другого, отвечающего новым экономическим возможностям, появляющимся благодаря смене технологической парадигмы. Фаза перехода подразумевает, что прежняя структура экономики разрушается и вступает в конфликт с новыми хозяйственными формами, которые еще не сложились в систему и еще недостаточно сильны, чтобы переломить ситуацию, наступает период депрессии, во время которого хозяйственная активность не проявляется, но постепенно осуществ-

380

ляется структурное упорядочивание системы, обуславливающее предпосылки для последующего роста ее активности. Далее цикл повторяется.

6.Волны технологических инноваций расходятся с волнами экономической активности по фазам. Механизм связи между экономическими и технологическими изменениями состоит в следующем. В период экономического подъема технологии обычно не меняются, поскольку и так обеспечивают высокие прибыли. В период спада, когда рынок затоварен, появляется место для исследовательских разработок, связанных с изменением производственного цикла в целом. Однако форма влияния экономических факторов на изобретения и нововведения не является линейной и однозначной.

7.Изобретения во многом обусловливаются эндогенными для науки факторами, в частности, частотой научных открытий. Их пики не совпадают с пиками научной активности. Однако пока зависимость между колебаниями научной активности, технических нововведений и долгосрочными колебаниями экономических показателей не установлена.

8.Успешность использования волновых концепций экономических, технологических, научных процессов, а такие попытки установить закономерности связей между ними дают основания предполагать, что этот подход может быть распространен и на другие области социокультурной жизни, в особенности в ее институциональных формах на социетальном уровне.

Контрольные вопросы

1.Каковы общие характеристики волновых процессов и чем они отличаются от эволюционных?

2.В чем различие между гуманитарной концепцией исторических циклов и социально-научной трактовкой волнообразных процессов; что общего между ними?

3.Каким образом строится модель «длинной экономической волны» и каковы ее основные фазы?

381

4.Каким образом по аналогии с моделью «длинной экономической волны» можно поставить вопрос об ускорении и замедлении социокультурных процессов?

5.Каковы общие закономерности экономической динамики, выявленные при изучении «длинных волн»?

6.Каким образом описываются и интерпретируются волновые процессы в технологической области; каковы гипотетические связи между технологическими и экономическими изменениями?

7.Какие классы задач, связанных с изучением динамики культуры, могут решаться при использовании волновых концепций?

8.Выберите наиболее значимую, с вашей точки зрения, задачу и постройте для ее решения модель исследовательской программы.

ЧАСТЬ V. СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ В ИЗУЧЕНИИ ДИНАМИКИ КУЛЬТУРЫ

Уже из того, что было сказано в предыдущих разделах, следует, что исследование динамики социальных и культурных процессов сегодня — это обширная область познания с широкими перспективами и богатейшими основаниями для их реализации. Начиная с 70-х гг. ХХ в. в социально-научной и гуманитарной среде много говорится о смене парадигмы познания человека, общества и культуры. Действительно, те общие концепции социокультурной жизни, которые были популярными и казались исчерпывающими в первые полтора десятилетия после Второй мировой войны, сейчас представляются лишь частными случаями в более широком познавательном контексте. Таковыми являются практически все представленные выше направления, каждое из которых в течение определенного периода времени объявлялось в качестве универсального средства познания социокультурной реальности.

Одна из характерных черт современного социально-научного мировоззрения — радикальное сомнение относительно возможности построения общей универсальной антропологической теории, с помощью которой можно было бы генерализовать и объяснить все многообразие

Орлова Э А. Культурная (социальная) антропология: Учебное пособие для вузов. — М.: Академический Проект, 2004. — 480 с.

человеческих проявлений. Кроме того, стало совершенно очевидным, что социально- и культурноантропологические, теоретические построения не являются изоморфными (однозначно соответствующими) описываемой ими реальности, но суть ее модели и инструменты ее познания. Соответственно значительное место в современном изучении человека, общества и культуры занимают вопросы о том, как

385

происходит познание того, частью чего является сам исследователь. Иными словами, надежность применяемых в прошлом и сейчас методов получения и обработки информации также подвергается радикальному сомнению

Внастоящее время в социальной и культурной антропологии уже не ставится задача описать существование и движение человечества в целом в глобальном масштабе и исчерпывающим образом понять путь его становления от момента зарождения до сегодняшнего дня. Стало очевидным, что при изучении и локальных, и глобальных процессов происходит исследовательский отбор: изучаются не все (что, разумеется, невозможно), но те, которые исследователи считают и обосновывают как наиболее значимые с точки зрения репрезентативности для общества и культуры «в целом». Таковы хозяйственные и экологические процессы в «культурном материализме», эволюционные универсалии в эволюционизме, способность человека упорядочивать свой опыт в структурализме и т. п. В соответствии с классической концепцией познания вполне правомерным считалось построение универсальных теорий на этих частичных основах. Сейчас неполнота таких построений стала очевидной, но не менее очевидна и их эвристичность для изучения людьми самих себя. Поэтому современная познавательная ситуация характеризуется проблемной ориентированностью. Речь идет о том, что научная деятельность концентрируется вокруг социально значимых проблем, и для их решения используются наборы существующих теорий или, в случае необходимости, разрабатываются новые концептуальные модели.

Врамках классической парадигмы основное внимание уделялось устойчивым характеристикам социокультурной жизни, таким как социальная стратификация, социокультурные институты, стереотипные формы поведения и отношений и т. п. Они рассматривались как «несущие конструкции» социокультурных порядков и служили теми отправными точками, относительно которых интерпретировались динамика и многообразие социокультурной жизни. Однако парадоксаль-

386

ность познавательной ситуации заключалась в том, что эти социокультурные образования были устойчивыми лишь в относительном, идеально-типическом смысле. По мере накопления исследовательских данных становилось очевидным, что менялись их содержание, структура, место в социокультурной жизни. Поэтому при использовании их в качестве точек отсчета или оснований для интерпретации при исследовании других феноменов предварительно следует доказать, что они могут выполнять такую познавательную функцию. Так, сегодня ясно, что объяснение социокультурной жизни на основе функционирования экономических или религиозных институтов и норм неадекватно. Соответственно образ исследовательского поля изменился: не внутренние движения социокультурных событий в пределах устойчивой структуры, но процессы человеческой активности в порождаемой ею среде с подвижными границами и структурными компонентами.

Таким образом, в настоящее время в социальной и культурной антропологии при сохранении их предмета — человеческие взаимодействия и коммуникации, существование искусственного мира — изменился ракурс его рассмотрения. Теперь не человек, общество, культура в их имманентных свойствах, но динамические связи человека с его природным и искусственным окружением стали центром исследовательского внимания. Соответственно интерес вызывают не социокультурные порядки, как таковые, но причины их порождения, факторы и механизмы их становлений и распадов. В этой связи областями специального исследования становятся такие совокупности феноменов, которые ранее оставались за его пределами: процессы порождения и декомпозиции, зоны структурной неопределенности, нестационарные социокультурные объекты, нерациональные аспекты человеческого мировосприятия и реакций на окружение и т. п. Как уже говорилось, все это повлекло за собой изменение объекта социально- и культурноантропологических исследований. Не общество и культура в целом, как они есть, но социальные и культурные проблемы в контексте их

387

порождения и существования — вот что сегодня находится в центре изучения общества и культуры.

Сказанное отнюдь не означает, что социальная и культурная антропология находятся в

Орлова Э А. Культурная (социальная) антропология: Учебное пособие для вузов. — М.: Академический Проект, 2004. — 480 с.