§ 4. Пути возникновения омонимов и их основные типы

Выше уже было сказано о необходимости различать омонимию,

возникшую в результате собственно фонетических процессов (на-

пример, франц. eau и аи), и омонимию, возникшую в результате

процессов структурных, морфологических. Оба эти процесса, осно-

ванные на совпадении звучания, в свою очередь отличаются от

возникновения омонимии в результате распада полисемии, т. е.

процессов семантических. Преимуществом русской лингвистической

традиции в вопросе о возникновении омонимов является четкое раз-

граничение структурных лексико-семантических моментов, тщатель-

ная дифференциация различных видов омонимии. Это не только дает

возможность более глубокого проникновения в существо предшест-

вующего исторического процесса, но и обеспечивает исторический

подход к явлениям современного языка, помогая различать явле-

ния закономерные, составляющие часть системы языка, его внут-

реннего строения 13, и явления случайные, разрозненные, затраги-

вающие лишь очень узкие ≪участки≫ языковой системы, оказываю-

щие на систему в целом лишь крайне ограниченное влияние.

Разные пути возникновения омонимов обусловливают различие

их типов в данный период развития языка, в данном его состоянии.

Совершенно различными оказываются также процессы, приводящие

к совпадению внешних оболочек целых слов и отдельных форм слова.

Поэтому следует тщательно разграничивать собственно омонимы,

т. е. такие слова, у которых совпадает вся система форм, и омофор-

мы, возникающие при совпадении звукового состава отдельных

форм слов и .

От совпадения отдельных форм разных слов следует, далее,

отличать случаи, когда слово в целом является омонимом лишь

одной формы или части форм своего корреспондента. Это последнее

разграничение, как будет показано ниже, имеет особенно важное

значение при рассмотрении омонимии наречий и прилагательных

(также слов категории состояния), прилагательного и причастия

и др.

§ 5. О способах разграничения полисемии и омонимии

Из изложенных выше соображений явствует, что вопрос о том,

существует ли омонимия в языке, а также о ее принципиальном

отличии от явлений полисемии в современном советском языкозна-

нии решен положительно 1 5 и в общем виде не вызывает сомнений.

Но конкретные способы разграничения этих двух категорий —par полисемии и омонимии —еще далеко не достаточно разработаны,

откуда непоследовательность лексикографической трактовки, а

Ш

иногда и разнобой в словарях 16. Думается, что только через обра-

щение к достаточно обширному языковому материалу можно будет

наметить пути разрешения этого вопроса. Однако прежде чем

перейти к рассмотрению материала, необходимо дать общую харак-

теристику состояния науки в этой области.

При разнообразии деталей и оттенков можно выделить два ос-

новных подхода к решению этого вопроса.

- Первый подход —это отыскивание объективных критериев

разграничения омонимии и полисемии или таких правил, которые,

будучи раз установленными, давали бы во всех случаях однознач-

ное решение. Такие правила обычно ищут в морфологических и

синтаксических моментах, сопутствующих данному слову. Так, на-

пример, если к ≪комплексу≫ класс имеется в языке два разных

производных —классный и классовый, то это рассматривается как

объективный показатель омонимии соответствующих существитель-

ных. По мнению некоторых, без этого омонимию от полисемии

вообще отграничить нельзя: в крайних случаях ≪морфологического

подхода≫ считается, что разграничивать омонимию и полисемию,

выделять омонимы можно только при наличии несовпадающих

словообразовательных рядов.

При ригористическом применении ≪синтаксического подхода≫

столь же просто и механически выделяются как омонимы, напри-

мер, судить 1 и судить 2 по той простой причине, что в одном слу-

чае судить управляет винительным падежом лица {судить кого),

а в другом —предложным (судить о ком, о чем).

