Глава шестая дальнейшее рассмотрение сталинского общества, экономики и политики Сталинская бюрократия — это класс

Анализ определений общественного класса, данных различными марксистскими теоретиками, показывает, что, согласно всем этим определениям, сталинская бюрократия представляет собой класс. Так, например, Ленин пишет:

«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в   определенном укладе общественного хозяйства» (1).

Бухарин дает весьма схожее определение: «Общественный класс… есть совокупность лиц, играющих одинаковую роль в производстве, находящихся в одинаковом отношении к другим лицам в процессе производства, а также в одинаковом отношении к вещам (орудиям труда)» (2).

Чтобы устранить последние сомнения насчет того, является ли сталинская бюрократия классом, нужно лишь внимательно прочесть энгельсовскую характеристику торгового класса, который не принимал даже непосредственного участия в процессе производства.

Энгельс пишет:

«…она [цивилизация] присоединяет к этому третье, свойственное ей, весьма важное разделение труда: создает класс, который занимается уже не производством, а только обменом продуктов, создает купцов. Все бывшие до сих пор тенденции к образованию классов связаны были еще исключительно с производством; они разделяли занятых в производстве людей на руководителей и исполнителей или же на производителей более крупных и менее значительных.   Здесь впервые появляется класс, который, не принимая никакого участия в производстве, захватывает в общем и целом  руководство  производством и экономически подчиняет себе производителей; становится неустранимым посредником между каждыми двумя производителями и эксплуатирует обоих. Под тем предлогом, что производители избавляются от труда и риска, связанных с обменом, что расширяется сбыт их продуктов вплоть до самых отдаленных рынков и тем самым создается якобы самый полезный класс населения, возникает класс паразитов, класс настоящих общественных захребетников, который в вознаграждение за свои в действительности весьма незначительные услуги снимает сливки как с отечественного, так и с иностранного производства, быстро приобретает громадные богатства и соответствующее им общественное влияние и именно поэтому захватывает в период цивилизации все более почетное положение и все более подчиняет себе производство, пока, наконец, сам не производит свой собственный продукт — периодические торговые кризисы» (3).

В свете этого определения ясно, почему Маркс называл священников, юристов и прочих «идеологическими классами», то есть классами, пользующимися классовой монополией на то, что Бухарин удачно назвал «средствами духовного производства».

Называть сталинскую бюрократию кастой было бы неверно по следующим причинам: в то время как класс есть группа людей, занимающих определенное место в процессе производства, каста представляет собой юридическо-политическую группу. Члены одной касты могут принадлежать к различным классам, и, наоборот, к одному классу могут принадлежать члены различных каст. Каста является порождением относительной статичности экономики — строгого разделения труда и статичности производительных сил, тогда как сталинская бюрократия превратилась в господствующий класс благодаря динамизму экономики.