Нефедова т., Никулин а. Сельская Россия: пространственное сжатие и социальная поляризация

Татьяна Нефедова: Я постараюсь рассказать о сельской России. Но начать хочу с того, что «сельская Россия» в целом - это бессмысленное понятие, потому что сельская Россия - это разные миры, с огромными различиями между Севером и Югом, Западом и Востоком, пригородом и периферией, в конце концов, между русскими и нерусскими районами. Это миры, живущие в разное время. Поэтому прежде чем показать, что она из себя сейчас представляет. Мы условно разделим страну на пять крупных широтных зон. Причем, обратите внимание, на карте 1 границы проведены не по субъектам РФ, а по внутренним административным районам, которые приближают эти зоны к природным, к системе расселения. В них совершенно по-разному устроена сельская жизнь.

Первая зона - слабо освоенная. Она занимает половину территории России. Вдумайтесь: на половине всей территории страны живет менее чем 1,5% сельского населения с очень низкой плотностью. Эту территорию условно можно назвать внешней периферией России, это ее природный резервуар, здесь находятся самые северные в мире большие города: Норильск и Мурманск. В Советские годы эта территория привлекала людей из разных концов СССР большими зарплатами и возможностью накопить деньги для того чтобы потом уехать на «материк». Когда эта возможность исчезла, в 90-е годы, оттуда начался очень сильный отток населения, самый сильный в России. Она представляет собой разрозненные поселки, очаги освоения, а все остальное - мир традиционного хозяйства коренных малочисленных народностей. Раньше здесь были оленеводческие колхозы, которые распались, и сейчас преобладает почти натуральное хозяйство. Вторая зона - лесная, которая тоже занимает огромную территорию - 22% территории России, и в ней живет 3% сельского населения. Это тоже обширная периферия, где пространство организуют лесные и горнопромышленные поселки. В советское время сюда было затянуто и сельское хозяйство, которое испытало в 90-е годы полный коллапс. Очаги благополучия связанны здесь с добычей нефти, газа и столицами регионов. Третья зона - лесо-сельскохозяйственная – меньше по площади, но здесь сосредоточена уже треть сельского населения. Для нее тоже характерен большой отток сельского населения, поскольку здесь быстро росли города, это была основная зона урбанизации и промышленного развития. Главное - для нее характерны очень сильные контрасты между пригородами и периферией регионов. По существу здесь внешняя периферия как бы переходит во внутреннюю периферию, то есть окраины регионов, и эта внутренняя периферия занимает большую часть этой зоны. Наконец, сельскохозяйственная зона - это наш благодатный юг, где проживает почти 60% сельского населения с повышенной плотностью. Она тоже очень разная. Одно дело - почти полностью распаханные равнины Северного Кавказа, например, Краснодарского края, или Центральное Черноземье, другое - засушливые районы Поволжья и Западной Сибири. Но, тем не менее, это основная сельскохозяйственная зона страны, это надежда нашего сельского хозяйства, хотя здесь тоже есть депрессивные территории, и я о них скажу. И, наконец, южные горные районы, хотя и очень разные по национальному составу и по плотности населения: на Кавказе она высокая, в Сибири - низкая. Но, тем не менее, для них характерны сходные процессы. Колхозы, которые были в советское время, рухнули, и население перешло к традиционному экстенсивному животноводству. Даже этот краткий обзор показывает, насколько разная у нас сельская местность, и нет никакой общей модели развития для таких контрастных территорий.

