Производственные отношения и право

Подавляющая часть средств производства в России находится  в  руках  государства.  Облигациями или какими-либо иными юридическими обязательствами покрывается столь незначительная часть средств производства, что они не играют сколько-нибудь существенной роли.

Почему это так? Не наблюдается ли тенденция к введению такого рода частной собственности в широком масштабе? Почему право собственности, господствующее в России, отличается от того, которое существует во всем остальном капиталистическом мире? Чтобы ответить на эти вопросы, мы должны сначала проанализировать, какого рода связь существует между производственными отношениями и правом собственности.

Право основывается на экономике. Имущественные отношения являются юридическим выражением производственных отношений. Однако между производственными отношениями и развитием правовых норм нет точного и абсолютного соответствия, точно так же, как нет точного и абсолютного соответствия между экономическим базисом и различными элементами надстройки. Объясняется это тем, что право выражает производственные отношения не непосредственно, а в косвенной форме. Если бы оно отражало производственные отношения непосредственно, то есть если бы все постепенные изменения в производственных отношениях немедленно сопровождались бы соответствующими изменениями в правовых нормах, то право перестало бы быть правом. Функция права состоит, так сказать, в гармонизации антагонистических интересов различных классов, в заделывании тех брешей, которые возникают порой в социально-экономической системе. Чтобы выполнять эту роль, право должно возвышаться над экономикой, в то же время опираясь на нее.

С точки зрения его содержания право является косвенным отражением материального базиса, на котором оно покоится, но с точки зрения формы это ассимилированное и усовершенствованное право, унаследованное от прошлого. Изменения в производственных отношениях и изменения в правовых нормах всегда отделены каким-то промежутком времени. Чем глубже и быстрее меняются производственные отношения, тем труднее праву поспевать за ними, сохраняя в то же время формальную преемственность со своим предшествующим развитием. В истории имеется множество примеров возвышения нового класса, который, не желая рекламировать факт своего прихода к власти, пытался приспособить свое существование и права к системе, оставшейся от прошлого, хотя бы эта система находилась полнейшем противоречии с ним. Так, восходящая буржуазия течение очень долгого времени пыталась доказывать, что прибыль и процент являются лишь одним из видов ренты, ибо то время получение помещиком ренты было оправданным в глазах правящих классов. Английский класс капиталистов пытался обосновывать свои политические права Великой хартией вольностей, хартией прав феодального класса, которая как по содержанию, так и по форме в корне противоречила буржуазному праву. Попытки  господствующего  класса  скрыть свои привилегии под покровом права, унаследованного от прошлого, особенно ярко проявляются при контрреволюции, которая не решается открыто заявить о своем существовании.

Революционный социализм не скрывает своих целей, и законы, которые он диктует после   взятия власти, являются поэтому революционными как по содержанию, так и по форме. Если бы армии интервентов одержали победу после Октябрьской революции, их кровавое владычество сопровождалось бы восстановлением большей части старых законов, упраздненных Октябрьской революцией. Но, поскольку бюрократия в России превратилась в господствующий класс постепенно, изменения в производственных отношениях не нашли немедленного отражения в полном изменении правовой системы. В силу различных причин, из которых главной является необходимость для сталинской внешней политики вести псевдореволюционную пропаганду среди рабочих всего мира, русская бюрократия не объявила открыто о совершившейся контрреволюции.

Одного этого, однако, недостаточно, чтобы объяснить, почему бюрократия не восстанавливает частную собственность в форме облигаций или акций, покрывающих всю экономику, с тем чтобы каждый представитель бюрократии мог оставить в наследство своему сыну прочное экономическое положение. Необходимо принять во внимание и другие факторы. Желания класса, касты или социальной прослойки определяются материальными условиями их существования. Каждый класс занимает не только определенное место в процессе производства; каждый имущий класс имеет также свою собственную опорную базу в общественном богатстве. Если бы человечеством руководило попросту абстрактное стремление к получению максимальных материальных и культурных благ, то к социализму стремился бы не только рабочий класс, но также мелкая и средняя буржуазия и даже крупная буржуазия, тем более, что нынешнее поколение живет под угрозой атомной войны. Однако дело обстоит иначе. Когда люди творят историю, они творят ее в соответствии с внешней объективной реальностью, которая  их окружает и которая формирует их стремления. Так, феодальный сеньор стремится расширить территорию своих владений и владений своего сына; торговец старается обеспечить будущность своих сыновей, оставив им в наследство крупную сумму денег: врач, юрист и другие представители свободных профессий пытаются передать свои привилегии сыновьям, дав им «духовные средства производства» — образование. Однако, поскольку между различными классами и слоями нет китайской стены, каждый, разумеется, пытается завещать своим детям не только свойственные данному классу привилегии: лица свободных профессий оказываются наследниками и материальных и духовных средств производства, торговцы получают высшее образование и т. д.

Государственная бюрократия, как говорит Маркс в своей «Критике философии права Гегеля», владеет государством как своей частной собственностью. В государстве, являющемся распорядителем средств производства, государственная бюрократия — господствующий класс — располагает иными средствами передачи по наследству своих привилегий, чем те, которыми располагали феодальные сеньоры, буржуазия или лица свободных профессий. Если главным методом подбора директоров предприятий, руководителей учреждений и т. д. является кооптация, то каждый чиновник будет скорее стараться передать своему сыну свои «связи», чем, скажем, завещать ему миллион рублей (хотя и это важно). Совершенно очевидно, что в то же самое время он будет пытаться ограничить число претендентов, на место в бюрократической системе, затрудняя массам доступ к высшему образованию, и т. д.