Социология связана с изучением форм человеческой социальности. Здесь люди рассматриваются как работающие, производящие, потребляющие существа, вписанные в систему общественного разделения труда. Соответственно, строится концепция общества, представленная через структуры воспроизведения социальных действий и взаимодействий и расслоения социокультурных групп. Выделяются также формы межличностных и межгрупповых отношений, значимые с точки зрения поддержания и разрушения «ткани» социальности (кооперация, конфликт, интеграция, диссипация и т. п.) и механизмы их целенаправленного регулирования (институты, нормы в их структурно-функциональном, но не конкретно-содержательном плане). Культурная антропология стала наукой о содержании совместной жизни и деятельности людей: сходные и специфичные для различных человеческих сообществ способы адаптации к природному окружению, друг к другу, технологии жизнеобеспечения и взаимодействия, символические системы и оценочные критерии.

Различие между дисциплинами, как его обозначил Л. Уайт, состоит в следующем: «Социология

— наука о взаимодействии человеческих индивидов и обществ, формируемых этим взаимодействием. Культурология же изучает взаимодействие не человеческих индивидов, а элементов культуры (обычаев, институтов, кодов, технологий, идеологий и др.)». Иными словами, она имеет собственный предмет исследования — содержание общественной жизни1.

Социологи обычно рассматривают культурные системы в качестве производных от социальных систем. В культурной антропологии социальная система рассматривается лишь как часть более широкой целостности — культуры.

Психологическая антропология и психология.

Психологическая антропология и психология. Различие между психологией и психологической антропологией заключается в предмете изучения. Психология связана с изучением психических состояний

1 White L. The Concept of Cultural Systems. N. Y., 1975. P. 128-129.

35

и процессов, с одной стороны, и уникальных особенностей личности — с другой. В психологической антропологии исследуются разделяемые членами сообщества психические характеристики — личностные черты, стереотипы поведения, психические отклонения. Психологов интересует психика человека в ее собственных закономерностях. Для психологических антропологов особый интерес представляют психические аспекты связей человека с окружением. И если объектом изучения в психологии является индивид, то в рамках психологической антропологии — это индивид в среде.

М. Фуко считает, что место психологии в познании человека «там, где живое существо, расширяя область действия своих функций, своих нейромоторных форм, своих физиологических закономерностей и в то же время приостанавливая и ограничивая их, открывает себя к самой возможности представления»1. Иными словами, здесь речь идет о внутриличностных процессах.

С позиции психологической антропологии для понимания человека важно интересоваться не столько его личностными качествами, сколько знать, что он делает, как и для чего. Ответы на эти вопросы можно найти только в ситуационном контексте. Люди принимают участие в межличностных ситуациях для достижения тех целей, реализации тех интересов и потребностей, которые неосуществимы без взаимодействия с другими. Значимость одновременного удержания в поле исследовательского внимания характеристик как индивида, так и среды, обнаруживается уже в работах A.C. Выготского, А. Валлона, Ж. Пиаже при изучении формирования личности в динамике познавательных процессов. Позже, в начале 60-х годов ХХ в., Р. Вуд-ворс и Р. Уайт показали, что мотивационные факторы, являющиеся движущей силой поведения, следует искать в области взаимодействий индивида со средой, а не за ее пределами; что такое взаимодействие, выражающееся в поведении, порождает условия и предпо-

1 Фуко М. Слова и вещи. М., 1977. С. 452.

36

сылки для личностного развития. Таким образом, основным предметом психологической антропологии являются не компоненты психики, но само взаимодействие индивида со средой.

Современные проблемы динамики культуры в социальной и культурной антропологии

Область познания, ограничиваемая сегодня науками о культуре и отделенная от других наук о человеке, определяется спецификой ее предмета изучения. Как уже отмечалось, это связи человека с его природным и социальным окружением, однако не природно заданные, но структурированные им самим и объективированные в форме физических вещей и представлений;

Орлова Э А. Культурная (социальная) антропология: Учебное пособие для вузов. — М.: Академический Проект, 2004. — 480 с.

этр мир, порожденный такого рода связями и задающий жизненно важные параметры совместного существования людей.