Рис. 1. Зоны с разным типом освоения территории России

Много проблем можно рассматривать, говоря о сельской России. Поэтому я постараюсь основное внимание уделить тому, что происходит с освоенной сельской территорией, показать, как она сжимается. Дело в том, что расширение и сжатие освоенного пространства, такие пульсации территории - это нормальное явление. Они связаны с волнами освоения, с миграциями населения, с экономическими кризисами и т.п. Я хочу сразу определить время, я буду говорить о второй половине ХХ века, но, главное, хочу представить, что же сейчас происходит в сельской местности у нас в России. Сжатие пространства - это сегодня очень модная тема, и есть два понимания этого термина. Первое - это повышение проницаемости пространства, то есть любая точка становится более доступной, благодаря развитию транспорта, информации и так далее. Пространство как бы уменьшается. Второе понимание — это физическое сокращение освоенных и заселенных территорий. В отношении сельской России мы будем говорить о сжатии во втором понимании, хотя экскурсы к первому неизбежны. Более того, глобализация и повышение проницаемости территории только ускорили процессы сокращения освоенного сельского пространства, как это ни парадоксально. Это я и попытаюсь вам показать. Сжатие освоенного пространства может быть отраженно разными показателями. Я выбрала 4 группы наиболее наглядных. Это убыль сельского населения и связанное с этим ухудшение качества социальной среды. Это поляризация всей системы расселения, вплоть до исчезновения деревень. Это поляризация хозяйственной деятельности, включая наиболее землеёмкие - сельское и лесное хозяйство. И это непосредственное физическое сжатие землепользования, уменьшение площади сельскохозяйственных угодий и земель, которые, так или иначе, используются. Я хочу сразу оговориться: больше всего мы будем, конечно, говорить о современном этапе, в том числе о 90-х кризисных годах. Но сжатие освоенного пространства - это не только эффект кризиса. Это может быть эффектом модернизации хозяйственной деятельности, и, в общем-то, это не всегда негативный процесс. Оценки могут быть неоднозначные. И в последнее время появляются самые разные оценки от алармистских воплей о потери территории исконной России до прагматичных оценок эффективности этого процесса.

Рис. 2. Динамика сельского населения между переписями 1959 и 1989 гг. (1989 г. в % к 1959 г.)

Рис. 3. Динамика сельского населения между 1989 и 2009 гг. (2009 г. в % к 1989 г.)

Итак, начнем с населения. На этих картах (Рис. 2 и 3) показано, как уменьшалось население еще до последнего кризиса 90-х годов, за 30 лет, начиная с 59-го года и после 90-го года. Я оставила в стороне катастрофы начала ХХ века и взяла спокойные периоды, в которые все равно происходило сильное уменьшение сельского населения, несмотря на то, что естественный прирост в те годы был еще положительный. И основная зона в основном миграционных потерь - это как раз Центральная Россия вокруг Московской области, где население уменьшилось более чем в 2 раза. И дело даже не в количественном уменьшении сельского населения. При таком оттоке населения из поколения в поколение в течение довольно долгого периода происходит так называемый отрицательный социальный отбор, потому что уезжают, в первую очередь, люди молодые и активные, которые хотят чего-то добиться в жизни. Соответственно, меняется сама сельская среда. Очень важно понимать: это не только количественный, но и качественный показатель. В 90-х годах, как видно на рисунке 3, ситуация резко изменилась, население потянулось в Европейскую часть, в т.ч. в сельскую местность, и из северных районов России, как я говорила, и из бывших союзных республик. Но реальная прибавка населения все равно была либо на юге, либо в Московской и Ленинградской областях, а на остальной территории все равно шло сокращение сельского населения.

Чтобы понять, что будет дальше с оттоком сельского населения, скажу пару слов об урбанизационных процессах в России. Весь ХХ век шло увеличение городского населения за счет сельского - это нормальный и объективный процесс урбанизации, который проходят все страны, но в разное время. В России с 1926-го года постоянно сокращалось сельское население, и только в 90-х годах эти процессы приостановились. Сразу заговорили о том, что урбанизация завершена, и что скоро люди поедут обратно из городов в сельскую местность. Но жизнь показала, что эта приостановка роста городов во многом была временной и связанной с экономическим кризисом и распадом СССР, изменившим тренды миграции. Был отрицательный отток из крупных городов в начале 90-х, был приток в сельскую местность из бывших союзных республик, в основном, до 95-ого года. А к концу 90-х годов урбанизация восстановилась в России. То есть это была реакция на все перемены, и сейчас вновь наблюдается преобладающий рост больших городов. Все это говорит о том, что урбанизация в России не завершена. А значит, в ближайшие годы сельское население будет уменьшаться. Это очень важно понимать, потому что переломить эту тенденцию простым увеличением зарплат в сельской местности и тому подобными мерами не удастся. Если вы помните, в 80-е годы сельские зарплаты почти сравнялись с городскими, а отток из деревни был очень сильный. Это лишний раз доказывает, что вмешательство в такие объективные процессы не всегда приводит к желаемым результатам.

