сантиметра. Она точна "на глазок", не по линейке. Это мера, а не размеры.

Мы говорим "на глазок", подразумевая "приблизительно", но это неверно. Действительная точность и единственная точность – это точность глаза; другая точность принадлежит нехудожникам. Неху­дожники рисуют прямую линию, и это оказывается кривая. С другой стороны, архитекторы Парфенона изгибали прямую линию для того, чтобы получить правильную прямую, точную линию для восприятия глазом.

Истинная мера связана с гармонией и с пропорциями. Она и есть пропорция, но пропорции комбинируются, следуя различным гармо­ниям и различным темпераментам художников. Правила всегда умирают, рождаются другие. Только концепция правила долговечна.

Вывод: если ты, архитектор, должен сделать сооружение (конструк­тивную систему на социально-экономической, промышленной, инду­стриальной базе), тогда употребляй сначала метры, применяй мо­дульную шкалу или оптические инструменты до тех пор, пока они тебя радуют. Увеличивай размеры от пяти до пяти или от десяти до десяти, или как тебя устраивает. И согласовывай размеры увеличе­ния с нормами, на которых построено производство. Но если ты со­здаешь искусство, – рисуй, ищи, рисуя, пропорции, которых ты хо­чешь (выражающие тебя как художника), а потом измеряй их и пре­вращай в цифры только затем, чтобы другие смогли понять тебя.

Не рисуйте по правилам. Учитесь видеть, следуя тем правилам, по которым рисовал ваш глаз. Художники поступают так. Нехудожни­кам правила помогают. (Ле Корбюзье говорил: мой Модулор нужен тем, кто ничего не по­нимает в пропорциях.)

Джио Понти

Форма и функция⁷²

1960

Говорят, что форма должна следовать функции, Меня соблазняет сказать "нет", сказать, что форма – это идеальное, независимое от функции и происходящее от понятий существа и правды, и что функ­циональность всегда во всем проста, ничего не имеет с ней общего, и что только через процесс в нашем мозгу функция обусловливает форму – форму вещи.

Функциональность независима от формы. Если мы считаем пишу­щую машину Оливетти лучшей формой современной пишущей ма­шины, то это не имеет ничего общего с функциональностью. Другие пишущие машины тоже функциональны, старый Оливетти печатает не хуже нового.

Функционально можно сидеть и на уродливом стуле. И уродливая машина может ездить. Те, что с кузовом "Пинин Фарина", ездят не лучше. Но это верно, это удивительно и значительно, что в кузовах "Пинин Фарина" красота достигнута не обзорами, статистикой, об­следованием общественного вкуса (это, кстати сказать, ничего обще­го не имеет с хорошим вкусом). Он достигает этого только счаст­ливой интуицией, своим чувством подлинного – как художник. Это единственный способ рождать красоту. (Можете вы себе представить, чтобы Матисс предварительно справлялся у публики, нравятся ли ей его обнаженные, прежде чем выставлять их, или Марини – раньше, чем делать своих лошадей.)⁷³