О . С . А Х М А Н О В А

ОЧЕРКИ

ПО ОБЩЕЙ

русской

ЛЕКСИКОЛОГИИ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ

УЧЕБНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО

МИНИСТЕРСТВА ПРОСВЕЩЕНИЯ РСФСР

МОСКВА • 1957

ВВЕДЕНИЕ

Лексикология как систематическое изучение словарного со-

става языка требует, с одной стороны, углубленного изучения тео-

рии этой дисциплины, а с другой — систематического исследова-

ния всего огромного объема лексических фактов, всей совокупности

слов данного языка и их фразеологических эквивалентов. К теории

лексикологии относятся следующие вопросы: проблема слова как

основной языковой единицы, положение слова в ряду других еди-

ниц языка, вопрос о лексическом значении, о лексико-семантиче-

ской системе языка, о значении и понятии, о соотношении и взаимо-

действии лексического и грамматического значений в слове, о спо-

собах определения значения, об омонимии и синонимии и т. п.

Как в советском, так и в зарубежном языкознании имеется

теперь целый ряд очень ценных работ, рассматривающих эти

вопросы. Обобщение имеющихся уже выводов и наблюдений и их

критическая оценка составят первую часть настоящей работы.

Что касается изучения лексических фактов языка, то их лексико-

графическое инвентаризирование и описание остаются до сих пор

почти единственным видом исследования. Других видов лексиколо-

гического описания, основанного на массовом или сплошном изуче-

нии и классификации лексического материала, почти нет. Соб-

ственно лексикологические работы до сих пор, как правило, огра-

ничиваются лишь приведением отдельных примеров или описанием

отдельного явления (или небольшой группы явлений). Думается,

что при таком положении вещей наиболее естественным путем была

бы попытка освещения общих вопросов лексикологии на основе

того богатейшего фактического материала, который собран совре-

менной лексикографией. При этом очень важно, чтобы лексиколог

не только ≪пожинал плоды≫ чужих лексикографических трудов,

но и сам принимал в этих трудах непосредственное участие, так как

именно непосредственное и постоянное общение с бесчисленными

и многообразными фактами лексики, которого требует лексико-

графия, дает наиболее твердую основу для научных обобщений.

Начиная со второй части предлагаемая книга представляет

собой обобщение опыта более чем пятнадцатилетней лексикографи-

ческой работы. За это время под моей редакцией и при моем участии

в качестве составителя вышло свыше 20 изданий словарей: десять

изданий англо-русского, девять изданий русско-английского (крат-

кого) и два издания основного русско-английского словаря (третье,

переработанное издание этого словаря подготовлено к печати).

Особенно много ценного дала мне работа над основным русско-

английским словарем, над которым я работала под руководством

проф. А. И. Смирницкого.

Работая над составлением словарей, я пришла к выводу, что в

общем многочисленные и сложные лексикологические вопросы могут

быть сведены к двум основным — к проблеме ≪отдельности≫ и к про-

блеме ≪тождества≫ слова. К первой относятся вопросы, связанные с

выделением слова, с отграничением его от других языковых единиц.

Для того чтобы описывать и систематизировать словарный со-

став языка, естественно начать с выяснения того, что конкретно

представляют собой его единицы —слова, в чем специфика слова

в отличие от смежных с ним языковых единиц —морфемы, с одной

стороны, и словосочетания —с другой; где границы одного отдель-

ного слова и в каком отношении слова, особенно сложные и произ-

водные, находятся к их составным эквивалентам —фразеологиче-

ским единицам. Отграничив слово от смежных с ним образований,

следует обратиться к отождествлению единиц, выделенных и доста-

точно определенно отграниченных, т. е. к выяснению того, яв-

ляются ли они разновидностями одного и того же слова или же раз-

ными словами. Как можно видеть из приводимой ниже характери-

стики состояния науки по этой проблеме, до сих пор остаются мало

изученными как вопрос о тождестве слова, не нарушаемом многооб-

разием его воспроизведений (или ≪реализаций≫), так и вопрос об

утрате, нарушении тождества слова, в частности о распадении слова

на омонимы. Особенно мало внимания уделяется вопросам фонети-

ческого и морфологического варьирования слова, особенностям

структурно-звуковой оболочки слова (этот вопрос, как известно,

осложняется наличием в культурных языках ≪второй≫ оболочки —u8226 .