Итак, сельское население убывало очень неравномерно в разных регионах. Давайте спустимся на уровень внутри регионов и посмотрим, что там происходило. Мы видим на графике 4, что различия внутри регионов увеличивались даже сильнее, чем между регионами. Это пример Костромской области, типично нечерноземной, где коэффициент вариации плотности населения по административным районам рос гораздо быстрее, чем в Европейской России по регионам. Почему это происходило? На правом графике 5 показано, что во второй половине ХХ века только пригород, ближайший район к Костроме сохранил сельское население. Стоит отъехать 40-50 км от Костромы — и мы попадаем в зону катастрофического оттока сельского населения, который был эффектом далеко не последнего 20-тилетия, а характерен с 50-х годов и ранее.

Рис. 4. Изменение численности всего и сельского населения с 1897 по 2006 гг. на территории современной Костромской области, человек

Рис. 5. Численность сельского населения Костромской области по мере удаления от Костромы с 1950 по 2005 гг., тыс. человек

Если обобщить по разным районам различия в плотности населения от центра регионов к их периферии в разных частях страны (графики на рис. 6), то мы увидим, что картина, которую я вам показывала по одной области, характерна почти для всех регионов кроме, пожалуй, республик Кавказа. Везде плотность населения падает от пригородов к периферии регионов, но особенно сильные различия мы наблюдаем в Нечерноземье, примерно в 8, а в некоторых регионах и в 10 раз. Это все-таки результат именно длительной депопуляции сельской местности. Две линии показывают плотность в 1990-м и в 2009-ом годах. И за последние 20 лет в Нечерноземье ситуация только ухудшилась. Пригороды, как и прежде, сохраняют население, а на периферии оно продолжает таять.

Рис. 6. Плотность сельского населения (чел/кв. км) от пригородов-районов ближайших к областному центру (зона 1) до периферии, окраинных административных районов регионов (зоны 5,6-7)

Таким образом, сельское пространство России, и так слабо освоенное и заселенное, уже давно до 90-го года, сжалось в отдельные очаги и ареалы, а между ними возникла, как говорят географы, социально-демографическая пустыня. И переломить эту ситуацию очень сложно. Глобализация и информация лишь усилили эти процессы, потому что они высвечивают контрасты между городскими и сельскими территориями. Сейчас главным остается отъезд молодежи из сельской местности. Дети кончают школу и едут в города. Особенно в Нечерноземье, сибирских районах. То есть главным фактором стала не экономика, к сожалению, у правительства нет этого понимания, главным фактором стало несоответствие имеющейся социальной среды в сельской местности запросам молодежи. Расселение сельское очень остро реагирует на эти демографические процессы. Еще в советское время происходила концентрация населения в центральных поселениях. Как мы знаем, этот процесс был замечен и усилен в свое время выделением перспективных и неперспективных деревень, что очень сильно осуждалось. Однако это отчасти диктовалось экономической концентрацией предприятий и укрупнением колхозов. Последние годы этот процесс идет спонтанно, а результаты те же. И то, что происходит сейчас после 131-ого федерального закона, при объединении поселений и, особенно, в связи с новым финансовым кризисом при секвестровании бюджетов, - все это только ускоряет процессы концентрации населения и умирания малых удаленных деревень.

Рис. 7. Динамика производства, посевной площади и поголовья крупного рогатого скота в % к 1990 г.

Рис. 8. Типы субъектов РФ по изменению вклада в общероссийское сельскохозяйственное производство за период 1990-2009 гг.