Второй подход требует прежде всего изучения характера соот-

ношения слова с обозначаемой действительностью. Если каждое

из значений в отдельности, само по себе и независимо от другого,

направляется на ≪предметы≫ (т. е. собственно предметы, явления,

качества и др., обнаруживаемые в действительности), отражая их

общественное понимание, то эти разные значения составляют смыс-

ловую сторону разных слов-омонимов. Если же одно из значений

выступает как семантически производное по отношению к другому,

как результат его ≪растяжения≫, распространения, тождество слова

не нарушается и мы имеем не разные слова, а разные значения од-

ного и того же слова. Чтобы в каждом конкретном случае решить,

являются ли данные значения связанными, очень важно исследо-

вать синтаксические, морфологические и фразеологические особен-

ности соответствующих слов; такие их свойства и особенности яв-

ляются важным средством объективации того или иного восприя-

тия явления; они как бы фиксируют и закрепляют те особенности

соотнесения с действительностью, которые являются основными для

разграничения омонимии и полисемии. Однако наличие или отсут-

ствие морфологических или других особенностей, при всей их важ-

ности, не могут служить главным или основным критерием. Напри-

мер, нельзя думать, что если к класс имеется два прилагательных —par классовый и классный, то это само по себе является достаточным

доказательством ≪расщепления≫ его на омонимы. Ведь тогда при:

112

шлось бы механически заключить о наличии омонимии и, например,

в звуковом комплексе ананас или абрикос потому только, что

можно сказать абрикосный и абрикосовый; ананасный и ананасо-

вый. Как уже было сказано, морфологические явления имеют важ-

ное значение, так как фиксируют, закрепляют соответствующие

семантические процессы, но использованы они могут быть исследо-

вателем не сами по себе, не как таковые, а лишь на .основе знания

обозначаемых предметов действительности^ их реального соотно-

шения друг с другом. Если в предметах, обозначаемых комплексом

класс, действительно имеется такое содержание, которое несов-

местимо в одном слове, то разные прилагательные —классный и

классовый —способствуют осознанию этой несовместимости, закреп-

ляют разрыв первоначально единого слова на два разных слова-

омонима. Если в предметах, обозначаемых комплексами ананас

и абрикос, нельзя обнаружить такого содержания, которое было

бы не совместимо в одном слове, если, наоборот, исследование соот-

ношения данных элементов языка с действительностью показы-

вает, что обозначаемые ими содержания вполне закономерно между

собой связаны, то прилагательные абрикосовый и абрикосный, ана-

насный и ананасовый выступят либо как разные слова сами по себе

(подобно тому, как разными прилагательными будут, например,

водяной и водянистый в случае, если различие внешней оболочки

будет у них, как таковых, сопровождаться различием содержания,

обозначением разновидностей качества), либо как варианты одного

и того же прилагательного (подобно, например, такой паре, как

катастрофичный и катастрофический), если различие внешней

оболочки не будет у них сопровождаться различием значения или

содержания. Поэтому неправильно, как делают некоторые, счи-

тать, что разграничивать полисемию и омонимию можно только

при словообразовательной дифференциации или даже, что наличие

такой дифференциации является основным критерием при разгра-

ничении полисемии и омонимии.

Неправильным является также ригористическое применение

синтаксического критерия. При таком подходе механически выде-

лились бы как омонимы не только случаи вроде судить (кого) и

судить (о ком, о чем), независимо от того, связаны внутренне их

содержания или нет, но и, например, такие случаи, как франц.

parle в je parle и Parle! (с интонацией побуждения).

Итак: дивергенция словообразовательных рядов, особенности

управления и т. п., безусловно, могут и должны использоваться

при разграничении полисемии и омонимии. Но они выступают не

как самостоятельные критерии, не как основные или решающие

признаки, а лишь как дополнительные, как вспомогательные

моменты, подтверждающие и фиксирующие факты, обнаруженные

посредством собственно семантического анализа.

Необходимо, далее, иметь в виду, что в очень большом количестве

случаев морфологические и синтаксические показатели вообще от-

сутствуют; однако этим не снимается необходимость решения в'о-

113

проса о том, имеет ли в данном случае место ≪омонимический раз-

рыв≫. Поэтому, например, для того чтобы решить, являются ли

башмак (обувь) и башмак (тормозное устройство) или чело (лоб)

и чело (у русской печи) разными значениями одного слова или раз-

ными словами-омонимами, необходимо знать обозначаемые данными

комплексами действительные предметы. Далее, необходимо изуче-

ние семантической системы языка —в этом случае выяснение того,

насколько данному языку вообще свойственно терминологическое

использование слов ≪общего языка≫ в отличие от заимствований или

калек, насколько в данном языке вообще распространены перенос-

ные наименования по сходству, каковы в нем вообще семантические

взаимоотношения тех или других разрядов слов и т. п.

