Раздел 10 Русский театр XVIII века.

Тема 16 . Первые профессиональные театры в России

Было это 4 июня 1672 года. Царь Алексей Михайлович, который так жестоко пре­следовал скоморохов, указал «учинить комедию, а на комедии действовать из библии книгу Эсфирь и для того действа устроить хоромину».

Двенадцать лет прошло всего с тех пор, как царь под­писал грамоту, запрещавшую скоморошество, и вдруг такой указ!

Но этот указ не был случаен. Недавняя победа церковных владык, побудивших Алексея Михайловича наложить суровый запрет на «бесовские игры» и «поте­хи» скоморохов, оказалась победой только временной. Жизнь неуклонно двигалась вперед, и духовным влады­кам приходилось то и дело уступать новым требованиям века, культурным начинаниям передовых деятелей того времени —сторонников наук, ремесел, искусства.

Распоряжение царя организовать театральный спек­такль и построить для этой цели особую «хоромину», специальное театральное здание, красноречиво отражало одно из проявлений этих новых требований века.

Инициатором создания первого театрального спектак­ля в России был боярин Артамон Сергеевич Матвеев. Он затеял этот спектакль в ознаменование рождения у Алексея Михайловича сына — будущего царя Петра Первого, с тем чтобы в случае удачи превратить «хоро­мину» в постоянно действующий театр.

Боярин Матвеев принадлежал к числу наиболее обра­зованных людей своего времени. При дворе Алексея Ми­хайловича он являлся одним из активнейших побор­ников централизованной в руках самодержца власти, как основы экономической и военной мощи молодого русского государства, горячим ревнителем культуры и науки. На царя боярин Матвеев имел большое влияние, которое особенно укрепилось после того, как Алексей Михайлович женился на выросшей в доме Матвеева На талье Нарышкиной.

Убедив царя «учинить комедию», Артамон Сергеевич Матвеев стал подыскивать человека, который был бы способен осуществить практическое проведение в жизнь этого начинания. Свой выбор Матвеев остановил на проживающем в Москве иноземце — пасторе Иоганне Готфриде Грегори.

Кандидатура Грегори всплыла также не случайно. У Грегори была прочная репутация доброжелательно на­строенного к России иностранца, нашедшего в Москве вторую для себя родину. При дворе знали, что Грегори в ответ на те нападки, которым подвергалась Россия за границей, писал: «Хотя храброго русского и назы­вают варваром, он все же не варвар... и я свидетель­ствую открыто, что в этой стране нет почти ничего вар­варского». К тому же Грегори считался человеком уче­ным: он носил звание магистра. Больше того, в школе, которая существовала при лютеранской церкви, где Грегори состоял пастором, ставились под его руководством школьные спектакли и, значит, он был еще и человеком, до известной меры не чуждым искусству.

Предложенная царем тема об Эсфири тоже была вы­брана далеко не случайно. В библейской легенде об Эсфири все напоминало ту политическую ситуацию, которая сложилась при дворе Алексея Михайловича. По легенде персидский царь Артаксеркс, женившись на Эсфири — воспитаннице мудрого старца Мордухая, с их помощью разоблачает козни своего министра Амана, пытавшегося ограничить его власть как само­держца. То же, в сущности, происходило и с Але­ксеем Михайловичем. Освободившись после смерти своей первой жены из-под влияния ее родни — косных бояр Милославских, он женился на молодой Наталье Нарышкиной — воспитаннице умного боярина Артамона Матвеева—и с его помощью разоблачил происки пат­риарха Никона, боярина Хитрово и других врагов само­державной царской власти.

Самый выбор темы об Эсфири показывает, что Але­ксей Михайлович и окружающие его передовые бояре хо­тели создать «комедию», которая не просто потешала бы, но и выполняла бы определенные политические функции, которая была бы средством борьбы крепну­щего русского царизма и русского дворянства.

