Площадные жанры и театр Бургундский отель

Никола Буало (1636-1711), поэт и теоретик искусства, сви­детель подъема театра и его грандиозных успехов, друг Мольера и Расина, в стихотворном трактате «Поэтическое искусство» (1674) напоминает, что совсем недавно французский театр ограничивал­ся Табареном — шутом, фарсером, собиравшим зевак возле Ново­го моста4. Табарен, продавец снадобий, развлекал публику разно­цветным костюмом, ловким жонглированием шляпой и другими аттракционами. Театр в начале XVII в. представляли так называе­мые операторы, то есть продавцы лекарств, рекламировавшие товар на улице с помощью незатейливых импровизированных сценок. Пользовался спросом кукольный театр марионеток. Так на­зываемые мазаринады (то есть сатирические сценки с Полишине­лем на политические темы — против кардинала Мазарини) уже в середине века тоже игрались на улице и на ярмарке.

Театр был уделом простонародья и бродячих актеров, которые разъезжали по Франции с примитивным фарсовым репертуаром. В состав такой труппы входило от трех до двена­дцати актеров. Самые талантливые, бывало, попадали на сто­личную сцену. Иностранные гастролеры - испанцы и итальян­цы — легко конкурировали с местными, благодаря мастерству и высокой театральной культуре. Парижские фарсеры начинали с того, что копировали маски итальянской комедии. Значение комедии дель арте во Франции, как вообще в европейском театре, было велико. Это были профессионалы, имевшие свой репертуар, устоявшуюся исполнительскую манеру, откликав­шиеся на злобу дня даже в чужих странах, готовые играть спек­такли даже на ярмарке и на улице.

В Париже спектакли разыгрывались в здании Бургунд­ского отеля, в бывшем зале для игры в мяч, которым владело Братство страстей. Устройство зала было предельно простым — «длинная узкая зала с боковыми галереями и высокой площад­кой, которая врезалась в партер». Члены Братства имели при­вилегию на исполнение мистерий. Король Франциск I, посмотрев в 1542 г. инсценировку «Ветхого завета», высказался так: «Как устроители, так и исполнители люди невежественные, не­искусные ремесленники, не знающие ни «а» ни «б», не обучав­шиеся театральному искусству и возбуждающие насмешки зри­телей своим плохим произношением, скверной мимикой и непониманием текста исполняемых пьес». В 1548 г. парижский парламент запретил играть мистерии, но в Бургундском отеле их продолжали показывать, хотя ни литературные, ни театраль­ные качества их уже не могли устроить зрителей.

Наконец, Братство страстей решило сдавать здание в аренду странствующим актерам. Так в 1599 г. в Париже появи­лась первая постоянная театральная труппа. Когда мисте­рии стали соединять с фарсами (такой спектакль назывался «пюре»), а к ним прибавились новые зрелища, публика снова потянулась к Бургундскому отелю.

Руководитель первой стабильной труппы, актер из провинции Валлвран Леконт, оставался в Бургундском отеле с перерывами почти тридцать лет. Спектакли труппы Леконта шли в декорациях, оставшихся от Братства страстей. Иначе говоря, новые фабулы (например, «Дидона», «Смерть Алексан­дра») разыгрывались в обстановке, более подходящей еван­гельским или библейским сюжетам.

Что касается исполнения, то оно не отличалось проду­манностью, как и представление в целом. Не было точно уста­новленного времени для начала спектакля (в конце концов утвердилось пять часов вечера). Спектакль состоял из пролога, заимствованного из репертуара ярмарочного театра, затем шла главная часть — трагикомедия или трагедия, завершалось все фарсом. Строгого деления на амплуа не было, в одном представ­лении играли комические и серьезные актеры. Декорации сразу же устанавливались на все места действия, по принципу симультанности, сохранившемуся от средних веков: например, на сцене одновременно стояли дворец, корабль и тут же - комната с ко­ролевской обстановкой. Сцена едва освещалась свечами.

В труппе Леконта на жалованье состоял драматург Алек­сандр Арди (1569-1632). Автор более шестисот пьес, он хорошо знал вкусы публики. Это была городская масса, люди всех сосло­вий: ремесленники, школяры, буржуа. Арди познакомил парижан с жанрами трагедии, трагикомедии, пасторали. Сюжеты он брал из истории, мифологии, литературы, свободно компоновал источники и писал прозой. В его пьесах не соблюдались никакие правила, кроме одного: ориентации на вкусы толпы. В театр, по­лагал драматург, зритель ходит за развлечением и ждет интриги и приключений, поэтому Арди изобретал сюжеты и нагромождал события. Интерес, который проявила парижская публика к спек­таклям Бургундского отеля, собственно говоря, и был причиной плодовитости Александра Арди. Несомненна также сценичность его произведений. Они вскоре были забыты навсегда, но все-таки именно Арди и его «неправильный» репертуар дали толчок раз­витию профессионального театра.

Кроме неправильных и увлекательных трагикомедий парижская публика любила фарсы. С 1622 г. в Бургундском отеле их играли актеры Готье-Гаргиль, Гро-Гийом и Тюрлепен. Они пришли на парижскую сцену с ярмарки, где прославились исполнением фарсов, и принесли на столичную сцену дух пло­щадного театра. За каждым был закреплен характер-маска, а вместе они изображали постоянных персонажей импровизи­рованного фарса. Готье-Гаргиль (Гюг Герю; 1574-1638) играл ученого-педанта или любовника, носил костюм с преоблада­нием двух цветов — черного и красного. Представление завер­шалось песенками Готье-Гаргиля, которые пользовались попу­лярностью и издавались отдельными сборниками. Гро-Гийом (Роббер Герен; 1554-1634) играл, как правило, слугу Готье-Гар­гиля, гасконца; кроме того, исполнял женские роли. Добродуш­ный и неповоротливый, всегда навеселе, он был одет в свобод­ную белую рубаху, огромный живот перетянут веревкой выше и ниже живота. Его лицо всегда было обсыпано мукой, заме­нявшей маску, поэтому к сценическому имени Грр-Гийома добавляли «Фарине» («в муке»). Речь Гро-Гийома отличалась нарочитой непристойностью и вульгаризмами. Тюрлепен (Анри Легран; 1587-1637) — второй фарсовый слуга: «Его выходки на сцене полны огня, ума и находчивости»6. Фарс приносил акте­рам немалые доходы. Например, Тюрлепен нанимал целую квартиру, в то время как прежде фарсеры обитали на чердаках.