Та же концентрация наблюдается в инфраструктуре. Если выделить территории, удаленные более 5 км от дорог с твердым покрытием, как малодоступные для пешеходов и для автомобилей, то окажется, что только Московская область более или менее доступна, да и то кроме стыков административных районов. Стоит нам отъехать 80-100 км от Москвы, допустим в Ярославскую область - и огромные пространства за пределами основных магистралей и пригорода Ярославля оказываются малодоступны. Надо сказать, что демографические процессы и инфраструктура тесно взаимосвязаны. Отсутствие дорог, распад всей сельской инфраструктуры усиливает деградацию нежизнеспособных поселений, а с другой стороны, те места, откуда уезжают люди, не стимулируют власти к какому-либо улучшению сельской среды. В последнее время часто говорят: зачем нам дороги, у нас слишком большая территория, мы можем охватить территорию интернетом, сотовыми телефонами и так далее. Но давайте посмотрим на ту же Костромскую область. В интернете есть охват территории, например, сотовой связью МТС. И что мы видим? Опять тот же пригород, ближайшие к городам районы, крупные поселения и территория вдоль дорог. И многочисленные белые пятна — те же «дыры пространства».

Теперь поговорим об экономике. Если обратиться к кадастровой стоимости сельскохозяйственных земель, то видно, что в сельском хозяйстве всегда работало 2 ренты: рента по плодородию и рента по положению. Выделяются, помимо самого лучшего Краснодарского края, Черноземья, также Московская область, Ленинградская область. В советское время природные условия в значительной степени игнорировались. Благоприятные природные условия, необходимое для произрастания культур сочетание тепла и влаги - всего на 14% территории России, в основном, южнее Москвы. Однако даже после падения производства в 90-х четверть агропродукции производится в Нечерноземье, еще четверть — за Уралом. В советское время очень многие регионы были нацелены на самообеспечение, сельское хозяйство затягивалось в северные районы со сложными природными условиями, даже туда, где уже почти не оставалось населения. Все это держалось на огромных дотациях. И то, что мы сейчас имеем, — это во многом результат этого процесса.

Что сейчас происходит с сельским хозяйством? Это наиболее землеемкая отрасль. В 90% сельских поселений до сих пор сельское или лесное хозяйство служат главными организаторами жизни на селе. Поэтому процессы, происходящие в сельском хозяйстве, очень важны для понимания того, что происходит в сельской местности. В 90-х годах, после того как были отменены госдотации, госзакупки, после того как активно стал проникать импорт, появился сильный диспаритет цен, предприятия не выдержали новых коммерческих условий, был очень тяжелый кризис, мы все знаем. До 1998-ого года сельскохозяйственная продукция уменьшалась, что видно на графике 7. На самом деле, у предприятий, крупных и средних, ситуация была еще хуже. Кривую производства на этом графике отчасти еще выравнивают хозяйства населения, которые лучше выдержали кризис. После дефолта ситуация начала постепенно улучшаться. Дефолт дал преимущество российским предприятиям, к тому же за 10 лет они адаптировались к новым условиям. Продукция с 1999 года постоянно растет. И мы видим, что она уже приближается к уровню 90-ого года. Но что важно: все эти годы постоянно падала посевная площадь (небольшое повышение в 2008 году характерно только для юга), и до сих пор уменьшается поголовье скота. О чем говорит этот график? Он очень выразительный. Он говорит о том, что выход из кризиса выборочный, он происходит лишь в отдельных районах, ареалах, очагах, а не на всей территории агропроизводства. Карта на рисунке 8 показывает те районы (желтым и оранжевым), которые увеличили свою долю в сельскохозяйственном производстве. Это, в основном, южные районы, отчасти лучше себя чувствуют пригороды и некоторые животноводческие республики. Что это означает? Это означает, что новые коммерческие условия стимулировали территориальное разделение труда в сельском хозяйстве, и сельское хозяйство стало сдвигаться в те районы, где есть ресурсы: трудовые, природные.