оболочки буквенной или графической, которая не является простым

слепком с основной (звуковой) оболочки, а обладает собственными

сложными закономерностями). В тесной связи с вопросом о струк-

турно-звуковых вариантах слова находится вопрос о синонимии,

который не может рассматриваться на основе абстрактных представ-

лений о большей или меньшей сходности некоего отвлеченного зна-

чения, а должен быть поставлен на твердую и объективную основу

последовательного рассмотрения морфологического строения сравни-

ваемых единиц,

Вопрос об ≪отдельности слова≫ подвергается мною детальной

разработке в книге под названием ≪О разграничении слова и слово-

сочетания≫ (утверждена к печати Ученым советом Института языко-

знания АН СССР) 1. Эта работа имела целью, во-первых, теорети-

чески обосновать выделимость слова как основной единицы языка,

принципиально отличной как от сочетания слов, так и от части

слова —морфемы. Для этого потребовалось критическое рассмо-

трение основных направлений современного лингвистического

структурализма, построения которого, при всем разнообразии

деталей, сходятся на отрицании роли слова как основной единицы

языка: проблема слова представляется лингвистическому структу-

рализму псевдопроблемой, а разграничение таких категорий, как

морфема, слово и словосочетание, не только принципиально не-

возможным, но и ненужным. Во-вторых, проверить, обосновать

и доказать правильность сделанных выводов о возможности и необ-

ходимости разграничения слова и смежных с ним единиц на таком

материале, который представляет особые трудности в этом отноше-

нии. Как известно, такие трудности представляют собой прежде

всего сложные слова и служебные слова. Эти две категории явлений

и были подвергнуты подробному изучению на материале германских

языков и преимущественно английского, поскольку именно в анг-

лийском языке разграничение слова и словосочетания представляет

наибольшие трудности.

Предметом настоящей книги является вторая из указанных

выше проблем —проблема тождества слова, которая расчленяется

следующим образом: 1) лексико-семантическое варьирование слова

и омонимия как предел такого варьирования; 2) лексико-фразеоло-

гическое и лексико-синтаксическое варьирование слова в словосо-

четании и фразеологическая единица как предел такого варьирова-

ния; 3) фонетическое и морфологическое варьирование слова и си-

нонимия как его предел. Вопрос о стилистической дифференциации

слов был введен в работу и сделан предметом специального рас-

смотрения в связи с тем, что разграничение стилистического и се-

мантического моментов играет важную роль при решении вопроса

о тождестве слова.

1 Отдельные части этой работы опубликованы. См. статьи ≪Словосочетание

в современном английском языке≫ (Известия Академии наук СССР, отд. л-ры

и языка, 1950, № 6); ≪О роли служебных слов в словосочетании≫ (Доклады и

сообщения Института языкознания АН СССР, 1952, № 2); ≪К вопросу об от-

личии сложных слов от фразеологических единиц≫ (Труды Института языкозна-

ния АН СССР, т. 4, 1954); ≪Об образованиях типа stone wall, speech sound

в английском языке≫ (совместно с А. И. Смирницким; Доклады и сообщения

Института языкознания АН СССР, 1952, № 2); ≪Словосочетание≫ (сб, ≪Вопросы

грамматического строя≫, изд. АН СССР, 1955),

Предлагаемое выделение и номенклатура частей работы требует

некоторых пояснений. Неясным может представиться разграничение

лексико-семантического и лексико-фразеологического варьирования

слов. Ведь слова реально воспроизводятся (или ≪реализуются≫)