Для пояснения сказанного можно привести следующие примеры.

Для русского языка, так же как и для некоторых других европей-

ских языков, типично обозначение одним словом действия и его

результата. В этих языках распространено также употребление

одних и тех же слов для обозначения сосуда и его содержимого,

помещения и лиц, в нем проживающих или работающих, плодов

и соответствующих плодоносящих деревьев и т. п. Установление

подобных фактов в отношении семантических систем этих языков

дает вполне достаточные основания для того, чтобы данные разли-

чия значения объединять в семантической структуре одного слова.

Однако установление подобных фактов для данных языков не может

само по себе служить основанием для такой же интерпретации ана-

логичных явлений во всех вообще языках. Например, в русском,

английском и французском языках распространено образное обозна-

чение людей словами, нормально обозначающими животных по

избранному признаку, который в результате становится традиционно

приписываемым данным животным, как наиболее ярко их характе-

ризующий; в частности, на всех этих языках можно сказать он осел,

he is an ass, il est un ane и всем будет понятно, что это значит. Для

китайца аналогичное выражение (т. е. буквальный перевод любого

из этих выражений на китайский язык) было бы совершенно непо-

нятно, и его пришлось бы расшифровать, сказав нечто, что соот-

ветствовало бы русскому он глуп и упрям.

Думается, что место обоих факторов, т. е. соотношения отдель-

ных явлений внутри системы языка и отношения их к действитель-

ности, правильно оценил А. И. Смирницкий. 17 ≪... Необходимо

подчеркнуть, —пишет А. И. Смирницкий, —что соотношения,

существующие в языке, ни в коем случае не должны фетишизиро-

ваться. Надо всегда помнить, что различные языковые единицы,

определенным образом соотносясь друг с другом в системе языка,

вместе с тем находятся, на каждом этапе развития языка, в извест-

ных (и очень сложных) отношениях к различным фактам действи-

тельности≫. Иллюстрируя это положение на примере значений

слова белый, А. И. Смирницкий показывает, что хотя значение

≪светлый≫ у слова белый и определяется его соединением со словами

вино, хлеб и пр. и противопоставлением в соответствующих случаях

114

словам красный, черный и др., т. е. известными связями и соотно-

шениями в языке, и хотя такие связи и соотношения и очень важны

с лингвистической точки зрения и безусловно должны учитываться,

все же отличие значения слова белый в сочетаниях белое вино, белый

хлеб и пр. от его основного значения (т. е. белый как снег и пр.)

обусловлено реальным отличием цвета вина, хлеба и пр. от цвета

снега и т. п. и знанием самих соответствующих предметов действи-

тельности 18.

Выше уже было сказано о необходимости различать омонимию,

возникшую в результате собственно фонетических процессов (на-

пример, франц. eau и аи, est и et и т. п.), и омонимию, создающуюся

путем структурных, морфологических процессов (например, полка—par действие по глаголу полоть и полка книжная; перебить —≪обить

