2 0 Правда (как указал в беседе проф. Р. И. Аванесов), по потребностям рит-

мической речи в фольклоре появляются акцентные варианты, такие, как

девица, сахарные, богатырь, серебро. По-видимому, равномерное ударение

свойственно таким словам, как иначе. Однако в отношении случаев этого

последнего рода может быть уже налицо расщепление на два слова —наре-

чие и союз.

2 1 Но, например, в баран [а] ≪представитель≫ фонемы [а]? По-видимому

нет, так как это звук в особой акцентной позиции.

22 Общую характеристику фономорфологической системы русского языка

см. в книге Р. И. А в а н е с о в а и В. Н. С и д о р о в а , Русский язык.

Учебник для педагогических техникумов, М., 1936, и в статье А. А. Р е ф о р -

м а т с к о г о , О соотношении фонетики и грамматики (морфологии), сб. ≪Во-

просы грамматического строя≫, М., 1955.

23 См., например. Л. Е л ь м с л е в, Ueber die Beziehungen der Phonetik

zur Sprachwissenschaft, Archiv fur vergleichende Phonetik, 11, 1938:

≪Звуки, следовательно, не принадлежат к. сущности (Wesen) языка... Можно

представить себе языковую форму, выражение без субстанции, язык можно мыс-

лить без звуков≫. У него же (Bull, du cercle linguistique de Copenhague, IV,

1939, 3—): ≪Лингвистическая форма не зависит от субстанции, в которой она

манифестируется≫. Н. I. U 1 d a 11, Speech and Writing (Acta Linguistica, IV, 1,

1944): ≪Из графической манифестации языка можно извлечь (distil) точно

так же, как и из фонической его манифестации, инвентарь форм, определяемых

их взаимными функциями, который с одинаковым успехом может быть пред-

ставлен фонически или любым другим удобным способом... Субстанция чернил

не получила до сих пор того внимания со стороны языковедов, которое столь

щедро отдавалось субстанции воздуха≫.

2 4 Ср. А. И. С м и р н и ц к и й, Объективность существования языка,

МГУ, 1954.

2 5 А. Б. Ш а п и р о, Вопросы русской графики и орфографии, ИАН,

ОЛЯ, 1951, т. X, вып. 3, стр. 257.

2 в J. V a c h e k , Zum Problem der geschriebenen Sprache (TCLP, 1939);

Some Remarks on Writing and Phonetic Transcription (Acta Linguistica, vol.

V, fasc. 2, 1945—949); Psany iazyk a pravopis (Cteni о jazyce a poesii, 1,

Praha, 1942, c. 230—31).

212

Г Л А В А III

МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ ВАРИАНТЫ СЛОВ

§ 1. Общие замечания

Морфологические варианты слова возникают тогда, когда

одна из входящих в его состав морфем оказывается лишенной

того значения, которое она нормально имеет при различении раз-

ных слов.

Вопрос о морфологических вариантах слова значительно слож-

нее, чем вопрос о фонетических (или звуковых) вариантах слова.

Как уже было сказано выше, фонетическое варьирование слова

выступает как прямой и простейший антитезис к его лексико-

семантическому варьированию. Если в случае лексико-семантиче-

ского варьирования слова семантические различия лишены внеш-

него выражения, не связаны с различиями в материальной зву-

ковой оболочке слов, то при фонетическом варьировании, наобо-

рот, внешние различия, различия материальной звуковой оболочки

не связаны с различиями значения. Хотя звуки языка и находятся

друг к другу в сложных фонологических отношениях, функциони-

руя в качестве различителей звуковых оболочек морфем и слов,

тем не менее они не являются языковыми единицами в точном смысле

этого термина, так как они не являются двусторонними; они не

имеют свойственного каждому из них и закрепленного за ними зна-

чения. Элементарными (предельными) языковыми единицами яв-

ляются морфемы, так как морфемы, в отличие от звуков, даже при

рассмотрении последних в фонологическом плане, являются дву-

сторонними единицами; у морфем данная внешняя оболочка свя-

зана с определенным значением.

При рассмотрении лексико-семантического и лексико-фразео-

логического варьирования слова входящие в его состав морфемы

выступали просто как элементы его цельного словесного значения

и не выделялись для особого рассмотрения. Цельное словесное

значение только тогда расчленялось на составляющие его отдель-

ные значащие ≪куски≫ и ≪кусочки≫, когда возникал вопрос о внут-

реннем разрыве (при одинаковости внешней оболочки), т. е. только

когда разные значения выступали как не связанные друг с другом,

не совместимые в одном слове. Тогда оказывалось необходимым

подвергнуть отдельному рассмотрению каждую из составляющих

слово морфем для того, чтобы в случае неодноморфемных образо-

ваний по возможности выяснить, сложную ≪механику≫ расщепле-

ния слова на омонимы. В случае фонетических вариантов вопрос

о морфологическом членении возникал только постольку, поскольку

представлялось существенным выделить собственно фонетические

варианты, отделить их от вариантов морфологических (о возник-

ших здесь затруднениях, связанных с наличием как бы ≪промежуточ-

ных случаев≫, сказано выше, стр. 200). Теперь же морфологический

состав слова оказывается в центре внимания. Ведь для того чтобы

213

определить две ≪глоссы≫ как морфологические варианты одного

и того же слова, необходимо показать, что какие-то из входящих

в их хостав морфем лишены своего естественного значения, т. е.