Выслушав подробные наставления Матвеева, Грегори составляет труппу, отобрав для нее шестьдесят девять подростков — детей служилых и торговых иноземцев, окружает себя большой группой помощников. Один из них сочиняет пьесу на заданную царем тему, другой — «преспективных дел мастер» — художник, пишет деко­рации.

Горячее и деятельное участие во всех приготовлениях принимает сам Матвеев. Он выбирает место для буду­щей «хоромины», посылает своих дворовых людей на ее строительство, отдает своих музыкантов органисту Сер­гею Гутовскому, организующему оркестр. Здесь умест­но заметить, что роль Матвеева в создании «комедии» до сих пор не оценена по достоинству.

Старые и новые, либерально-буржуазного толка, исто­рики либо совсем замалчивали, либо всячески принижа­ли значение инициативы Матвеева. Давно пора широко воздать славу Мат­вееву и вернуть ему то место в истории, которое он по праву должен занимать. Это он был организатором всей затеи с театром, руководителем ее осуществления, «ду­шой» этого замечательного события. Он — передовой русский человек, Артамон Сергеевич Матвеев.

Четыре месяца продолжалось строительство деревян­ной" «Комедийной хоромины». Сооружена она была в подмосковном селе Преображенском — летней резиден­ции Алексея Михайловича----и представляла собой ком­нату в сорок пять квадратных метров. Стены «хо­ромины» были обиты войлоком, а сверху покрыты крас­ным и зеленым сукном. Для зрителей в несколько рядов были установлены скамьи. Царское место выступало впе­ред и также было обито сукном. Царице и царевнам от­вели особые места, вроде лож, отгороженные деревянной решеткой, через которую им и предоставлялось смотреть на сцену, оставаясь невидимыми для других зрителей. Сцена была поднята над полом и отделена от зала «шпалером» — раздвижным занавесом, подвешенным на коль­цах. Освещалась она, как и зал, сальными свечами.

17 октября 1672 года в «Комедийной хоромине» со­стоялся первый спектакль. Согласно воле царя, на сце­не шла «учиненная на библии» пьеса «Эсфирь, или Артаксерксово действо». Начался спектакль в пятом часу нет, по нашему времени — в девять часов вечера. Представление длилось десять часов. Царь, проси­девший все эти десять часов, как засвидетельствовал со­временник, не вставая с места, остался очень доволен спектаклем. Он обласкал и похвалил всех его участников, а экземпляр пьесы приказал переплести в сафьян с золотом. Экземпляр этот, однако, до наших дней не сохранился.

За первым спектаклем вскоре последовал второй — пьеса «Юдифь».

Но немецкий язык, на котором разыгрывались спек­такли «Комедийной хоромины», был чужд и непонятен русским зрителям. Увлечь их, естественно, мог только театр, со сцены которого звучала бы не чужая речь, а своя — русская. В начале 1673 года и было поэтому при­казано отобрать двадцать шесть русских ребят —сыно­вей подьячих и мещан—и составить из них новую труп­пу театра.

Родители будущих актеров недолго сопротивлялись этому приказу царя. Интерес его к театральной «поте­хе» поневоле примирял царских подьячих с новой «коме­дийной службой» их детей. Об этом очень хорошо рас­сказано у великого русского драматурга Островского в его пьесе «Комик XVII столетия». Подьячий старик Кочетков полон отчаяния, что его сыну предстоит стать скоморохом, но, узнав о наградах, ожидающих участни­ков царских «потех», он сам приводит своего сына к боярину Матвееву и говорит: «Да будет он царев коме­диант».

Проходит еще некоторое время, и со сцены «Комедий­ной хоромины» начинает звучать русская речь. В том же 1673 году царь указал приспособить под «комедию» палаты над аптекой в Кремлевском дворце. Так возник еще один театральный зал. Спектакли труппы «Коме­дийной хоромины» начинают чередоваться между селом Преображенским и Москвой.

В репертуаре театра, кроме «Артаксерксова действа» и «Юдифи», были еще комедии: о «Товии», «Малая ко­медия о преизрядной добродетели и сердечной чистоте в действии об Иосифе», «Темир-Аксаково действо, или малая комедия о Баязете и Тамерлане», «Жалостная ко­медия об Адаме и Еве» и другие. Все эти пьесы пред­ставляли собой литературную переработку библейских сюжетов или исторических легенд.

До наших дней не дошли такие свидетельства, на основе которых можно было бы дать подробное описа­ние спектаклей «Комедийной хоромины». Историки все же располагают достаточными материалами, опираясь на которые нетрудно составить себе общее представление о характере спектаклей театра, организованного Артамоном Матвеевым.

Это были представления по своей форме живые и ве­селые, несмотря на библейские сюжеты. Сопровожда­лись они музыкой, пением, танцами. В центре спектак­лей, независимо от их содержания, стоял шут—«дурац­кая персона». Писаного текста своей роли шут не имел: он импровизировал. Легко допустить, что в своих им­провизациях шут — «дурацкая персона» — пользовался проверенными по части воздействия на зрителей при­емами, остротами и присказками скоморохов и таким об­разом привносил в спектакли, созданные придворными кругами, элементы самобытного крестьянского, русского народного творчества.

От спектакля к спектаклю рос успех созданной Артамоном Матвеевым «комедии». Театральная «потеха» ста­новилась любимым развлечением двора, и ее участники начинают подумывать о том, как бы внести в эту «потеху» больше разнообразия. Так рождается мысль о создании балетных спектаклей. История сохранила точ­ные данные об одном из таких балетных спектаклей. На­зывался он «Орфей». Балет начинался прологом, прослав­ляющим мудрость и добродетель Алексея Михайлови­ча, а затем следовали танцы на фоне живописных «преспектив». Современники свидетельствуют, что таких ба­летных представлений состоялось несколько.

И все же положение самих актеров «Комедийной хо­ромины» было незавидным. До нас дошла челобитная группы актеров Алексею Михайловичу. Васька Мешалкин с товарищами обратился к царю с таким заяв­лением:

«...По твоему великого государя указу отослали нас, холопей твоих для научения комедийного дела, а твоего великого государя жалования, корму нам, холопем твоим, ничего не учинено, и ныне мы, холопи твои, платьиш­ком ободрались, и сапожишками обносились, и пить-есть нечего, и помираем мы, холопи твои, голодного смертию Милосердный государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всеа великия и малыя и белыя России само­держец! Пожалуй нас, холопей своих, вели, государь, нам свое великого государя жалование на пропитание по­денной корм учинить, чтоб нам,холопем твоим, будучи у того комедийного дела, голодною смертью не умереть».

Царь «пожаловал» и приказал выдать по четыре деньги на день каждому из своих комедиантов. Распи­ски в получении этих денег сохранили нам имена и то­варищей Васьки Мешалкина: Николая и Родиона Ива­новых, Тимофея Максимова, Луки Степанова — имена первых московских актеров...

На престол вступил царь Федор — сын Алексея Ми­хайловича от первого брака. Вместе с Федором к власти пришла родня его матери — реакционные бояре Милославские, и сразу же наступил конец «бесовскому игри­щу». Царь Федор немедленно приказал очистить пала­ты, занятые под «комедию». Главный ее зачинщик, сторонник просвещения и культуры----боярин Артамон Матвеев был сослан в Пустозерск. Из всех его сорат­ников при дворе удержался только один — Симеон По­лоцкий, хитрый монах, воспитатель царских детей, ко­торому принадлежали обработки некоторых пьес репер­туара «Комедийной хоромины». Этот монах сумел зара­нее обелить себя в глазах царя Федора и окружающих его защитников старины. Перед самым закрытием «хо­ромины», предвидя новое наступление реакции, он по­спешил написать «Комедию — притчу о блудном сыне», в которой, осуждая стремления молодежи к науке, призывал «не полагаться на свет разума, а слушать наставления старших».

«Комедийная хоромина» Алексея Михайловича просуществовала всего четыре года. Она была первым театром в Москве. Со спектаклей, которые шли в этой «хоромине», и начинается история русского театра, история театральной Москвы.