заново≫ и перебить —≪убить всех≫; самострел —≪вид оружия≫ и

самострел—痣стреляющий в себя≫ и т. п.). Оба эти процесса, основан-

ные на совпадении звучания, в свою очередь отличаются от возник-

новения омонимии в результате распада полисемии, т. е, процессов

семантических. В связи с этим следует обратить внимание также на

то, какое значение имеет для разграничения полисемии и омонимии

знание истории рассматриваемых слов. Конечно, в каждом данном

состоянии языка могут сложиться и нередко складываются новые

соотношения, в результате чего старые соотношения могут как бы

оказаться ≪перекрытыми≫. Однако то, что такие новые отношения

могут сложиться, вовсе не значит, что они обязательно должны сло-

житься. Как правило, знание истории слов, т. е. старых отношений,

не только не препятствует правильному осмыслению того, что

имеется налицо в данном состоянии языка, а, напротив, помогает

ему, делает его более точным и обоснованным. Так, например, то

обстоятельство, что кран 1 и кран 2, рейд 1 и рейд 2, массировать

1 и массировать 2 являются омонимами, выясняется прежде всего

из соотношения самих обозначаемых предметов, у которых слишком

явно нет общих признаков, могущих выступать в качестве ≪избран-

ных≫ 19 языком для их обозначения одним словом. Но факты омо-

нимии, установленные на основе семантических данных, полу-

чают как фактическое подкрепление, так и более глубокое научное

объяснение вследствие того, что известно о происхождении

кран 1 из гол. kraan, а кран 2 из нем. krahn, что рейд 1 проис-

ходит от гол. reide, а рейд 2 из англ. raid и что источники мас-

сировать 1 и 2 уже во французском языке были разными словами-

омонимами 3 0.

Как уже было сказано, выделенные выше два основные подхода

реально существуют в большом многообразии разновидностей;

отдельные исследователи либо предлагают те или другие оригиналь-

ные приемы, либо по-разному классифицируют по степени надеж-

ности и важности такие общепринятые критерии, как морфологи-

ческие и синтаксические. Так, например, семантическая диверген-

113

ция может находить выражение в установлении разных синоними-

ческих рядов 2 1 . Весьма распространенной является также идея

о важности наличия или отсутствия переходного или связующего

≪семантического звена≫ 22, хотя продуктивным этот метод и не ока-

зался.

Если теперь, исходя из изложенных общих соображений, об-

ратиться к материалу современного русского языка, то окажется,

что наиболее удобным способом его рассмотрения будет прежде

всего выделение двух больших категорий, которые можно наз-

вать ≪выраженной≫ и ≪невыраженной≫ омонимией (первая из пере-

численных категорий будет далее подразделяться на морфологи-

чески выраженную и функционально выраженную омонимию).

Невыраженная омонимия —это все те случаи совпадения звуковых

оболочек разных слов, в которых наличие именно с о в п а д е -

н и я р а з н ы х с л о в , а не одного многозначного слова обнару-

живается только путем семантического рассмотрения, подкрепляе-

мого в некоторых случаях знанием разной этимологии. Омони-

мичность в этих случаях не находит себе определенного выраже-

ния ни в морфологическом строении, ни в устойчивых правилах

словосочетания и синтаксического функционирования. Примеры

невыраженной омонимии могут быть приведены для различных

частей речи. Напротив, выраженная омонимия связана с такими

особенностями морфологического строения, синтаксического упо-

требления и функционирования, которые непременно требуют

раздельного рассмотрения не только разных частей речи, но и

в пределах одной части речи выделения более мелких лексических

категорий.

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ I ЧАСТИ ВТОРОЙ

1 См. В. В. В и н о г р а д о в , Современный русский язык (1938, стр. ПО

и след.); Е г о же, О формах слова (ИАН, ОЛЯ, т. III, вып. 1, 1944, стр. 34

и 42—4); Е г о же, Русский язык (1947, стр. 14); Е. М. Г а л к и н а - Ф е д о -

р у к, Современный русский язык. Лексика (МГУ, 1954, стр. 57 и след.);

Л. А. Б у л а х о в с к и й , Введение в языкознание, ч. II (Учпедгиз, 1953,

стр. 46 и след.); Р^Д. Б у д а г о вл Очерки по языкознанию (стр. 28 и след.);

А. П. Е в г е н ь е в а , К. вопросу о типе однотомного толкового словаря рус-

ского языка советской эпохи (ВЯ, 1953, № 3, стр. 64 и след:1); А. А. Р е ф о р -

м а т с к и й , Введение в языкознание (М., 1955, стр. 56 и след.); А. И. С м и р-

н и ц к и й, К вопросу о слове (проблема отдельности слова) (сб. ≪Вопросы

теории и истории языка≫, АН СССР, 1952, стр. 184—87); Е г о ж е , Про-

блема тождества слова (Труды Института языкознания АН СССР, т. IV,

1954, стр. 37—1).