Науки о культуре сегодня своим исходным основанием имеют современные представления том, что представляет собой человек в его природной данности (биология, психобиология, социобиология). Однако зона культурно-антропологических исследований простирается между представлениями о позитивных формах существования человека (жизнеобеспечение, социализация, коммуникация, рекреация) и о предметном мире, являющемся средой, источником ресурсов и материалов для реализации этих форм. Соответственно задачи исследователя заключаются в том, чтобы определить, каковы способы и механизмы порождения представлений людей об окружении; как они расчленяют его; как они создают и используют вещи; строят жизненную среду; формируют структуры социального взаимодействия. Цель наук о культуре состоит также в необходимости выявить, каким образом индивиды или группы представляют себе своих партнеров по производству или обмену; выявляют, скрывают или теряют из виду эти представления в отношениях с другими; интегрируются в общество или изолируются от него, ощущая себя зависи-

37

мыми, подчиненными или же свободными1. В таком контексте предметы, высказывания, поведение людей обеспечивают внешние, наблюдаемые следы более глубинных человеческих связей с окружением, указывающие на то, что люди демонстрируют, скрывают, к чему они безразличны и т. п. Эти следы могут использоваться как признаки и показатели стабильности или изменчивости, интегрированности или дисперсности, интенсивности или разреженности и т. п. совместной жизни людей.

На протяжении ХХ века в мировой культурной антропологии эти задачи решались в рамках таких теоретических ориентаций, как эволюционистские и неэволюционистские идеи динамики культуры и много-линейности развития; концепции культурных ареалов и культурной диффузии; функционалистские, системные теории культурно-экологической адаптации; структуралистский анализ культурных феноменов; постмодернистский неоиндуктивизм и программный эклектизм.

Изменения в исследовательских акцентах.

Изменения в исследовательских акцентах. В 1980-е годы наблюдается тенденция к укрупнению объекта исследования: интерес перемещается от процессов, характерных для локальных сообществ (клановых, этнических, конфессиональных и т. п.), к тенденциям динамики больших социальных систем — городов, обществ — к глобальным проблемам (экономические последствия модернизации, конфликты и милитаризм, транснациональные институты и т. п.). В то же время предмет исследования становится значительно тоньше: макродинамические, исторические механизмы культурных изменений отошли на второй план по отношению к микродинамическим; от изучения функционирования обобщенных стереотипных культурных образований фокус внимания переместился к процессам их порождения и становления; изучение идеологий сменилось активным вниманием к неосознаваемым и к невыраженным в терминах рациональных катего-

1 Фуко М. Слова и вещи. С. 448.

38

рий явлениям, отысканием их места в концепциях культуры.

Особое внимание уделяется влиянию развития глобальных коммуникативных связей (автомобильные, железнодорожные, воздушные пути, телевидение, компьютеризация) на процессы межкультурного взаимодействия и формирование унифицированных алгоритмов массовой культуры. Интенсифицировались исследования в области урбанистической антропологии (в США, например, создано Общество урбанистической антропологии с журналом «Urban Antropology»). Иными словами, за последние десятилетия глобальные антропологические исследования изменились по содержанию: изучение пространственно-географического распределения культурных черт (устойчивых культурных паттернов) сменилось вниманием к распределению социокультурных проблем.

Завершился этап реификации1 понятий: «культура как система», «культурный тип», «модальная личность» («национальный характер») и т. п. Сейчас стало очевидно, что такого рода построения эвристичны лишь в той мере, в какой они используются инструментально, то есть как модели интерпретации при исследовании реальных явлений и процессов. Соответственно центр исследовательского внимания сместился к тому, что ранее называлось «деформацией», «деградацией», «отклонениями», «патологией» в культуре и т. п.

Культура по определению понимается как производная совместной человеческой активности. Чтобы схематично представить себе, как сегодня стоит вопрос о генезисе культурных феноменов,

Орлова Э А. Культурная (социальная) антропология: Учебное пособие для вузов. — М.: Академический Проект, 2004. — 480 с.

