Форма присвоения у бюрократии отличается от формы присвоения у буржуазии

В России государство выступает в качестве работодателя, чиновники же — только в качестве управителей. Функции собственности и управления здесь полностью разделены. Однако разделение это всего лишь формальное. По существу, собственность находится в руках чиновников как единого коллектива, носителем ее является государство  бюрократии. Однако  тот факт, что отдельный управляющий, по видимости, не владеет средствами производства и что присвоение им доли национального дохода совершается в форме жалованья, может создать ложное впечатление, будто он получает лишь вознаграждение за свой труд, точно так же, как рабочий получает вознаграждение за свой труд. Кроме того, поскольку труд управления необходим для всякого процесса общественного производства и как таковой не имеет никакого касательства к отношениям эксплуатации, различия между функцией рабочего и управляющего затемняются, ибо оба они участвуют в общественном процессе производства. Таким образом, антагонистические классовые отношения кажутся гармоническими. Как труд эксплуатируемого, так и труд того, кто организует эксплуатацию, воспринимается как труд. Государство представляется стоящим над народом, как персонифицированная собственность, а чиновники, руководящие процессом производства, а потому исторически персонифицирующие саму сущность капитала, кажутся тружениками, создающими стоимость своим собственным трудом.

Совершенно ясно, однако, что доход бюрократии прямо пропорционален труду рабочих, а не ее собственному труду. Уже самые размеры этого дохода могут служить достаточным показателем качественного различия между доходом бюрократии и заработной платой рабочих. Не будь этого качественного различия, мы могли бы, например, утверждать, что лорд Макговен, получающий самое большое директорское жалованье в Англии, всего лишь продает свою рабочую силу. Помимо этого, государство, выступающее в качестве работодателя и стоящее, по видимости, над всем народом, в действительности является организацией бюрократии как единого коллектива.

Чем определяется распределение прибавочной стоимости между государством и отдельными чиновниками?

Если количественное разделение всей произведенной стоимости на заработную плату и прибавочную стоимость зависит от двух качественно различных элементов — рабочей силы и капитала, то распределение прибавочной стоимости между бюрократией, выступающей в качестве коллектива (государство), и отдельными чиновниками не может основываться на каком-либо качественном различии между ними. Нельзя поэтому говорить о точных общих законах разделения прибавочной стоимости между государством и бюрократией или распределения доли бюрократии между отдельными чиновниками. Точно так же нельзя говорить о точных общих законах, регулирующих разделение прибыли на доход предпринимателей и процент или распределение прибыли между владельцами различных акций в капиталистических компаниях   (см.  К. Маркс.  Капитал, т. III, М., 1949, стр. 377).

Было бы, однако, ошибочным полагать, что в этом распределении господствует полный произвол. Некоторые общие тенденции здесь все же могут быть  отмечены.  Они зависят от воздействия мирового капитализма, требующего все более ускоренного накопления, от уже достигнутого материального уровня производства, от тенденции к понижению нормы прибыли, что относительно уменьшает источники накопления, и т. д. Учитывая все эти обстоятельства, мы можем понять, почему происходит накопление все большей и большей   части   прибавочной стоимости. В то же самое время бюрократия, руководящая процессом накопления, не забывает и об удовлетворении своих личных нужд, и абсолютная величина потребляемой ею прибавочной стоимости все увеличивается. Эти два процесса возможны лишь при условии непрерывного повышения степени эксплуатации масс, а также постоянного изыскания новых источников капитала. (Этим объясняется процесс первоначального накопления, осуществляемого посредством ограбления русского крестьянства, а также грабеж стран Восточной Европы.)