2 См. В . В . В и н о г р а д о в , О грамматической омонимии в современ-

ном русском языке (≪Русский язык в школе≫, 1940, № 1); А. И. С м и р н и ц-

к и й, Некоторые замечания об английской омонимике (≪Иностранные языки

в школе≫, 1948, № 5); Е г о ж е, Лексическое и грамматическое в слове (сб. ≪Во-

просы грамматики≫, Институт языкознания АН СССР, 1955); Е. М. Г а л к и н а -

Ф е д о р у к (цит. произв., стр. 58 и 60); Л. А. Б у л а х о в с к и й , Из жизни

омонимов (сб. ≪Русская речь≫, под ред. Л. В. Щербы, 1928); Р. А. Б у д а г о в

(цит. произв., стр. 31: Морфологические омонимы) и др.

116

3 К сожалению, специфичной для лексикографической работы до сих пор

остается несоразмерность тех сроков, которые обычно отводятся на составление

данного словаря, с невероятным многообразием возникающих на - каждом

шагу сложных научных проблем и, следовательно, с тем объемом научной ра-

боты, которая потребовалась бы для того, чтобы все эти проблемы могли полу-

чить научно обоснованное разрешение.

4 В словаре под редакцией Д. Н. Ушакова эти ≪звуковые и орфографи-

ческие комплексы≫ не разделены на омонимы, т. е. их разные значения объеди-

нены в одной словарной статье.

5 Здесь, как и всюду, применяются разные способы разъяснения приво-

димых примеров, исходя только из соображений краткости. В основном это

толкование, отсылка к специальной сфере употребления слова и указание его

грамматической характеристики.

6 В. В. В и н о г р а д о в , Русский язык, стр. 15.

' Т а м ж е.

8 А. И. С м и р н и ц к и й , К вопросу о слове (проблема ≪тождества≫

слова (Труды института языкознания АН СССР, т. IV, 1954).

8 другом месте (≪Иностранные языки в школе≫, 1955, №2, сгр. 20) А. И. Смир-

ницкий следующим образом характеризует отношение звучания и значения

в языке: ≪... Ведь внешнее тождество или подобие, как правило, является

в языке выражением внутреннего тождества или подобия: без этой закономер-

ности язык не мог бы функционировать как средство общения, так как тогда

можно было бы постоянно полагать, что то же самое звучание при всяком но-

вом его воспроизведении имеет новое, иное и непредвиденное значение. Омони-

мия является отступлением от этого правила, в каждом отдельном случае

конкретно-исторически обусловленным частным нарушением общей законо-

мерности. Омонимичность не может быть общим принципом соотношения между

единицами языка. Одно и то же звучание, выражающее два разных значения,

только тогда может быть признано одинаковой звуковой оболочкой двух раз-

ных языковых единиц (морфем, слов, словоформ), когда установление осмыслен-

ной (с точки зрения существующих языковых связей и конкретных историче-

ских условий жизни данного общества) связи между двумя значениями, выражае-

мыми в этой звуковой оболочке, оказывается решительно невозможным, несмотря

на то, что сама одинаковость оболочки и толкает к отысканию такой связи≫.

9 О нарушении языком ≪закона знака≫ об отсутствии ≪простой параллель-

ности≫ между звучанием и содержанием говорит также Вайсгербер (L. Wei sg

e r b e r, Das Gesetz der Sprache, стр. 49): хотя языковые содержания и за-

креплены за своими знаками, они ими не определяются. Отсюда трудность раз-

граничения омонимии и разных значений одного и того же слова.

1 0 J. G i 1 1 е г о п, Pathologie et therapeutique verbales (Neuveville, 1915).

1 1 ≪Всякий раз, когда новое значение включается в лексическую систему

языка, —пишет В. В. Виноградов, —оно вступает в связь и во взаимоотно-

шение с другими элементами сложной и разветвленной структуры языка.