можно обратиться к схеме Прибрама, Галантера и Миллера, описывающей универсальную закономерность формирования стереотипных моделей поведения: «проба—оценка—проверка— выход». Эта схема предполагает два плана активности: связанный с взаимодействием и связанный с коммуникацией. В первом случае складываются ре-

1 Реификация (англ. reifay)— отношение к категории как к реально существующему объекту.

39

альные последовательности обмена действиями, каждая из которых приводит к какому-либо результату. Этот план можно рассматривать как область порождения технологий и вещей. Во втором складывается оценка эффективности действий, схемы их сочетания для достижения желаемого результата. Соответственно в этом случае речь идет об области порождения образов и моделей действий, а также ценностных представлений. Имея в виду, что человек — существо социальное и действует не один, а в системе общественного разделения функций, следует допустить наличие средств, организации взаимодействий. Таковыми принято считать коммуникативные сети как структуры обмена информацией и знаки как единицы такого обмена.

Эти средства в свою очередь формируются в процессах социального взаимодействия. Ведь в науках об обществе и культуре человек сегодня представлен не как изолированная единица, но как «организм в среде», с которой он постоянно обменивается информацией. Значимость таких связей побуждает его строить представления, благодаря которым он фиксирует адекватность своего отношения к элементам окружения и координировать свои действия с действиями других при использовании этих элементов в различных ситуациях.

Так формируется социокультурная среда, которая констуируется как результат коммуникативных актов, в котором «Я» обращается к «Другому», постигая его как личность, которая обращена к нему самому, причем оба понимают это»1.

Соответственно уточняется представление о культурных параметрах ситуации социального взаимодействия: цели, правила, роли, репертуар действий, конфигурации («паттерны») взаимодействий, разделяемые категории, коммуникативные коды, соотнесенность со средой. В этом теоретическом контексте можно с достаточной точностью проследить порождение устойчи-

1 Новые направления в социологической теории. М., 1978. С. 215.

40

вых соотношений действий и их значений в рамках таких ситуаций.

Тема «униформность и многообразие» в изучении культуры.

Тема «униформность и многообразие» в изучении культуры. Продолжаются исследования культурной специфики в пределах этнокультурных единиц. Такие исследования конкретизируют коммуникативные процессы применительно к локальным устойчивым условиям существования сообществ.

Этноспецифичные черты культуры складываются исторически в ходе приспособления определенного социокультурного сообщества к условиям существования, создания устойчивых сетей межличностного взаимодействия. Они передаются от поколения к поколению с помощью механизма традиции и поддерживаются за счет коллективной реализации в социокультурной жизни. Освоение этнокультурного опыта происходит в раннем детстве в контексте непосредственной жизненной среды, воспринимаемой индивидом в качестве естественной и в какой-то период единственно доступной. Соответственно многое осваивается на неосознанном уровне и может оставаться неотрефлексированным всю жизнь. Пониманию механизмов порождения и удержания специфичных для этноса черт культуры способствует исследование литератур и мифов, анализ разнообразных речевых проявлений и письменных документов, характерных для этих культурных единиц. В них можно обнаружить следы формирования и сохранения культурной специфики.

В связи с этим встал вопрос о необходимости уточнить смысл понятия «традиция». Сегодня оно несет в себе два взаимоисключающих значения. Во-первых, этимологическое, указывающее на механизм, процесс передачи культурного опыта во времени. В этом смысле термин не имеет субстанционального значения, то есть нельзя указать на объект, который можно назвать «традицией». Это атрибут, то есть об объекте можно сказать, что он традиционен, последовательно, непрерывно передается из далекого прошлого. Во-вторых, более позднее понимание традиции как культурного объекта, чье существование и почитание как нормы или

41

ценности освящены принадлежностью к истории данной общности. Соответственно дихотомия «традиция» и «изменение», часто встречающаяся в литературе о культуре, оказывается по смыслу неопределенной. Скорее можно различать традиционные и инноватив-ные явления.

В связи с развитием темы этнических культур начал отходить на задний план принцип описательного обобщения («дескрептивной интеграции»), который достаточно долго доминировал

Орлова Э А. Культурная (социальная) антропология: Учебное пособие для вузов. — М.: Академический Проект, 2004. — 480 с.

