Джон Роналд Роуэл Толкин реальность и фантазия85

1964

[…]

Не так давно – хотя это может показаться неправдоподобным – я слышал, что какой-то чи­новник из Оксфорда заявлял, будто бы он "приветствует" размещение рядом с университе­том крупных заводов, рев автомобилей и дорож­ные пробки, поскольку все это позволило бы нашему Оксфорду вступить "в близкий контакт с реальной жизнью". Может быть, он подразу­мевал, что образ жизни людей в двадцатом столетии с опасной стремительностью ужесточа­ется и что ревущее проявление этого на улицах Оксфорда должно послужить предостережением: ибо трудно становится оградить даже тихий ученый оазис в пустыне безумия, не привлекая для помощи сильнодействующих средств (интел­лектуальных или практических). Однако, боюсь, ничего подобного он в виду не имел. И в любом случае, выражение "реальная жизнь" в данном контексте представляется мне не вполне строгим. Мнение, согласно которому автомобили – более "живые" создания, чем, скажем, кентавры или драконы, представляется просто смешным; а мнение, что они более "реальны", чем кони – трогательным, но совершенно абсурдным. […]

Что же касается меня, я никак не могу убедить себя в том, будто крыша вокзала в Блетчли более "реальна", чем облака. Это творение чело­веческих рук воодушевляет меня много меньше, чем легендарная крыша над Миром, Небесный Свод. И мост на платформу №4 менее интересен, чем Биврёст, охраняемый Хеймдаллем, который держит рог Гьяллархорн⁸⁶. По необузданности собственной натуры я никак не могу отделаться от вопроса: разве не сумели бы инженеры-желез­нодорожники значительно лучше использовать свои разнообразные средства, если бы с детства их обучили не бояться Фантазии? Мне кажется, что волшебные истории могут быть много луч­шими учителями Искусств, чем тот мудрый чиновник, о котором я только что говорил. […]

"Неустроенность и безобразие современной ев­ропейской жизни" (той "реальной жизни", близ­кий контакт с которой нам следовало бы при­ветствовать) – "это признак биологической непол­ноценности, показатель неудовлетворительной или ложной реакции на окружающую среду"⁸⁷, Самый чудовищный замок, который когда-либо извлекался из мешка великана в древних кельтских сказаниях, не только намного менее урод­лив, чем любое промышленное предприятие, но и гораздо более реален. Так почему бы нам не убежать или не осудить "мрачную ассирийскую" нелепость цилиндров или ужас морлоковских фабрик? Ведь их давно осуждают даже фантасты, те, кто работает в самом что ни на есть эскапистском⁸⁸ жанре современной литературы. Пророки фантастики частенько предрекают нам мир (а многие из них, кажется, даже стремятся к подобному миру), схожий с большим железно­дорожным вокзалом под стеклянной крышей. Но от фантастов, как правило, трудно добиться рассказа о том, что будут делать люди в таком мировом городе. О да, вполне вероятно, что люди смогут отказаться от костюмов викториан­ской эпохи ради болтающихся свободных одежд (с застежкой на молнии), но, как следует из фантастических повестей, эта свобода будет тратиться ими на высокоскоростные и быстро при­едающиеся игры с механическими игрушками. Судя по некоторым книгам, люди так и останутся похотливыми, мстительными и жадными; а пре­красные мечты героев-идеалистов не продвинутся дальше гениальной идеи о том, чтобы построить еще больше городов подобного типа – на других планетах. Вот поистине век "Совершенствования средств собственного конца". Желание бежать – неотъемлемая черта нездоровых времен, желание бежать не от жизни, а от страданий, которые мы создаем в наши дни сами себе; ибо мы отчетливо понимаем и уродство трудов наших, и их зло.

Ибо уродство и зло сплавлены для нас во­едино. Нам трудно вообразить злую и в то же время прекрасную вещь. Трудно понять чувство страха перед прекрасными феями, пронизывающее долгие века древности. Но гораздо страшней, что порою добро может потерять подобающую ему красоту. В Фэери⁸⁹ всякий легко представляет себе уродливый замок людоеда, жуткий, слово ночной кошмар (ибо таков и сам людоед), – но невозмож­но вообразить в Фэери дом, выстроенный с добрыми намерениями, – трактир, гостиницу для путешественников, дворец добродетельного и бла­городного короля, – который был бы при этом отвратительно некрасив. А в наши дни бесполезно надеяться увидеть что-либо иное – разве что это здание, построенное в давние годы. […]