§ 4. Действительно ли язык —лишь одна из разновидностей

≪конвенциональных≫ (т. е. условно или ≪по договору≫ принятых)

знаковых систем?

В связи с изложенным выше необходимо выяснить, является ли

язык действительно всего лишь одной из разнообразных знаковых

систем и верно ли, что его употребление в речи ничем по существу

не отличается от употребления любого кода для передачи сооб-

щения. А если это не так, то как опровергнуть приведенные выше

доводы структуралистов, якобы обоснованные уже в семиологиче-

ском учении де Соссюра?

Среди многочисленных работ, опровергающих структуралисти-

ческое понимание языка как лишь одной из разновидностей знако:

14

вых систем, важное место занимают работы двух крупнейших пред-

ставителей современной семасиологии —К. Бюлера и С. Улльмана.

Бюлер 1 2 разъясняет принципиальное отличие языкового ≪знака≫

от всех других на примере сигнальных флажков, применявшихся

во флоте до введения беспроволочного телеграфа. В этой системе

имеется всего три элементарных ≪знака≫ —круг, треугольник и

прямоугольник. Ни один из этих трех знаков сам по себе не может

передать никакого сигнала. Функция каждого из этих трех знаков

ограничена определенным местом в сигнале, участием в построении

сигнала и его отличения от других сигналов (в этом сходство их

роли с той ролью, которую в языке играют фонемы). Сигнал пере-

дается только всем рядом флажков, прикрепленных к мачте в опре-

деленном количестве и последовательности. (Часто, для того чтобы

перевести такой сигнал на обычный язык, потребуется несколько

предложений.) Следовательно, такого рода сигнал не поддается

разложению на более мелкие осмысленные части; это ≪глобальная

символизация≫, или передача цельного содержания совокупностью

единиц, каждая из которых по отдельности не может быть соот-

несена с частями передаваемого содержания.

В системе ≪звуковых сигналов≫ языка, в отличие от только что

описанной, участвуют по меньшей мере два различных ≪кода≫ —par выбор слов и конструкция фразы. Поэтому каждый сложный сиг-

нал, передаваемый посредством языка, может разлагаться на более

мелкие осмысленные элементы. Вместе с тем при пользовании этой

системой всегда возможно, отправляясь от элементов, построить

бесчисленное количество предложений самой разнообразной формы

и самого разнообразного содержания. Именно эта особенность языка

и дает ему его бесконечные возможности выражения. Она же (эта

особенность) требует, чтобы тщательно различались те значащие

элементы, которые относятся к лексике, и те, которые относятся

к синтаксису (для Бюлера грамматика равна синтаксису). Таким

образом, Бюлер подходит к самому существенному. В отличие от

кода, для которого возможность сообщения всегда строго ограни-

чена, сведена к небольшому числу отчетливо регламентированных

единиц и их комбинаций, число и разнообразие ≪сообщений≫, кото-

рые можно передать посредством языка, практически бесконечны,

беспредельны.

В связи со всем сказанным приведем следующую совершенно

правильную мысль Улльмана 13. Если желательно, чтобы ≪общая

теория знаков≫, или ≪общая семиология≫, включала язык (и его

производные, как например письмо и т. п.), необходимо сразу же

разделить общую теорию знаков на две половины, на две принци-

пиально отличные части, которые изучали бы следующие два прин-

ципиально различающихся предмета: 1) психологические системы

знаков, такие, как язык, и 2) логико-математические системы, такие,

как, например, математические исчисления.

Даже научный язык не свободен от форм убеждения, эмфазы,

полемики и т. п. Поэтому даже этот язык, не говоря уже об

15

обычном разговорном языке, нельзя ≪высушить≫ и рационализиро-

вать, как хотели бы Блумфильд, Огден и Ричарде, Кожибский,

Чейз и другие.

Развивая далее эту линию аргументации, необходимо отметить,

что ≪сообщение≫, передаваемое посредством кода, всегда равно

коду в том смысле, что оно не имеет в себе ничего, кроме данного

в коде: ≪сообщение≫ —это код в действии. Отношение же между

языком и его употреблением в речи —это отношение сложного

взаимодействия, определяемого не только потребностями общения,

но и внутренними законами самого явления. Код —это статиче-

ская, неподвижная система ≪произвольных≫ конвенциональных

знаков, которая может оставаться неизменной в течение любого

периода времени и при любом ее распространении. Код существует

как таковой независимо от того, используется ли он или использо-

вался ли он когда-нибудь для передачи сообщений. Можно, напри-

мер, разработать, составить, установить код для тех или других це-

лей сообщения в будущем. Если бы даже такое употребление факти-

чески и не осуществилось, код как таковой не перестал бы от этого

существовать.

В отличие от кода, язык не только не безразличен к ≪сообще-

ниям≫, передаваемым посредством него, а, напротив, существует

только в той мере, в какой существуют такие ≪сообщения≫. Он суще- ,

ствует только в речи (актуальной или ≪законсервированной≫ в пись-

менной традиции). Он не только не является статическим и неподвиж-

ным, но, напротив, непрерывно изменяется и развивается в разных

условиях речевого общения под их непосредственным влиянием,

причем не ≪по договору≫, не ≪конвенционально≫, а по своим

особым внутренним законам.