7.3. Декалог

Особенностью ветхозаветной религии является новый принцип отношений Бога и человека: договор («Завет»), посланный через пророка. Посредством этого завета Бог обращается к сознательному нравственному чувству человека. «Венец творения» теперь не марионетка; он  младший партнёр по договору, которому ведом не только суеверный страх перед гневом Божьим, но и раскаяние, и чувство греха.

Вот «пункты» этого договора, известные как Десять заповедей:

1. Я Бог твой единственный, и да не будет у тебя других богов перед лицом Моим.

2. Не сотвори себе кумира и не поклоняйся ему.

3. Не произноси имя Господа напрасно.

4. Почитай субботу.

5. Почитай отца и мать.

6. Не убивай.

7. Не прелюбодействуй.

8. Не кради.

9. Не лжесвидетельствуй.

10. Не желай дома ближнего твоего, ни жены его, ни раба его, ни вола его,  ничего, что у ближнего твоего.

Мы видим, что эти заповеди (четыре религиозных и шесть бытовых)  просты и естественны; они не ставят перед человеком непосильных задач, но дают ему лишь те основные Законы общежития и отношения с Богом, благодаря которым человек способен оправдать свой статус единственного разумного существа на Земле. Расшифровка этих заповедей также не представляет особых загадок.

Первая заповедь устанавливает сам факт бытия Единого Бога, краеугольный камень ветхозаветной религии.

Вторая заповедь предостерегает человека от поклонения сотворённым вещам, якобы изображающим Бога (что было характернейшей приметой язычества, не видевшего между идолом и божеством никакой разницы). Этот запрет распространяется также и на священные рощи, священные камни, священные озёра, и прочие излюбленные места поклонений древних людей.

Третья заповедь указывает на сакральную ценность имени Бога: его можно произносить лишь в молитве, с полным осознанием и благоговением, не профанируя и не опошляя его обиходным или небрежным употреблением.

Четвёртая заповедь  указание на то, что седьмой день недели (у израильтян суббота) освящён в память о первых днях творения, из которых первые шесть дней Господь трудился, а на седьмой  «…почил от всех дел Своих, которые делал, и благословил Бог Седьмый день, и освятил его…» [Быт. II: 12]. В этот день верующие, по примеру Господа, не должны работать, однако это не означает поощрения безделья: этот день они должны посвятить Богу, памятованию о Нём и молитвам Ему, т.е. труду духовному.

Пятая заповедь подчёркивает святость института семьи, который играл весьма важную роль в патриархальном обществе древнего кочевого народа. В наше цивилизованное время тем более ясно, что заповедь, обязывающая человека с почтением и заботой относиться к своим родителям, верна для всех народов и на все времена.

Шестая заповедь, казалось бы, не требует комментариев. В наше время в уголовном кодексе любой страны законодательно закреплён запрет на убийство. Но такого кодекса, конечно, не могло быть в архаических обществах, тем более таких, где существовал закон кровной мести. Покушения на человеческую жизнь в древние времена были частым делом. Надо было осознать всю греховность и богопротивность убийства, чтобы, если уж не вовсе исключить его из жизни человеческих сообществ, то, по крайней мере, ограничить. Инстинкту внутривидовой агрессии, как нельзя более присущему человеческому роду, можно было противопоставить только запрет на убийство, как выражение воли Самого Бога.

Седьмая заповедь, как и Пятая, преследует целью укрепление института семьи. Она же ограничивает сексуальную необузданность людей, пренебрегающих соображениями морали. Здесь, опять-таки, мы можем усмотреть огромную разницу по сравнению с язычеством, где ритуальные оргии, храмовая проституция и вошедшие в обычай извращения, в купе с откровенной безнравственностью некоторых главных богов (вспомните хотя бы Инанну или Зевса) были скорее правилом, чем исключением.

Восьмая заповедь, так же, как и Шестая, давно уже стала достоянием всевозможных кодексов уголовных законов разных стран. Покушение на чужую собственность  один из самых древних грехов, не искоренённый, увы, до конца почти нигде в мире.

Девятая заповедь дословно звучит так: «не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего». Имеется в виду не запрет вообще на любую ложь, а, вероятно, ложный оговор, ложное обвинение, клевета на соплеменника, которые могли повлечь тяжкие для него последствия в условиях, когда доказательством вины человека было лишь показание свидетеля преступления.

Десятую заповедь (кратко её можно выразить, как «не завидуй») мы можем признать единственной, где вместо запрета на греховное действие содержится запрет на помысл.

Несмотря на привычный, до очевидности, смысл большинства Десяти заповедей в нашем сегодняшнем восприятии, в то далёкое время (около 3 тыс. лет тому назад) они прозвучали как новое слово, имеющее силу нравственного Закона. Заповеди Моисея не утратили своего смысла и по сей день, особенно в среде верующих.