умерєть покойио, чего лишусь, когда самое прямое, благо- роднос моє стремление показать, отчего у нас зло, будет осмеяно и преследуемо. Самоуверенность не в состояннн разогнать всех мрачньїх мьіслей.

За разметанне монх писаний не пеняйте на меня. Все зто вот как пронзошло. Граф Бенксндорф отнесся ко мне, прося статьи в альманах В. А. Владиславлева на 1840 год. издав а вшийся с благотворительною целью. Я вьіедал. Вот отдельиая статья. Другая оторвалась от целого, зто отри­вок от Пустолобова, которьій П. А. Корсаков рассудил по- местить для сведения, что будет целое. Каков отрьівок? Не знаю, не читал за ненмением здесь, и даже у меня, альма- наха. При приступе к*** , без моего ведома вписали меня в сотрудники и потом уже спросили, чем я могу содейетво- вать? Что делать, у меня било в мьісли описать малорос- сийскую жизнь, и воспитание, и обряди, и проч., н проч. старинное, чего уже теперь и следов нет. Я им обьявил, что будет «Халявский». Они ухватнлись обеимн руками, просили вислать и предложили о вознаграждении, что мне получить. Я просил всех журналов русскнх и для Анньї Грнгорьевньї Яеуие еіталдеге. Они поспешилн меня удо- влетворить. Я вислал им начало «Халявского». И сам не знаю, поместят ли еще его и кстатн ли он будет в журна­ле, но дело еделано. «Козир-дівка» по обстоятельствам, в отношении посвящения, нужно било нздать вовремя, по все осталось втуне, и я не знаю, кому и благодарнть за издание! Явится на днях «Ганнуся» по-русски, зто спеку­ляцію не моя, а книгопродавца здешнего, на что я н рукою махнул. Вот и все мой бродящие, исключая театральних: «Шельменка» и «Сватанья». Две части повестей сами по себе. Вот и полний мой отчет, из него видно, что мало рае- кидано, и то по необходимости.

До м. О. Максимовича

3.10.1839

Милостивий госудзрь Мнхаил Александрович!

Отзив Ваш, коим Ви почтили меня, прниес мне важное утешение. Приятно мне бьгло узнать, что ви, так много трудившийся и стяжавший для нашей родовой литерату- ри и вообще для наук пользи, обратнлн вннманне на мою болтовню. Давно роилось во мне желанне сблизнться с Вами и хотя в легкие сношения войти, и Ви били так шш- мательнн, что сами отискали меня. Благодарю Вас за ум- ноженное удовольствне. На требоваине Ваше поучастпо-

вать в составлении «Киевлянина» скажу Вам со всею кровенностию: пишу не по наряду, не делаю из сего рабі тьі по обязанности, а так, как придется. Вспомнится кака Маруся, Галочка, от нечего делать — напишу и так напи* санное все отправил к приятелю в Петербург, он уже д«* рижирует всем, и я в распределении пьес вовсе не участ- вую и часто, получая какой журнал, не ожидая в нем сво­ей пьески, нахожу ее нечаянно. Теперь у меня совершенно І нет ничего ни готового, ни придумьіваемого; как Вам пье-1 ска нужна бьіла би теперь, чтоби «Киевлянин» не задер, жанно явился пред добрих людей к новому году.

Мисль Ваша, чтоби издавать что-либо по наській мові, кажется, с наступающим годом должна осущест- внться. Уже подана докладная записка (так, по крайней мере, извещают меня), чтоби дозволено било при «Оте- чественних записках» на 1840 год издавать 4, 6, 8 прибав­лений на малороссийском язике. Ожидаем решения. Мате- риали єсть, редактор г. Гребенка, которий Вам известен, редакция не понесет убитков, по крайней мере, на первьій год. М ьі должни пристидить и заставить умолкнуть людей с чудним понятием, гласно проповедующих, что не долж- но на том язике писать, на коем 10 мил[лионов] говорят, которий имеет свою силу, свои красоти, неудобонз-ьясни- мие на другом, свои обороти, юмор, иронию и все как буд- то у порядочного язика. Главное у нас не решено: какого или чьего правила держаться в написании слов: % или и, ьі или и? и проч., и проч. Столько раскольников у нас по зто- му предмету, нужно бьі составить вселенский собор из всех сект и дело решить. Признаюсь, я поневоле остался при правописании, названном Вами «харьковским», с не- которими изменениями. Оно ближе к порядку: писать, как виговаривается, когда нет твердих, постоянних правил, которие, если правила, то должни бить во всех отношениях правильни. Пока до собора, то хотя би списивались. Я предложил би и свои мисли, показал бьі их на деле, но здесь нельзя произвести одной литери, не новой, но с зна­ком, в столице же нас не поймут и не сделают по желанию.

Если наш план — о прибавлениях к «Отечеств [енним] запискам» — не состоится по обстоятельствам, не от нас за- висящим, то обдумайте: не можно ли в Вашем «Киевляни- не» уделить какого «закапелка», куда ми би могли скла- дивать своє «збижье». Много било би благодарностей от жаждущих читать своє родное. Кажется, что будут сего ожидать в «Киевлянине», которий, без всякого сомнения, примется как составленное автором, так известним.

Не взьіщите за неисполнение Вашего требования и не

94

накажите меня прекрашением переписки. Уваженяе и бла- годарность за труди Ваши всегда сохраню к Вам в полной мере и с душевною преданностию имею честь бить всегда, милостивий государь, Ваш покори мй слуга.

До М. О. Максимовича

ІЗЛ8ЛВ40

Милостивий государь Михаил Александрович!

Поверхностно сул я, я много вииоват за мою певніш а - тельность, даже неблагодариость, но если поверите, так желание исполнить требование Ваше вовлекло меяя и в вину пред Вами. Лестное Ваше приглашение участвовать в полезном издании Вашем и внимание присилкою мне одной книжки его чувствительно меня тронуло, и я с пов­ного охотою, с большим усердием приступал к исполне- нию требования Вашего — и все приступал. Несмотря на все суди и пересуди, толковитне и бестолковие, я сам еде- лал заключение, что в Киевлянине должно бить все, относящееся, больше или меньше, к Києву, косвенно, пря­мо, боком, а все чтоб сосредоточивалось на нем или обно­силось би хотя к краю. Став на зтой точке, я терялея. что ;■ и о чем написать? История не моя часть, и ничего би но­вого, неизвестного не сказал, бивши один раз, 40 лет на­зад, местностей вовсе не знал, хотя би что и придумалось, так же не знаю, какою улицею повести н нуда именяо при­вести. Чудака такого, вроде Халявского или тому под [обного], мой ближайший ценсор, жена моя, не одоб- рила из уважения к месту, освященному стольними свя­тинями, а из Києва не должно било виступить! Согласн- тесь, что при таких условиях задача била не легка, з тут еще служба, домашние заботи, все с своимн требозання- ми, отвлечениями от долга, почитаемого мною необходн- мьім, святим. Наконец, кое-как уладнв, принявшнсь за память и вспомнив о св. муже, о. Илии, бившем в моє вре­мя (1830 г.), и о еделанном им необикновенном г.рпеме се- мейству, посетившему его с желанием услишать назида- тельное слово или принять что на благословенне, где и я бил в чнеле жаждущих, но с прочнми отошел с одним уди- влением. Приклеив к тому ни се ни то, составнв кое-что, осмеливаюсь при сем препроводить на Ваше рассмотре- ние. Полную волю нмеете поступить с тетрадкою, как Вам угодно: поместить ли ее нлн оставить без внимания. В нер­вом случае убедительно просил би Вас рассмотреть, прн- лично ли заглавие, и буде нет, дать другое, негладкостм.

95

шереховатости в слоге, излишек местоимений И Проч. й проч.— уж не отказать исправить. Я пишу с плеча, а’от невнимания к новому письму художественности у меня не найдете, и я не умею, не могу ею заняться и не на­хожу ее у себя, как ни стараюся, а оттого каждая моя тет- .радка всегда вьіходит в таком точно виде, какою же пред собою видите. Начну исправлять, перемараю, увижу, что еще хуже, примусь передельївать и до того измараю, что брошу. Всему виною суетности, чтоб не усльїшать притор- ного замечания, на которие так щедрьі ньшешние судьи, взявшие на себя службу, как они назнвают, к которой их никто не приглашал и не возлагал на них обязанности, яко не соответствующей силам и разумению их. Итак, чем бо- гат, тем и рад.

Киевлянин Ваш молодец. Конечно, он еще птенец, идет и осматривается, говорит и огляднвается, но дайте ему опериться, тогда он взлетит орлом, налетит соколом. Только дай боже почтенному издателю терпения и равно- душия или даже презрения к пискам нетопирей, не могу- щих отличить, а принимающих и гнилушку за свет.

Настаиваю моєю убедительною просьбою, одарите ме­ня вашим рассуждением о малороссийском пи­санин. Просветите меня. Найдете в V книжке «Маяка» письмо моє, которое (к удивлению моєму, пущено в свет) писано запросто к Бурачку, так, желая знать его мисли о том, и писано чуть ли не в феврале, но в марте наверное. Что Ви скажете на мнение моє, о чем я или уже писал к Вам, или располагал еще писать. Зто о введении «и» ста­ранного и в печатном имеющегося. Разрешите меня ско- рее, Если бн я знал, что «Маяк» тиснет письмо моє, я на- писал би яснеє. Но сделано — и я читаю со вздохом.

Да и к чему ми занимаемся своим правописанием, ког­да великие мудрецн проповедуют, что и язика такого нет, а ми русские слова, форми переворачиваем в свои хохла- тне, бородатьіе и проч., и проч. Смех писать, но, размьіс- ливши, горюешь!.. И зто пишет во всеуслишание муж, сла- вящийся ученостью? Что же наши песни, думи, пословицн, поговорки, вираження в летописях, которих и подобно Нй один москаль не скажет.

Протягивая к Вам руку, дружески пожимаю Вашу и умилительннм голосом говорю Вам: не сердитесь на моє замедление, не взнщите за статью, какова єсть, и не ли­шайте доброго расположения искренно Вас уважающего и преданного Вам.

96

До А. О. Краевського

26.10.1841

:[...] Должен Вам сказать, что при появлении у нас той кн [иги] От[ечественннх] з а п (и с о к] здесь все взбунтовалось против Вашего журнала (не о мне речь, ато частное, а вообще о духе журнала), чрез несколько дней изменившем суждения свои насчет малор [оссийской] ли- тературьі. Евгений Павлович, бив здесь, сам слишал не- которьіе слабне вьіходки, бьіли громче, решительнее. Жаль очень, что он не застал того пана, где пил вонючую воду, он би усльїшал еще более. Но и зто дело кончено. Трудно уверить десятки миллионов людей, на своем язнке гово- рящих, пишущих, читающих с наслаждением, трудно лю­дям, не знающим того язьїка, уверить их же, что они не имеют его. Зачем же издаются их книги? Требуют второ- го, третьего издания? Все могущее писать старается (ра- зумеется, из наших) писать по-нашему? Надобно судить на месте, увидеть все, что делается здесь, и тогда уверить- ся в своем или противном мнении. И между чернию, для коей, к сожалению, не стараются даже и наши писать что- либо, много грамотних, много чтецов и жадних слушате- [лей, чтомое разумеющих. И внимание черни уте- шило бьі издателя или сочинителя, но надобно би против­никам нашего язьїка последить би на месте появление книжки на малорос [сийском] язьіке. Повторю, отчего во- зобновляются издания тех же книг? Язик, имеющий свою грамматику, свои правила, свои обороти в речи неподра- жаемьіе, неиз'ьяснимьіе на другом; а его поззия?.. Пусть попробуют передать всю силу, все величне, изящность на другом! — То-то же. Не знающий по-немецки пришел в лю- теранскую церковь и, когда все плакали при проповеди, он сказал: «Чудньїе мне зти немцьі! Перед ними что-то гово- рят на каком-то непонятном язьіке, а они плачут навзрнд. Чего тут плакать, когда и каретник немед так же непонят- но говорит». А сколько слов москали взяли и продолжают брать из нашего язьїка в свой, целне фрази введени пря­мо от нас! Много би знающему дело можно сказать, но ми останавливаемся на том, что справедливое дело и без за- щитн возьмет своє. Г. Чужбинский (в 10 кн. Москвитя- н и н а) начал хорошо, но не дописал. Ми просили би рецензентов оставить нас в покое, а заниматься раз- бором своих. Салдацький патрет намекал им о том, но они, за незнанием язнка, пропустили без вийма­ння. [...]

4 175

97