Только на фоне лексико-семантической системы языка, только в связи с ней

определяются границы слова, как сложной и вместе с тем целостной языковой

единицы, объединяющей в себе ряд форм, значений и употреблений≫... ≪При

отношении к слову только как названию нельзя установить принципиальной

разницы между разными значениями одного и того же слова и разными словами-

омонимами≫... ≪Исходя из предметов действительности, из природы вещей,

пришлось бы признать значения слова хребет: 1) спина, позвоночник и 2) цепь

гор, тянущихся в каком-нибудь направлении —разными словами-омонимами.

Между тем в русском языке это —разные значения слова хребет. Им соответ-

ствуют разные слова в других языках, например во французском≫ (≪Основные

типы лексических значений слова≫, ВЯ, 1953, № 6, стр. 5—).

12 См. В. И. Л е н и н , Философские тетради, Госполитиздат, 1947,

стр. 146—47.

13 См. Л. А. Б у л а х о в с к и й, Из жизни омонимов (сб. ≪Русская речь≫,

под ред. Л. В. Щербы, 1928); Е. М. Г а л к и н а - Ф е д о р у к, цит. произв.

стр. 59—0; Р. А. Б у д а г о в, цит. произв., стр. 32—3; А. А. Р е ф о р м а т -

ский, Введение в языкознание, М., 1955, стр. 57 и след.

117

Закономерность образования омонимов подчеркивает В. В. Виноградов:

≪В сфере производных глаголов, отглагольных имен существительных и произ-

водных имен прилагательных активные процессы образования омонимов в рус-

ском языке на базе основного словарного фонда подчинены строго определен-

ным законам развития≫ (≪Об основном словарном фонде и его словообразующей

роли в истории языка≫, Известия Акад. наук СССР, отд. л-ры и языка, X, 3,

1951).

1 4 Эта формулировка заимствована из лекций акад. В. В. Виноградова

(МГУ, 1955).

Ср. деление на лексические и морфологические омонимы у Р. А. Будагова

(≪Очерки по языкознанию≫, стр, 31—2; о выделяемых Р. А. Будаговым синта-

ксических омонимах будет сказано ниже, стр. 138), а также деление омонимов

у Л. А. Булаховского на: 1) слова разного происхождения, совпадающие во

всех формах по звуковому облику, 2) слова, совпадающие по звучанию лишь

в части форм и расходящиеся в других формах, и 3) омонимы, возникшие в ре-

зультате распада полисемии (≪Из жизни омонимов≫, стр. 58). Аналогичные

разграничения сделаны А. И. Смирницким на английском материале в статье

≪Некоторые замечания по английской омонимике≫ (≪Иностранные языки в школе≫,

1948, № 5). Как показал в этой работе А. И. Смирницкий, неразграничение

разных видов омонимии, особенно смешение полной и частичной омонимии,

типично для многих авторов.

1 5 Необходимо подчеркнуть, что данное решение этого вопроса является

достижением именно советского языкознания. Вообще же многие лингвисты

до сих пор склонны решать его отрицательно. Не входя в подробности, можно

указать следующие два основные направления: 1) ≪функционалисты≫ (см.

выше, стр. 10), если и не отрицают эксплицитно существования омонимов, то

делают невозможным изучение этого вопроса в рамках принимаемой ими семан-

тической теории; 2) те языковеды, которые настаивают на включении языка

≪в общую семиологию≫, как лишь одну из разновидностей ≪знаковых систем≫,

логически ведут: а) к неразграничению полисемии и омонимии, рассматривая

и ту и другую как ≪нарушение закона знака≫, и б) к тому, чтобы рассматривать

эти явления ≪ахронически≫, без учета конкретных исторических условий их

возникновения, развития и существования в конкретных языках, как вообще

≪болезнь≫ языка, требующую активного врачевания.