Влияние природных условий очевидно. Но есть еще один фактор, который очень сильно влияет на организацию сельского хозяйства и не столь очевиден. Это влияние городов. Казалось бы: какое дело сельскому хозяйству до городов. Оказывается, что очень большое. Например, выход валовой продукции с единицы сельскохозяйственных угодий уменьшается от пригорода к периферии. Отчасти это может зависеть еще и от состава продукции, потому что в пригородах продукция более дорогая. Но давайте мы от этого абстрагируемся. Проанализируем урожайность зерновых культур, например, Ярославской области. Природные условия, естественно, самые лучшие на юге, они постепенно ухудшаются в северной болотистой местности. А где мы видим самую высокую урожайность? Вокруг Ярославля, вокруг Рыбинска и вдоль трассы Москва - Ярославль — Кострома. То есть происходит стягивание продуктивного сельского хозяйства к городам, оно совершенно очевидно подтверждается статистикой. В результате, пространственная организация современного сельского хозяйства очень напоминает мозаику, очаговость. Кстати, как и сельского расселения, что хорошо видно на картах 9 и 10. Где у нас лучшие районы? Это южные территории с благоприятными природными условиями, это пригородные Московская, Ленинградская области, это отдельные очаги вокруг крупных городов и отчасти еще поволжские республики, которые лучше сохранили сельское население. Это очень важно понимать, потому что у нас превалирует представление о континуальности сельского хозяйства. Есть города, леса, а все остальное — сельскохозяйственные земли. На самом деле, все гораздо сложнее. В рамках этих зон, которые остались за пределами Юга и пригородов, и происходит наибольшее сжатие освоенной территории, отток населения и забрасывание сельскохозяйственных земель.

Рис. 9. Плотность сельского населения по внутрирегиональным административным районам Европейской России, чел/кв. км

Рис. 10. Административные районы Европейской России с лучшим состоянием сельскохозяйственных предприятий в середине 2000-х гг.

Рис. 11. Надой молока от одной коровы от пригородов к периферии в среднем в нечерноземных регионах Европейской России в 1990, 2000 и 2007 гг., кг в год

Рис. 12. Плотность сельского населения и надои молока от одной коровы на профиле Смоленск-Москва-Владимир, 2004 г. (1,2,3… — районы-соседи областного центра первого, второго, третьего и т.д. порядков в Смоленской, Московской и Владимирской областях)

К 2000-му году, когда был еще кризис, все показатели упали, но условный экономический рельеф остался тем же. А в 2000-ых годах, уже к середине их, сельское хозяйство стало выходить из кризиса, но где? Опять же в пригородах при еще худшем состоянии на периферии. О чем это говорит? Это говорит о том, что существуют некоторые эндогенные факторы организации российского пространства, они очень устойчивы и оказываются гораздо сильнее всех внешних изменений, будь то капитализм или социализм, рынок или плановое хозяйство. Пространство все время воспроизводит само себя. Это очень важно понимать, и это часто не учитывают власти, им кажется, что они придумали какой-то закон, какое-то постановление - и это будет работать по всей России. Не будет. Пространство проявит себя. Тут мы подходим к понятию «памяти пространства» - Path dependency, о которой сейчас много говорят. Это не географический детерминизм, она проявляется через некие лимитирующие факторы развития, которые существуют в этой внутренней периферии: институциональные, инфраструктурные, демографические, психологические и т.п., о которых я говорила. В результате по доле в сельскохозяйственном производстве у нас главные производители, помимо южных регионов, Башкортостана и Татарстана, — небольшая по площади Московская область. Мы все видим вокруг Москвы коттеджи, а Московская область является и мощным сельскохозяйственным производителем. График 12 - это профиль от Смоленска через Москву на Владимир, широтный профиль. Мы видим, как падает плотность сельского населения резко к окраинам Московской области, еще более падает на окраинах Смоленской и Владимирской областей и чуть-чуть повышается к пригороду Смоленска и к пригороду Владимира. Но что интересно, надои молока от одной коровы почти повторяют, не с такой контрастностью, но повторяют ту же картину. Таким образом, в Московской области формируется основной конфликт землепользования: с одной стороны, здесь передовые предприятия с продуктивностью на европейском уровне, которые являются поставщиками продукции на наши московские комбинаты, с другой стороны, их вытесняют коттеджи и другие землепользователи вплоть до прямой скупки земли, искусственных банкротств успешных предприятий и тому подобное.