того значения, которое они нормально имеют в составе разных

слов, или, иначе, что данные морфологические различия являются

≪пустыми≫. Но для того чтобы это показать, необходимо прежде

выяснить природу этого отсутствующего в данном случае значения,

что совсем не просто, так как морфемы различаются не только по

своему конкретному значению, но и категориально; разные мор-

фемы достаточно определенно выделяются как корневые и аф-

фиксальные. Поэтому следует присоединиться к тому, что устанав-

ливает на этой основе А. И. Смирницкий в отношении различия

между морфологическими (словообразовательными) вариантами

одного слова и разными, но синонимическими словами 1: семанти-

ческое единство слова должно быть в ы р а ж е н о , т. е. ему должно

иметься соответствие в звуковой оболочке слова. Но в строении

звуковой оболочки слова, в его смысловой структуре, корневые

и аффиксальные морфемы занимают совсем не одинаковое место,

играют разную роль. Поэтому наличие в составе двух или более

глосс разных к о р н е в ы х морфем при лексико-семантической

общности свидетельствует о том, что данные глоссы являются

глоссами р а з н ы х слов-синонимов (если, конечно, даже полное

внешнее различие между глоссами при тождестве лексической

семантики не относится на счет грамматических форм, когда мы

имеем явление супплетивности). Безусловно, разными словами,

а не вариантами одного слова являются не только языкознание

и лингвистика, но также и языкознание и языковедение. Напротив,

при наличии в составе двух или более глосс разных а ф ф и к с а л ь -

н ы х морфем (при общности корневой части) это второстепенное или

подчиненное внешнее различие (т. е. различие в звуковой оболочке)

может оказаться лишенным соответствующих лексико-семанти-

ческих различий. Поэтому такие глоссы выступят уже не как глоссы

разных слов, а как словообразовательные варианты одного и того

же слова. При явном тождестве корня внешнее различие оказы-

вается в таких случаях второстепенным, и поскольку оно, кроме

того, не выражает никакого лексико-семантического различия,

постольку оно воспринимается как несущественное и не препят-

ствует отождествлению слова в соответствующих глоссах. Общее,

единое в звуковой материи, как выражающее тождество лексико-

семантического существа обоих образований, доминирует здесь

над ничего не выражающим внешним различием и подавляет его.2

Отличие морфологических вариантов слова от фонетических

состоит в том, что лишенными своих естественных языковых функ-

ций оказываются не отдельные звуки (соответственно фонемы),

а такие соединения звуков (фонем), которые, вообще говоря, в дан-

ном языке выступают как морфемы —мельчайшие значащие еди-

ницы или элементарные единицы языка; лиса и лисица, например,

потому являются не разными словами, а словообразовательными

214

вариантами одного и того же слова, что не выражающий здесь

никакого лексико-семантического различия элемент -иц- в других

случаях выступает в качестве словообразовательной морфемы,

т. е. предельной лингвистической единицы, обладающей как внеш-

ней, так и внутренней смысловой стороной: ср., например, львица

(лев), тигрица (тигр) и т. п.