1 6 См. по этому вопросу: В. В. В и н о г р а д о в , Словообразование

в его отношении к грамматике и лексикологии (на материале русского и род-

ственных языков) (сб. ≪Вопросы теории и истории языка≫, АН СССР, М., 1952,

стр. 146); А. П. Е в г е н ь е в а , К вопросу о типе однотомного толкового сло-

варя русского языка советской эпохи (ВЯ, 1953, № 3, стр. 66); Е. М. Г а л к и н а-

Ф е д о р у к, Современный русский язык. Лексика (стр. 193—94); И. А. О с-

с о в е ц к и й , Русско-белорусский словарь (ВЯ, 1955, № 4, стр. 123);

Н. А. Л у к а ш, Украинско-русский словарь, т. 1 (ВЯ, 1954, № 6, стр. 127,

сноска) и др.

Важную, но до сих пор почти неизученную проблему представляет вопрос

об омонимии словообразовательных аффиксов. См. К. А. Л е в к о в с к а я ,

Словообразование, М., 1954, стр, 20.

1 7 Сб. ≪Вопросы грамматического строя≫, Институт языкознания АН СССР,

стр. 25. Эта концепция принципиально отличается от того, что мы нахо-

дим, например, в работе R. Godel ≪Homonymie et identite≫ (Cahiers F. de

Saussure, 7, 1948), где в качестве основного и решающего для разграничения

полисемии и омонимии выдвигается лексико-морфологический критерий.

Годёль считает, с одной стороны, что на вопрос ≪омонимия или тождество?≫

нельзя точно ответить в каждом отдельном случае, поскольку точное перечисле-

ние монем или ≪простых единиц≫ языка принципиально невозможно. Однако

у говорящих на родном языке есть сознание тождества или, напротив, омони-

мии; так, например, французские recevoir une lettre, un ami, un coup заставляют

говорящего воспринимать глагол как тождественный во всех этих сочетаниях;

то же, например, в таком ряду, как epais —papier, foret, liquide. Но почему же

говорящий воспринимает здесь разные употребления recevcir и epais как значе-

ния одного и того же слова, а не разные слова-омонимы? Годель считает невоз-

118

можным, как предлагает Балли, исходить из того, что в случае омонимии

≪обозначаемые≫ являются ≪разнородными≫: этот критерий является слишком

туманным. Поэтому разделить ≪омонимические знаки≫ и ≪семантическое варьи-

рование тождественного знака≫, по мнению Годёля, можно только в системе

ассоциативных отношений, хранящихся в мозгу говорящего. Два знака яв-

ляются омонимами, если, имея одно и то же обозначающее, они принадлежат

к разным словообразовательным рядам. Так, например, во французском языке

два омонимичных прилагательных: poll I (polir, depolir, polissage) и poli 2

(impoli, poliment, politesse).

1 8 Сб. ≪Вопросы грамматического строя≫, Институт языкознания АН СССР,

•гтр. 25—6.

1 9 Избранных, конечно, не ≪языковым духом≫, а вследствие особенностей

конкретно-исторического характера, обусловивших именно такое, а не иное

развитие данной категории слов в данном языке. Ср. в связи с этим вопросом:

Б . А . С е р е б р е н н и к о в , К проблеме типов лексической и грамматиче-

ской абстракции (о роли принципов избирательности в процессе создания от-

дельных слов, грамматических форм и выбора способов грамматического вы-

ражения) (сб. ≪Вопросы грамматического строя≫, АН СССР, стр. 54—6) и

Р. А. Б у д а г о в, Слово и его значение, Ленинград, 1947, стр. 46 и след.

2 0 Поэтому следует признать совершенно правильными общие принципы

выделения омонимов, рекомендованные ≪Инструкцией для составления словаря

современного русского литературного языка≫ (под ред. С. Г. Бархударова и

А. П. Евгеньеврй, АН СССР, 1953). Инструкция дает ряд чрезвычайно ценных

указаний об особенностях терминологического значения, о соотношении мор-

фологических и лексико-фразеологических особенностей и др. Не вызывает

сомнения и общая классификация —отчетливое разграничение полной и

частичной омонимии, что является большим преимуществом именно русской

лингвистической традиции (о чем см. выше, стр. 111), разграничение не-

производных и производных омонимов и, главное, внимание к моментам

историко-этимологическим. Поэтому трудно согласиться с критикой этого

раздела инструкции в рецензии на нее Т. Г. Брянцевой и Р. М. Цейтлин (ВЯ,

1954, № 3, стр. 114—16).