в культурной антропологии. В этом случае целью исследования было описание отдельной культуры как целого, объединяющего множество разрозненных наблюдений и сведений. И лишь ближе ко второй половине ХХ века антропологи вернулись к мысли о том, что исторические обобщения можно построить так, что они окажутся сравнимыми с естественно-научными обобщениями (генерализациями). Это происходит тогда, когда исследователь культуры переходит от повествования к оценке состояния институтов, правил поведения, отношений и ценностей.

Итак, одной из центральных тем культурной антропологии продолжает оставаться дихотомия «универсальное—специфичное », «униформность—многообразие». Наблюдения, относимые к каждому из полюсов, зафиксированные практически в любой классической антропологической работе, сопровождались постоянными попытками найти им объяснение. В ход пускались такие общие концепции, как моногенез и полиге-нез, эволюция и деградация, развитие и мутации. Объяснения искались в расовых, тендерных, этнических и т. п. различиях. За свидетельствами правильности объяснений обращались к таким областям познания, как биология, география, история, археология.

При сравнительном изучении культур осуществлялись количественные измерения сопоставляемых характеристик в соответствии со шкалами «меньше— больше» и «проще— сложнее». В первом случае рассматриваемые переменные сравниваются по количеству, интенсивности, динамичности их присутствия в изучаемых ситуациях. Во втором случае сравниваются

42

не только количество элементов, но и порядок их связи, структура и правила взаимодействия. Однако причины культурных сходств и различий до сих пор составляют предмет научных исследований.

Теории и концептуальные направления в социальной и культурной антропологии.

Теории и концептуальные направления в социальной и культурной антропологии. В

заключение следует коротко охарактеризовать ту информацию, которая будет представлена в дальнейшем. Из существующих культурно-антропологических теорий и теоретических направлений выделяются объяснительные принципы, позволяющие интерпретировать многообразие и изменчивость в культуре. Наука о культуре, в отличие от гуманитарного знания, имеет целью построение теорий, определяющих значимые в исследовательском отношении явления, процессы, их совокупности. Теории культуры представляют собой логические конструкты, построенные на базе выявленных относительно устойчивых характеристик искусственной реальности и предназначенные для интерпретации (объяснения) и предсказания происходящих здесь событий.

По отношению к фактам или наблюдаемым явлениям, интересующим исследователя, теория выполняет следующие основные функции. Во-первых, их организация в общую систему, обоснованную как целостность, в определенном смысле соответствующую реальности. Следует отметить, что теории могут интегрировать однопорядковые и разнопорядковые факты. В первом случае указывается на однородность явлений, кажущихся различными (например, структуралистские теории). Во втором — демонстрируются взаимосвязи явлений, кажущихся несвязанными (например, функционалистская системная теория). Во-вторых, проведение границ между частью реальности, ограниченной теорией, и другими явлениями и процессами. Теория позволяет распознавать и отбирать, дифференцировать из реальности все те факты, которые имеют специально выделенную общность. В-третьих, теория обеспечивает основания для сопоставления выделяемых ею явлений в разнородных ситуациях реальности. Речь идет о четком определении, эксплицировании основа-

43

ний для отбора, сопоставления, установления однородности фактов, подлежащих сравнению. В-четвертых, теория позволяет проследить смену состояний определяемого ею объекта (параметрированные изменения) или существенные отклонения в его функционировании (непараметрированные изменения).

Иными словами, теория обеспечивает основания для выявления изменений в соответствующей ей предметной области, отнесения их к рангу нарушающих или не затрагивающих формообразующих структурных компонент объектов изучения и предсказания возможных их последствий для существования объектов во времени.

Теории, имеющие общие исходные основания, образуют научные направления, представляющие собой определенную область рационального познания, для которой характерны специфичный угол зрения на реальность и особые основания ее объяснения. Специфика научного направления может быть определена рядом параметров:

Орлова Э А. Культурная (социальная) антропология: Учебное пособие для вузов. — М.: Академический Проект, 2004. — 480 с.