всегда только в речи и, следовательно, нормально в словосочета-

нии, почему их семантическое варьирование как будто может

вообще быть только лексико-фразеологическим (соответственно

лексико-синтаксическим). Тем не менее для более обстоятельного

и всестороннего рассмотрения вопроса все же представляется не

только возможным, но и целесообразным рассмотрение этих двух

аспектов по отдельности. При этом в разделе, посвященном лексико-

семантическому варьированию слова, рассматриваются только та-

кие случаи, когда многозначность слова не вызывает никакого

сомнения и поэтому нет никакой надобности проверять ее (а тем

более искать) в словосочетании, в лексико-фразеологическом и ле-

ксико-синтаксическом многообразии слова. Так, например, чтобы

убедиться, что ≪фонетическими (и орфографическими) комплекса-

ми≫ край или засыпаться обозначаются разные ≪предметы≫ (т. е.

соответственно ≪предельная часть чего-нибудь≫, ≪страна≫, ≪область≫

и ≪сорт говядины≫; ≪покрыться чем-нибудь сыпучим≫ и ≪попасться≫),

вовсе не обязательно ставить их во ≪фразовое окружение≫. Различие

значений не оказывается в таких случаях непосредственно обусло-

вленным особенностями их сочетания с другими словами. Пробле-

мой в таких случаях является не наблюдение над поведением дан-

ного ≪фонетического (и орфографического) комплекса≫ в тех или

других его ≪окружениях≫, а выяснение того, приводит ли данное

совершенно несомненное и потому не требующее проверок и доказа-

тельств семантическое многообразие к расщеплению, разделению

данного ≪комплекса≫ на два или более разных слов-омонимов или

же все его разнообразные соотнесения с разными элементами дей-

ствительности не нарушают тождества слова. Ведь разные языки

по-разному ≪трактуют≫ то, что дано во внеязыковом опыте, выделяя,

подчеркивая в явлениях действительности то те, то другие их сто-

роны. Поэтому, рассуждая теоретически, весьма разные ≪значения≫

могут совмещаться в одном слове.