2 1 Ср. Е. М. Г а л к и н а - Ф е д о р у к, цит. произв., стр. 57.

2 2 Ср., например, В. T r n k a , Bemerkungen zur Homonjmie (TCLP, № 4,

стр. 152): ≪Если разные значения связаны ≪переходными значениями≫, то в язы-

ковом сознании данный ≪комплекс≫ выступает как одно слово, если же такого

переходного значения нет и нет ≪общего представления≫, то это разные слова≫.

Выше отмечалось уже значение работ чехословацких языковедов для ле-

ксикологии. Это относится и к данной проблеме. Очень обстоятельно и на уровне

современного состояния науки вопрос об омонимах трактуется в статье Л. Ду-

ровича (L. D u г о v i с, Homonyma v slovniku (Lexikograficky Sbornik, Bratislava,

1953). По мнению Дуровича, сложность вопроса, наличие спорных и

сомнительных случаев вызваны незавершенностью исторического процесса

образования омонимов. Для его решения необходимо прежде всего уточнить

само определение омонимов, разграничив более четко лексические и граммати-

ческие моменты. Поэтому Дурович предлагает следующее определение омо-

нима: ≪Омонимы —это два или более слов, состоящие из тождественных фонети-

ческих рядов и различающиеся семантически и грамматически или и семанти-

чески и грамматически≫.

Л. Дурович дает весьма полный перечень различных случаев, деля их на

две группы: 1) случаи, когда семантическое различие связывается с различием

в грамматическом оформлении, и 2) случаи, когда семантические различия

имеют место при тождестве грамматических свойств. Под первой из указанных

рубрик Л. Дурович приводит следующие случаи: а) бей (сущ.) и бей (повелит,

накл. глагола), стекло (сущ.) и стекло (прош. вр. глагола) и т. п.; б) изменить

(что) и изменить (кому) и т. п.; в) сковать {ковать) и сковать (сковывать); вы-

мыть (мыть) и вымыть (вымывать); г) выпадение из парадигмы 1) типа созву-

чия множественного числа и pluralia tantum; 2) типа ему везет и он (и т. п.)

везет; нам хватает и он (она, оно) хватает; будет (довольно) и будет (3-е лицо

ед. числа и т. п.); д) то, что мы называем ≪функциональной омонимией≫ (см. ниже,

119

стр. 160); е) разнообразные случаи вроде определенный •u8212 . более, наиболее опре-

деленный, с одной стороны, и, например, определенный член, где степени сравне-

ния невозможны; далее, например, запить (начать пить) и запить (запивать);

яадуть (потушить) и задуть (домну) и пр.

Под второй рубрикой классифицируются такие случаи, как: а) противо-

поставление специализированных значений общим, например баба (снежная)

в отличие от технического и кулинарного терминов; б) обозначение совершенно

разных явлений действительности, например: икра, бабочка, перо; в) связь

с разными производными, например: исполнять (исполнительный) и исполнять

(исполнительский); реакция (реакционный) и реакция (реактивный); критерий

разных производных дополнительно привлекается и для случаев типа б), на-

пример: рего, perie, pernatec, орегепу в отличие от pero, perecnik, perohryz;

г) несовпадение ≪морфологических швов≫, например: nadrobit' (к robit' и drobit');

oberacka (от oberat' с суф.-сКа и от мужск. oberac с суфф.-ka); д) созвучие слов

разного происхождения.

В отдельную проблему правильно выделяются неизменяемые части речи.

Очень конкретно (и в общем в том же плане) вопрос ставится в статье

Е. Sekaninovoi ≪Z lexikografickej problematiky≫ (Slov. Re£, Rocn. XIX, Cislo1

3—, 1954). Ср. также M. M a r s i n o v a , Z teorie a praxe lexikografie. Poznamky

z Ukazkovemu seSitu slovniku soucasneho spisovneho jazyka ceskeho

( т ам же).

Г Л А В А II

О РАЗГРАНИЧЕНИИ ПОЛИСЕМИИ И ОМОНИМИИ

В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ

(СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ)