правил критики, приличие, пристойность, благоразумие и мало ли чего требует непозволяемое. Вижу теперь что справедливо сказал один мой знакомьій, что писатель єсть самое жалкое существо по своей беззащитности. Писа- теля как ни разругайте, как ни кощунствуйте над его осо­бою, склонностями, привьічками, занятиями, даже посмей- тесь над наружностию, все позволено, потому-де, что раз- бирается его сочинение. А когда так, так итак. Должно бьіть, что такое благоразумное правило принято во время сильного литературного пєреворота, на которьій указьівают гг. издатели «Рус [ского] вестника».

Гг. издатели «Рус [ского] вестника» в той же статье опровергают мнение, что будто-де я вьіписался, а утверж- дают, что я записался. Грешен, как человек, которому не- возможно одинаково ходить, сиречь заниматься одною мьіслию, а потому и писать одинаково. Зту истину они знают и на себе. Первейшие, так назьіваемьіе драматурги, а у них драма в драму не приходит, сказка сказке не рав- няется, и счастливое потомство,— увьі, не мьі! — приняв обещанньїе части «Истории русского народа», так же най- дет, что не все части ее написань! в одном духе и с одина- ковою силою. Зто участь человека. Не только ми, но и ученьїе, отличнейшие писатели не равньї в своих сочинениях. Пишется, что бог на мьісль послал, била бьі цель нравст- венная, назидательная, а без зтого как красно ни пиши — все вздор, хоть брось. Пиши о людях видимьіх тобою, а не вьімьшіляй характеров небьівальїх, иеестественньїх, стран- ньіх, диких, ужасннх... указал бьі,

Да вьі умньї — смекайте сами!

Пишите собственное, не отьіскивайте стародавних, чуже- земньїх брошюрок для обработки их по-своему и вьідачи за своє, будто уже читающие так темньї, что не отьіщут и не разгадают, не поймут, что зто только перевод с вашим украшением. Указал бьі,

Да вьт умньї — смекайте сами!

Так что об атом говорить!

Хоть бьі и в «Маргарите Прокофьевне» неужели нет цели? Мне хотелось в одном ее лице показать действия, хитросплетенние умствования всех и во всем лицемерст- вующих; сего рода люди намерение своє — поживиться ма­лу толику от ближнего— прикривают благовидною причи­ною, обехцают блаженство, спокойствие, утеху, получение отличних книг и се и то... и все обещают в будущем, а де- нег требуют теперь же. Вот и встречаем Маргарит везде.

80

Так в «Столбикове», «Халявском» и в каждой моей по­вести, где — расчети сюда не входят, я старался показать цель, для чего и почему пишу; удалось ли — не моє дело судить. Сравнивать Столбикова с Совестдралом и другими известньши гг. издателям «Рус [ского] вестника» похо- ждениями, потому что и Столбикова похождения?.. Ох, господи боже мой! А на цель-то вн, гг., и не взгля- нули?

Про слог мой: и тут не взглянули, что в заглавии стоит: «рукопись XVIII века». То-то же. Вот Столбиков и пишет, как писали в девяностнх годах, нечто между Ломоносовнм и Карамзиньїм. Написал бьі он по-вашему... что бьі вншло? Старинная французская повесть, худо переведенная, с но- вейшими русскими украшениями! Подражать не люблю и не хочу, и потому-то не лезу за другими на литературнне подмостки. И теиерешний слог ожидает та же участь, какая постигла слог Столбикова. Подождем и дождемся; заря занимается. Пишу, не веря похвалам покупним и своеко- рьістньїм, и очень понимаю, какие флюгера — все люди, хва- лящие писателя, когда он надобен хвалителям, как изло- жено мною в начале статьи. Правилен слог, которнй по- нятен, а....

Да вьі умньї — смекайте сами!

Заграничних людей в свои повести не беру, излагать и обьяснять старину не пускаюся: я не жил тогда. А пишу, что встретится мне. В вьісшєм кругу единообразие, утон- ченность, благоприличие, вмсокие чувства там живут, дей- ствуют, и они свойственнн людям, составляющим его, по воспитанию и по понятиям; нет пищи для замечаний, наб- людений, нечего виставлять всем видимое и всем извест- ное. Вот в простом классе людей, необразованном, где люди действуют не по внушенннм им правилам, не по вложен- ньім в них понятиям, а по собственному чувству, уму, рас- судку, если замечу что такое — пишу, вот и виходят мой Маруси, Оксани, Науми, Мироньї, Сотниковни н проч. и проч. Какой еще там видумали русско-малороссийский слог? А! Зто Халявского. Да он иначе не должен уметь и говорить, как не своим природним, по местности, язиком. При сем следовало би спросить: где же у нас чистий рус- ский слог? А. пишет так, Б. иначе, В., Г. и... проч.— всякий по-своему, и всякий утзерждает, что его правда. За всеми не угоняешься; пиши по-своему. Где ви там нашли любов- ников-резонеров, прости господи!.. И не знаю, что зто за народ такой, не русский. И оттого не записался и не внпи- сался, потому что материали не истощились. Лишь вник-