Совсем иначе выглядит вопрос о многозначности слова, если

к нему подойти с точки зрения его лексико-фразеологического

варьирования, рассматривая словосочетания как граничащие с

≪фразеологическим эквивалентом слова≫. Здесь в центре внимания

оказываются уже не слова как таковые. В отличие от первого раз-

дела, здесь во главе угла оказываются уже не отдельные слова

с вполне доказанной и абсолютной семантической раздельностью и

самостоятельностью. Здесь в качестве исходного пункта исследова-

ния выступают уже не слова, а определенные типы словосочетания,

6

причем внимание направляется на выяснение таких фразеологиче-

ских и синтаксических особенностей поведения тех или других

категорий слов, которые могут привести к утрате словами их ≪сло-

весных≫ качеств, превращению их в ≪тени≫, ≪призраки≫ слов (а в

плане диахроническом —в ≪потенциальные≫ слова). Ведь, напри-

мер, хотя зга или свояси ≪технически≫ вполне определенно выде-

ляются в таких словосочетаниях, как не видно ни зги или отпра-

виться во свояси, именно как слова, а не морфемы, т. е. как вполне

определенно грамматически оформленные единицы, они все же пред-

ставляют собой по существу лишь ≪тени≫ или ≪призраки≫ слов,

будучи лишенными того, что является главным для слова, а именно

отдельного лексического значения.(Современной фразеологией (как

наукой) с несомненностью установлено, что словосочетания не

поддаются простому двойному делению на ≪синтаксические≫, или

≪общие≫, или свободные (не идиоматические), с одной стороны, и

≪лексические≫, или ≪изолированные≫, или ≪связанные≫ (идиомати-

ческие) —с другой. Теперь можно считать твердо установленным

фактом то, что между ≪идеальным≫, свободным словосочетанием

(в котором слово выступает в своем общем, основном, несвязанном

значении) и ≪фразеологическим эквивалентом≫ слова (т. е. таким

словосочетанием, в составе которого ≪внешнее подобие≫ слова либо

совсем лишено отдельного значения, не может быть семантически

выделено из словосочетания, либо если и выделяется, то с особым

значением, совершенно не совместимым с тем, какое соответствую-

щий ≪фонетический (и орфографический) комплекс≫ имеет в обыч-

ном или ≪свободном≫ употреблении) лежит большое количество про-

межуточных случаев. Поэтому представляется целесообразным по-

пытаться определить некоторые общие закономерности градаций и

переходов между двумя крайними случаями и на этой основе опре-

делить в общем виде тот предел лексико-фразеологического варьиро-

вания слова, переходя который слово перестает существовать как

таковое, приобретает новое качество ≪элемента фразеологической

единицы≫ или соответственно ≪потенциального слова≫.

Хотя лексико-семантическое и лексико-фразеологическое варьи-

рование слов и рассматривается здесь по отдельности, в более ши-

роком плане оба эти вида варьирования слов объединяются тем,

что в обоих случаях звуковая оболочка слова остается неизменной:

в обоих случаях видоизменяется, варьируется семантическая сто-

рона слова.

Прямо противоположную картину дает фонетическое и морфо-

логическое варьирование слов. Здесь неизменным остается значе-

ние, а видоизменяется, варьируется внешняя оболочка слова. Прямо

противоположным тому, что имеет место при семантическом варьи-

ровании, является в этом случае и характер нарушения тождества

слова. Если пределом лексико-семантического варьирования слова

является омонимия —возникновение двух или нескольких слов,

совпадающих по внешней оболочке, но совершенно не совместимых

по значению, то пределом фонетического и морфологического варьи-

рования слова является синонимия —возникновение двух или не-

скольких слов с разными звуковыми оболочками, но сходных или

близких по значению. Между прочим, нельзя не обратить внимания

еще и на следующее различие между этими двумя явлениями: число

случаев, когда на базе семантического расхождения фонетических и

морфологических вариантов слова возникают разные слова-сино-

нимы, сравнительно невелико, тогда как возникновение омонимов

в определенных категориях слов нередко носит регулярный,

массовый характер.

Ч А С Т Ь П Е Р В А Я

О ПРИРОДЕ ЗНАЧЕНИЯ

Г Л А В А I

ВХОДИТ ЛИ ЗНАЧЕНИЕ В СОСТАВ ЯЗЫКОВОЙ

ЕДИНИЦЫ?

§ 1. Два противоположных подхода

Хотя о природе значения и имеется огромная литература, во-

прос этот справедливо считается до сих пор одним из наиболее

сложных и запутанных. Успешному изучению этого вопроса ме-

шает также и то, что под значением и наукой о нем —семантикой

разные ученые как одной специальности, например лингвисты, так

и разных специальностей, например философы, психологи и линг-

висты, нередко понимают совершенно разные вещи, вкладывают

в эти слова совершенно различное содержание 1.

Разные понимания значения и семантики нередко приводили,

приводят и теперь к умножению терминов, отражающих разные

подходы к вопросу и разные аспекты его рассмотрения 2 .

Основной причиной многообразия различных содержаний, вкла-

дываемых разными учеными в слово ≪семантика≫, является расхо-

ждение по кардинальному вопросу: входит ли значение в состав

языковой единицы, содержится ли оно в ней или же оно только вы-

зывается ею в ≪ситуациях≫ речевого общения? Несмотря на беско-

нечное многообразие различных вариантов и оттенков в подходе

к этому основному вопросу семантики, можно выделить два основных

направления, две основные точки зрения. 1) Поскольку язык вообще,

а следовательно, и его единицы являются воплощением, носителями

мысли, они должны быть способны выражать и передавать ее.

2) Поскольку язык вообще, а следовательно, и его единицы не во-

площают, не несут в себе мысли, они не могут и выражать и пере-

давать ее; они служат лишь для того, чтобы натолкнуть на мысль,

вызвать при помощи языка известную реакцию в определенной

ситуации 3 . Эти две основные концепции в общем соответствуют тому,

что известно под названиями ≪экспрессионизм≫ и ≪функционализм≫,

а теперь некоторыми обозначается как противопоставление ≪мента-

лизма≫ и ≪механицизма (или операционализма)≫.

