Театр Мольера

Французская трагедия поднялась и расцвела, а коме­дия все еще не выходила за рамки грубого фарса, бурлеска или буффонады. Статус второго по значению и популярности теат­рального жанра XVII в. изменил Мольер (Жан Батист Поклен; 1622-1673), великий актер, драматург и руководитель театра. Поначалу Мольер стремился к славе трагического актера, хотя его природные данные не давали ему почти никаких шансов. Как выразился его современник, «природа, столь благосклонная к нему в том, что касается до таланта и остроумия, отказала ему в наружных достоинствах». Однако главного своего таланта Мольер до поры до времени не мог распознать сам. Его увлека­ли лавры Корнеля, величие и авторитет трагедии. В 1644 г., объединившись с несколькими любителями и профессиональ­ными актерами, позаимствовав необходимую сумму денег из семейного бюджета, Мольер открывает в зале для игры в мяч Блистательный театр. В репертуаре — трагедии Корнеля и дру­гих трагических авторов. Новый театр, однако, вскоре терпит полный творческий и финансовый крах. С несколькими близки­ми ему товарищами, среди которых брат и сестры семейства Бежар — Мадлена, Жозеф и Женевьева, — Мольер отправляет­ся в провинцию. Невзгоды закаляют его. За тринадцать лет странствия по стране из группы неудачливых дилетантов фор­мируется профессиональный коллектив. Мольер собирает и воспитывает актеров и актрис разных жанров. К нему приходит опыт театрального директора, а в поисках репертуара, который понравился бы публике, он начинает обрабатывать чужие пье­сы и сочинять сам. Настоящий успех начинается в провинции с постановки «Шалого», первой большой комедии, написанной Мольером. К 1658 г. во Франции уже знают о труппе Мольера, об актерах, во многих городах показавших себя мастерами.

Известность помогает Мольеру вернуться в Париж, сыграть спектакль перед молодым королем Людовиком XIV и двором в одном из залов Лувра. Взыскательной публике, в которой немалую долю составляли актеры Бургундского отеля, про­винциалы показывают трагедию Корнеля «Никомед» и фарс «Летающий доктор». Обе главные роли сыграл Мольер с нерав­ным успехом: трагедия не понравилась, фарс восхитил; и тако­го признания было достаточно, чтобы обосноваться в столице. Получив покровительство брата короля, герцога Орлеанского (что было необходимой и общепринятой для театров формаль­ностью), труппа Мольера (она же актеры Месье, единственного брата короля) начинает регулярные выступления в Пти-Бурбоне. Эту площадку Мольер делит с актерами итальянской коме­дии дель арте. Та и другая труппа имеет для выступлений четко закрепленные дни недели. Соседство с итальянскими актерами нисколько не мешает французским: ведь еще до отъезда в про­винцию Мольер брал уроки у самого знаменитого из них Ска­рамуша (Тиберио Фиорелли), высоко ценил технику и мас­терство комедиантов из Италии, следы влияния которых явны и в актерском искусстве Мольера, и в его драматургии.

Начинается самый плодотворный и трудный период жизни Мольера. Из постановщика чужих трагедий и фарсов он превращается в автора и главу театра, каждая премьера кото­рого вызывала успех или скандал, а порой то и другое одновре­менно. Таким событием в театральной жизни Парижа стала премьера «Смешных жеманниц» в 1659 г., показавшая, что Мольер — драматург нового типа. В «Смешных жеманницах» он высмеял претензии модничающих посетителей светских сало­нов, прециозников и жеманниц. Злободневная сатира, подлин­ная веселость и новое качество комедийного, найденного в по­вседневной жизни, привлекли в Пти-Бурбон толпы зрителей. Вместе с тем отныне Мольер — мишень для врагов, которых с каждой премьерой у него становилось все больше. Первым ударом для театра стала неожиданная перестройка здания Пти-Бурбона для королевских балетов, из-за этого труппа осталась и без сцены, и без декораций. Благодаря вмешательству коро­ля Мольер получает другую постоянную и последнюю сцениче­скую площадку — Пале-Рояль (и снова вместе с итальянцами). Здесь состоялись премьеры большинства произведений Моль­ера. Общее число созданных им сочинений для театра — более тридцати. Самые значительные и популярные в истории миро­вой сцены — «Школа мужей», «Школа жен», «Тартюф», «Дон Жуан», «Скупой», «Мизантроп», «Проделки Скапена». Премье­ра «Школы жен» навлекла на Мольера обвинения в ереси и безнравственности. Последовали пародии на нее в Бургундском отеле. Мольер отвечал в предисловии к изданию пьесы, что вполне отмщен успехом у публики и спорами вокруг спек­такля. Тем не менее он решил ответить обвинителям еще и со сцены Пале-Рояля. Так возникли «Критика „Школы жен"» и «Версальский экспромт», между прочим положивший начало традиции французских драматургов писать пьесы о злободнев­ных театральных проблемах.

Первый вариант «Тартюфа» под названием «Обман­щик» Мольер показал в программе празднества «Увеселения волшебного острова» в Версале в 1664 г. Однако для Мольера настоящей премьерой всегда был спектакль в городе, на сцене Пале-Рояля, и за возможность поставить «Тартюфа» в своем театре он боролся пять лет. Влиятельные силы двора, духо­венство, общественное мнение восстали против комедии о ли­цемерии. Острота реакций на творчество Мольера, в том числе на «Тартюфа», заговоры и пасквили, жертвами которых он ста­новился, объяснялись довольно просто: комедии его задевали многие стороны современной жизни. Некоторые зрители узна­вали себя в мольеровских персонажах, хотя это были не порт­реты, а поэтические сгустки характеров. Имена Гарпагона («Скупой»), Тартюфа, Дандена («Жорж Данден»), Альцеста («Мизантроп»), Скапена стали нарицательными. Своим учите­лем в жанре комедии Мольер считал Пьера Корнеля, но его авторской особенностью было умение извлекать свой материал из самых разных источников. В его пьесах находили следы влияний и заимствований из античных авторов, современных драматургов, итальянских фарсеров и импровизаторов, он пародировал модные романы, комедии, философские и поэти­ческие сочинения. Объектами мольеровской комедии станови­лись люди всех социальных слоев: аристократы, так называе­мые смешные маркизы, либертины (свободолюбцы), буржуа, самодовольные и невежественные, стремящиеся встать на социальной лестнице ступенькой выше, крестьяне, провин­циалы и горожане. Мольер свободно и по-новому говорил о браке, об отношениях отцов и детей, о суде и других социаль­ных институтах. Он высмеивал паразитирование на престижных профессиях — адвоката и врача. Мольер видел в жизни и об­ществе показные добродетели и ложные идеалы, и самым на­дежным для него критерием являлась природа. Любимым же персонажем, порой альтер эго драматурга были слуги, здраво­мыслящие люди из народа, вершители судеб своих господ и их судьи. Наиболее остро воспринимались Мольером и драматич­нее всего изображены в его комедиях человеческие пороки: лицемерие, скупость, тщеславие, развращенность души, нелю­димость, зависть и невежество. Здесь драматург подходит к границе между комедией и подлинной драмой, поэтому вели­кие его произведения — «Тартюф», «Дон Жуан», «Мизантроп», «Мещанин во дворянстве», «Мнимый больной» — получили жанровое определение «высокая комедия». По мнению Пуш­кина, «высокая комедия не основана единственно на смехе, но на развитии характеров, и... нередко она близко подходит к трагедии», что означает общность эстетических идеалов и способность вызывать катарсис, подобно трагедии. Уроки Мольера были усвоены мировым театром. Что касается правил и единств, всего того, что составляло кодекс классицизма, то Мольеру приписывали следующее высказывание: «Я сделал больше, чем изучение Плавта и Теренция или подчистка фраг­ментов Менандра. Я по преимуществу изучал нравы». Правда, в комедиях его соблюдены почти всегда единства и большая часть их написана стихами.