Первоначальное непосредственное влияние индустриализации и «коллективизации» на соотношение сил между пролетариатом и бюрократией

В годы первого пятилетнего плана число рабочих в России увеличивалось очень быстро. В 1928 г. в обрабатывающей и горнодобывающей промышленности было занято 3 млн. человек, а в 1932 г. число их достигло 8 млн., увеличившись на 160%. Подавляющее большинство рабочего класса составлял, таким образом, «сырой» элемент — выходцы из деревни, которых процесс общественного производства еще не успел воспитать и организовать.

В то же время быстрое развитие промышленности и вызванная им острая нехватка техников, квалифицированных рабочих, административных работников и пр. открыла для многих старых рабочих доступ в ряды бюрократии. И, разумеется, чем опытнее и смышленее был рабочий, тем большими возможностями он располагал для продвижения по иерархической лестнице.

Несколько десятилетий назад в иной исторической обстановке в США эти же два фактора — разбавление рабочего класса «сырыми» элементами и уход из его рядов наиболее боевых элементов — послужили серьезным препятствием возникновению независимого рабочего движения.

В России трудности, переживаемые рабочим движением в годы пятилеток, гораздо значительнее тех, с которыми пришлось столкнуться американскому рабочему движению. Помимо ужасного гнета тайной полиции, помимо усталости масс после многих лет сверхчеловеческих усилий, помимо идеологической дезориентации, являвшейся, видимо, в одно и то же время и следствием и причиной слабости тогдашнего русского рабочего движения, существовал и другой фактор: создание бюрократией слоя избранных среди угнетенных. Это одно из самых действенных орудий подавления масс, к которому может прибегнуть угнетатель.

Наполеон был не совсем прав, когда он говорил, что даже самые тяжелые орудия не могут противостоять пустым желудкам. Бывают обстоятельства, при которых пустые желудки толкают не к бунту, а к подчинению. Так именно обстояло дело в первые годы индустриализации, осуществлявшейся сталинской бюрократией. Виктор Серж писал по этому поводу: «Результатом ее [бюрократии] политики будет величайшая нищета, но при такой нищете даже самые ничтожные материальные блага становятся драгоценными. Теперь достаточно будет предложить рабочему тарелку сколько-нибудь съедобного супа и сколько-нибудь пригодное для жилья убежище зимой, чтобы он в этой обстановке всеобщей нужды мог причислить себя к привилегированным… Так будет создана прослойка низших чиновников на предприятиях, в партийных ячейках и в деревнях, где коллективизация приведет к новой дифференциации между руководителями и руководимыми. К первым из них будут тяготеть готовые к услугам клиенты. Нищета укрепит положение тех, кто ее породил» (2).

Гнет тоталитарной полицейской машины

Невозможно переоценить те трудности, которые ставит полицейская машина на пути создания независимой организации рабочих в России. Рабочий класс расчленен, а всякие попытки создать какую-либо независимую организацию или выразить желания масс жестоко подавляются. Рабочих принуждают состоять в организациях, руководимых и контролируемых государством и» кишащих его шпионами. Благодаря сочетанию пропаганды с террором, рассчитанным на обеспечение монополии бюрократии в области пропаганды, она не знает удержу в распространении лжи и в насилии над душами людей, которых сгоняют на массовые демонстрации и публичные митинги, заставляют поносить самих себя и возносить хвалы своим угнетателям. Все эти методы, которыми пользуется бюрократия, сильно затрудняют сложный процесс организации и просвещения рабочих. По всем данным, даже опытному, сознательному германскому пролетариату потребовалось бы много лет, а быть может, и десятилетий, чтобы своими собственными силами сокрушить машину нацистского деспотизма. Даже в момент крупнейших военных поражений нацистской Германии на внутреннем фронте не произошло массового восстания рабочих.

(В этой связи нельзя недооценить влияния шовинистической пропаганды Ильи Эренбурга, которая помогла нацистам заделать бреши в стене германского «национального единства».)

Неопытный русский пролетариат, в подавляющем большинстве своем состоящий из людей, всего каких-нибудь несколько лет назад пришедших из деревни, пролетариат, менее 10% которого, видимо, знакомо с условиями, существовавшими при царизме, когда профсоюзы были легальными и когда различные рабочие партии имели легальную печать, — этот пролетариат лишь с величайшими трудностями сможет усвоить в условиях сталинского правления азбуку организации и социалистической идеологии.