Первое из указанных основных направлений имеет гораздо

большее число представителей, чем второе, гораздо полнее разра-

ботано с разных сторон и, как будет показано ниже, имеет гораздо

большее значение для развития марксистского языкознания, чем

второе. Поэтому представляется целесообразным сначала привести

примеры, иллюстрирующие второй, т. е. ≪функционалистический≫

подход к вопросу о значении, чтобы затем подробно остановиться

на первом, согласно которому значение не только входит в состав

языковой единицы, но и является основным конституирующим ее

элементом.

§ 2. ≪Функционалистическая≫ точка зрения

≪Функционалистическая≫ точка зрения —это точка зрения тех

языковедов, которые либо, признавая необходимость различать

язык и речь, занимаются по существу только последней, либо

вообще не ставят вопроса о различении этих двух категорий и за-

нимаются только речью.

То правильное и ценное, что дает подход к вопросу со стороны

речи при признании и полном обосновании необходимости разли-

чать речь и язык раскрыто в работах известного английского языко-

веда Алана Гардинера 4 . В условиях речевого общения слова

выступают как ≪ключи≫ к ситуации. Их общее значение, вне ситуа-

ции, остается неопределенным. В каждом случае общения ≪подра-

зумеваемое≫ может быть постигнуто, ≪обнаружено≫ (открыто) слу-

шающим в данной ситуации только путем сознательного и актив-

ного умственного усилия. ≪Подразумеваемое≫ всегда вне слов, а не

в них. ≪Подразумеваемое≫ всегда в ситуации, а не в высказывании.

Гардинер поясняет это на следующем примере. Мери и Джон хотели

отправиться на прогулку. Но вдруг Джон посмотрел на окно и

сказал [rein] с восклицательной интонацией. Сделав требуемое

умственное усилие и учтя ситуацию, Мери поняла, что Джон имеет

в виду дождь (rain —≪пошел дождь≫) и им придется остаться дома.

В других ситуациях то же звучание могло бы быть ≪ключом к си-

туации≫, включающей, например, ≪возжу≫ (rein) или ≪царствование≫

(reign). To, что Мери в данной ситуации сразу же сообразила, что

речь идет о дожде, объясняется не только ситуацией мокрого окна,

но и тем, что в быту чаще говорят о дожде, чем о возжах или цар-

ствованиях.

В отличие от глоссематиков, например Эйе (см. ниже, стр. 14),

Гардинер критикует де Соссюра ≪справа≫, за то, что тот при анализе

речевого акта совершенно игнорировал ≪подразумеваемое≫, т. е.

стоящую вне языка вещь, ≪подразумеваемую≫ в общении. Ведь

≪подразумеваемая вещь≫ —это то, на основе чего только и может

осуществляться общение (естественно, что если ничего не ≪подразу-

мевается≫, ничего не имеется в виду, то не о чем и говорить). Гар-

динер стремится, в отличие от Соссюра, прежде всего определить

отношение ≪речевой деятельности≫ к внешней реальности. Для

этого он прежде всего направляет внимание на речевое общение,

на взаимоотношение говорящего и слушающего. Однако поскольку,

по его мнению, слова неспособны передавать мысли, а являются

J0

лишь намеками, ≪толчками≫ или ≪ключами≫ (которые, правда, при

умелом использовании могут помочь разобраться в ситуации и даже

открыть ≪подразумеваемое≫), мысли оказываются непередаваемыми.

Отсюда принципиальное различие между его ≪подразумеваемым≫

и соссюровским ≪обозначаемым≫, да и вообще тем, что обычно по-

нимается под значением слова.

Аналогичную позицию по этому вопросу занимает Э. Бэйссенс 5.