Вследствие того что разные аффиксальные словообразователь-

ные морфемы обладают разной степенью лексико-семантической

самостоятельности, практически отличать разные слова-синонимы

от разных словообразовательных (морфологических) вариантов

одного слова оказывается часто нелегко, тем более, что в языке

непрерывно происходят разнообразные процессы, которые то при-

водят к семантической дифференциации вариантов одного и того

же слова и превращению их в разные слова, то к сглаживанию

семантических различий и совпадению первоначально различных

слов в одном слове.3

Не меньшие трудности представляет и отграничение слово-

образовательных вариантов слова от параллельных или ≪дублет-

ных≫ производных от одной основы, т. е. тех весьма распро-

страненных случаев, когда от данной основы образуется два

или более слов, принадлежащих не только к одной и той же

части речи, но и в пределах этой части речи к одной и той же более

узкой лексической категории; известно, например, что категория

лица в русском языке насчитывает до 20 разных способов образо-

вания. Но, конечно, трудности здесь касаются анализа отдельных

случаев, которые крайне многообразны; дело нередко еще больше

осложняется тем, что семантическое слияние ≪параллельных про-

изводных≫ охватывает не все слово в целом, а лишь одно из его

значений. Принципиальное же различие, т. е. общий принцип

разграничения морфологических вариантов одного слова и р а з -

ных (параллельных) производных слов, представляется достаточно

ясным. Например, классный и классовый —разные слова, разные

прилагательные, потому что различие в их строении, в их выраже-

нии связано с вполне ясным и определенным различием в их ≪содер-

жании≫, в их значении. Напротив, например, ананасовый и ана-

насный, абрикосовый и абрикосный и т. п. либо уже являются сло-

вообразовательными вариантами одного слова, либо обнаруживают

тенденцию превратиться в них, слиться, что видно из практической

неразличимости их значений, из все возрастающей возможности

их безразличного употребления одного вместо другого. То же

относится, например, к таким парам, как петуший и петушиный,

бычий и бычачий и т. п. Если изучение фактов современного русского

языка позволяет установить достаточно определенные семантические

различия между такими ≪дублетными≫ или ≪параллельными≫ про-

изводными от одной и той же основы, если, например, петуший

до сих пор значит ≪относящийся к петуху, принадлежащий петуху≫,

а петушиный —≪свойственный петуху≫, ≪как у петуха≫ и т. п.,

т. е. если по-русски можно сказать петуший гребень, хвост и пе-

215

тушиный задор (ср. мое дело петушиное —свое пропел, а там

хоть не рассветай) и нельзя сказать петушиный гребень, хвост и

петуший задор, то это разные слова, разные прилагательные,

раскрывающие разные стороны, разные признаки в предмете.

Если же оказывается, что петуший и петушиный можно употреблять

безразлично для обозначения разнообразных признаков, т. е. если

можно сказать и петуший гребень, хвост, и петушиный гребень,

хвост, и петуший задор, и петушиный задор и т. п., то это варианты

одного и того же слова и соответствующие морфологические раз-

личия являются незначащими, пустыми. Если, например,установлено,

что совершенно безразлично, как сказать: бычьи глаза или бычачьи

глаза, бычьи хвосты или бычачьи хвосты и т. п., т. е. если невоз-

можно для современного русского языка обнаружить какое бы

то ни было предметно-семантическое различие между данными

≪дублетами≫, то их придется признать вариантами одного при-

лагательного, а не разными прилагательными. В связи со всем

сказанным следует еще и еще раз напомнить, что варианты слова —par это его л е к с и ч е с к и е р а з н о в и д н о с т и , его л е к с и-

ч е с к и е м о д и ф и к а ц и и , а не его грамматические формы.

Грамматическое изменение слова идет совсем по другой линии и,

в отличие от его лексического варьирования, связано с особенно-

стями его функционирования в словосочетании и предложении.

Очень сложным и по-разному трактуемым вопросом является

вопрос о месте экспрессивно-стилистической характеристики слова

в ее отношении к его предметно-семантическому содержанию,

к его значению. Следует признать, что экспрессивно-стилисти-

ческий момент, как заключенный в самом слове (а не просто

вызванный данными специфическими особенностями его употреб-

ления), может быть настолько резко выраженным, что его бывает

трудно отделить от момента собственно семантического. Тем не

менее в настоящей работе представляется возможным присоеди-

ниться к точке зрения А. И. Смирницкого4, считающего, что семан-

тические различия и различия экспрессивно-стилистического ха-

рактера следует принципиально различать и разграничивать.

Эмоционально-экспрессивные, стилистические моменты, хотя в не-

которых случаях они оказываются очень ярко выраженными и

потому привлекают к себе особое внимание, ни в коем случае не

могут быть поставлены наравне с моментами собственно семанти-

ческими, интеллектуальными, связанными с мышлением, с самим

возникновением мысли и обменом мыслями. Эмоционально-экспрес-

сивные моменты всегда остаются лишь дополнением к основному

в слове, т. е. к его значению, его смысловому содержанию.

Различаться разного рода оценочно-эмоционально-экспрессив-

ными моментами могут как разные слова, так и варианты одного

и того же слова. Поскольку в обоих случаях экспрессивно-стили-

стические моменты выступают как дополнительные, они могут

сопровождать те или иные фонетические и морфологические раз-

личия; фонетические и морфологические варианты могут быть

216

стилистически дифференцированными (как например пред и перед,

молодой и младой, отряхать и отряхивать и т. п. —см. выше);

различия в стилистической характеристике всегда существуют

не сами по себе, а при каких-либо других различиях —фонети-

ческих, морфологических или лексико-семантических.5

Поскольку разные случаи словообразовательного варьирова-

ния слов в русском языке совсем не подвергались еще системати-

ческому исследованию, рассматриваемый ниже материал не может

претендовать на полноту. Задача будет состоять лишь в том, чтобы

попытаться наметить некоторые типы парных образований, совпа-

дающих по значению и тождественных по корневой морфеме, в ко-

торых различие аффиксальных морфем не сопровождается вполне

определенными семантическими различиями, нормально сопро-

вождающими применение данного словообразовательного элемента.

Материалом исследования служат слова, объединяемые в слова-

рях такими лексикографическими приемами, как ≪то же, что≫,

≪и≫, = (равно), ,(запятая), ;(точка с запятой), {} (фигурная скобка)

и др. Например: ≪варка —то же, что варение≫, ≪закладывание =

волчиха 1 .,

закладка≫, ≪безвкусие и безвкусица≫, < < :

В 0 Л Ч Ица J ≫ и т- п- Мате-

риал располагается по частям речи, причем при наличии большого

числа и разнообразия случаев, относящихся к данной части речи,

делается попытка семантической классификации внутри данного

раздела.