Обратной стороной этой концентрации вокруг пригородов является формирование зон устойчивой депрессии на периферии регионов, особенно в Нечерноземье. Эти зоны я называю «черными дырами» сельского пространства. Это своеобразная «болезнь места» — результат длительного истощения ресурсов, прежде всего человеческих. Это территории, где, как правило, очень плохое состояние крупных и средних агропредприятий, где полностью отсутствует мотивация деятельности у населения. Эта среда не производит из себя фермеров, а те фермеры, которые пытаются туда приехать и там работать, ею отторгаются. Это проблемные территории. Причем есть территории, где устойчивая депрессия была характерна еще до 90-ого года. Это местность между Московской и Ленинградской областями, такая большая черная дыра. И на северо-восток от Московской области, куда было затянуто в свое время сельское хозяйство.

Как же реально сжимается пространство на этих территориях? Я лишний раз хочу вам показать, что это все процесс не последних лет. Мы пытались сделать карту динамики землепользования за весь ХХ век, что было довольно сложно, потому что границы регионов менялись, пришлось работать по довольно мелким единицам. И получилось, что значительная часть Центрального района — это территория, где происходило значительное уменьшение сельскохозяйственных угодий, еще до 90-ого года, а к северу от Московской области и на Северо-Западе по существу весь ХХ век шло уменьшение сельхозугодий. И когда наши природоведы работали в этих районах, они под огромными соснами находили под тонким слоем формирующегося подзола, 20 см черной пахотной земли. С 1960-ого года потери земель усилились, и за последние 50 лет только по официальным данным мы потеряли 40 млн. гектар. И 2/3 этих потерь приходится на последние 20 лет. Эти потери характерны все-таки для крупных предприятий: 2/3 сельскохозяйственных угодий и 3/4 посевной, так или иначе, используют или не используют бывшие колхозы и совхозы, не важно, как они сейчас называются. Работать с земельной статистикой для того, чтобы понять, как физически сжимается освоенная территория, очень сложно, просто потому, что здесь очень большая путаница. Ведь у нас сейчас почти все земли формально частные. В начале 90-х сельхозземли были разделены на паи, и они теперь считаются собственностью сельского населения. На самом деле эти паи арендуют те же самые предприятия, и именно они забрасывают эти земли. Более того, когда шло разделение на паи, население было на 20 лет моложе, сейчас многие уже постарели, умерли. И у нас 22 млн. га земель вообще не имеют никакого хозяина, не могут найти хозяев этих паев. Поэтому я не очень люблю работать с земельной статистикой. Гораздо лучше работать с посевной площадью, здесь отчетные данные за каждый год. Два графика 13 и 14 очень наглядно показывают, что происходило в России до 90-ого года и после. На левом графике (темно-коричневым) обозначено, как сокращалось сельское население, и оранжевым - посевные площади. До 90-х было очень сильное сокращение сельского населения, в Нечерноземье более половины за 30 лет, а посевные площади держались любой ценой. Мы знаем, что за это отвечали партийные органы, и кроме самых северных регионов Сибири и Дальнего Востока они практически нигде не сокращались. Главное было - посеять; неважно, что посевы зачастую не убирали, они уходили под снег, но посеять нужно было обязательно. И вот что произошло в 90-х, когда этот жесткий партийно-административный контроль исчез. Произошло катастрофическое падение посевных площадей — при том, что население хотя и сокращается везде, кроме юга, но гораздо меньшими темпами. И именно поэтому мы имеем сейчас такую ситуацию. Агропредприятия, особенно на внешней и на внутренней периферии, держали гораздо больше земель, чем были в состоянии обработать. И это привело к такому обвальному сжатию сельскохозяйственного землепользования в 90-ых годах. И те новые фермерские хозяйства, которые появились в 90-ых годах, и крошечные хозяйства населения не могут компенсировать этих колоссальных потерь земель предприятий.

Рис. 13. Динамика сельского населения и посевной площади по крупным макрорегионам России,