Речь, для Бэйссенса, —это прежде всего средство воздействия к а

других. Значением предложения (высказывания) является часть

той мысли, которая побудила к высказыванию. Но поскольку ни-

чего нельзя сказать на языке, не использовав определенных элемен-

тов, общих всем тем отдельным индивидам, которые уже делали или

сделают данное высказывание, возникает противоречие между

общественным характером языкового значения и индивидуаль-

ностью мысли. Слова, имея абстрактный смысл, употребляются

в речи для обозначения конкретных предметов и при этом вовсе не

всегда и не обязательно в соответствии с их смыслом; в случае идио-

матического употребления слова могут даже прямо ≪вводить в за-

блуждение≫; например, намылить голову кому-либо может не иметь

никакого отношения ни к мылу, ни к голове; то, что значит, напри-

мер, говорить под руку кому-нибудь, нельзя понять, сравнивая

не только с под и рука, но даже и с таким сочетанием их, как идти

под руку и т. п. По мнению Бэйссенса, такие факты свидетельствуют

о разрыве между мыслью и языком. Отсюда вывод, что язык не

выражает мыслей, а только передает какие-то их части; только

в ситуации интеллект слушающего может подставить конкретную

мысль под абстрактное значение языкового средства.

Поэтому языковой знак, строго говоря, не имеет собственного

значения. Он лишь помогает определить значение предложения,

причем по-разному, в зависимости от того, в какие комбинации он

входит. Отсюда, в частности, делается вывод о том, что междометия

не являются знаками, так как знаками могут быть только ≪фраг-

менты≫ предложения.

Языковед, по мнению Бэйссенса, должен избегать термина ≪по-

нятие≫, так как иначе могут возникнуть недоразумения с психоло-

гами и логиками. Когда эти последние говорят о понятиях, они

совершенно не принимают во внимание их общественного харак-

тера. Для лингвиста же центральной проблемой является сходство

в ≪лингвистических поведениях≫ разных индивидов.

Примером ≪функционалистического≫ подхода к явлениям речи

без постановки вопроса о речи и языке является трактовка проб-

лемы крупным американским лингвистом Л. Блумфильдом. Блум-

фильд определяет значение ≪лингвистической формы≫ (т. е. вообще

≪лингвистическое значение≫) как ≪ситуацию, в которой говорящий

произносит ее, и реакцию, которую она вызывает в слушающем≫.

Но в ряду: ≪ситуация говорящего≫, ≪речь≫, ≪ситуация слушающего≫,

члены которого связаны причинной зависимостью, ≪ситуация гово-

рящего≫, как первый член этого ряда, представляет более простой

11

аспект проблемы, чем реакция слушающего; поэтому значения

обычно обсуждаются и определяются в терминах воздействия, ока-

зываемого говорящим на слушающего.

Однако, хотя Блумфильд и не делает различия между речью к

языком, его ≪ситуация≫ оказывается в конечном счете не конкрет-

ной ситуацией речевого общения, а данным конкретным проявле-

нием ≪обобщенного≫, языкового ≪дифференциального≫ или ≪линг-

вистического≫ значения 6. В этом, в частности, проявляется непо-

следовательность системы Блумфильда, на которую уже неодно-

кратно указывалось в литературе.

Думается, что приведенных примеров достаточно для того,

чтобы дать представление о ≪функционалистическом≫ подходе к во-

просу о языковом значении. На первый взгляд может показаться,

что этот ответ на вопрос о природе языкового значения можно

было бы всячески приветствовать. Однако, как будет видно из

дальнейшего изложения, он слишком его сужает, ограничиваясь

лишь одной стороной, проблемы. Конечно, существенно констати-

ровать тот факт, что при общении посредством языка его единицы

по большей части указывают на нечто находящееся вне их самих.

Но вряд ли достаточным для проникновения в природу языкового

значения будет отрицательный вывод о том, что единицы языка

(как таковые) не заключают, не несут в себе мыслей и, следова-

тельно, не могут и выражать их. В центре внимания должны по-

этому быть те лингвистические теории, которые принимают как

факт способность языковых единиц не только нести в себе, заклю-

чать в себе и передавать мысли, но и способствовать самому их фор-

мированию, участвовать в их развитии и, таким путем, в познании

самой действительности.