§ 1. Постановка вопроса

Современным советским языкознанием преодолено свойственное

некоторым языковедам смешение слова и его лексического варианта,

или ≪лексической формы≫. Теперь можно считать доказанным, что

тождество слова может не разрушаться и при наличии у него значи-

тельно расходящихся ≪лексико-семантических≫ и ≪лексико-фразео-

логических≫ вариантов. Это дает принципиальную основу для разгра-

ничения полисемии и омонимии: полисемия —тождество слова

при наличии у него двух или более отчетливо различных зна-

чений, омонимия —внешнее совпадение по звуковой оболочке

двух или более различных слов 1 . Важное значение имеет также

разработка вопросов о структурно обусловленной и граммати-

ческой омонимии, впервые получивших научную трактовку в

советском языкознании 2. Таким образом, советское языкознание

дает общетеоретическую основу для исследования конкретных фак-

тов отдельных языков и обеспечивает необходимые предпосылки для

решения соответствующих лексикографических вопросов3, что и

определяет повышение научно-лингвистического уровня наших тол-

ковых и переводных словарей. В частности, если сравнить, напри-

мер, толковый словарь русского языка С. И. Ожегова со словарем

под редакцией проф. Д. Н. Ушакова, то нельзя будет не заметить

результатов проведенной с тех пор исследовательской работы.

Несомненный интерес представляет трактовка в словаре С. И. Оже-

гова таких ≪фонетических и орфографических комплексов≫, как

осадить, настроить, раздаться, рассесться, марш, молошница,

нести, сработаться, самострел и ряда других 4. Однако многие

случаи и здесь остаются не вполне ясными. В самом деле, откуда

видно, что, например, добреть (сов. подобреть) —≪становиться

добрее≫ и добреть (сов. раздобреть) —≪толстеть, становиться

упитаннее≫ не утратили свойственных им ранее грамматических

связей и что тождество слова здесь осталось ненарушенным, если

сходное по своему историческому развитию худой с точки зрения

живой структуры современного языка считать распавшимся на

104

омонимы (т. е. худой 1 —тощий, с лишенными жира мышцами, и

худой 2 —плохой)? Ведь если доказательством омонимии в ≪ком-

плексе≫ худой является дифференциация форм сравнительной

степени (худее и хуже), то и у добреть тоже налицо формальная

дифференциация в совершенном виде. Как следует трактовать

такие случаи, как сложить —≪положить вместе≫ и сложить —≪сняв,

положить куда-нибудь≫; снести —≪соединить в одном месте≫ и

снести —≪срезать, срубить, сломать, разрушить≫; то же здесь

отношение, что в сбить 1 и 2, или другое? Почему бюро —≪учре-

ждение≫ и бюро —≪предмет мебели≫ представляются омонимами,

тогда как стол —≪отделение в учреждении≫ и стол —≪предмет

мебели≫ выступают как разные значения одного и того же слова?

Имеются ли достаточные основания для того, чтобы находить

омонимы в обозначении разного рода чувств одним ≪фонетическим

и орфографическим комплексом≫ вкус? Совместимы или не сов-

местимы в одном слове разновидности свободы, обозначаемые ≪ком-

плексом≫ воля? Объединяет ли обозначение голыш разные реаль-

ные предметы, мыслимые как ≪голые≫? Не свойственно ли рус-

скому языку обозначение судьбы как ≪доли≫, ≪удела≫ и т. п.? Долг—par ≪обязанность≫ и долг —≪взятое взаймы≫ действительно несовмести-

мы как разные значения одного слова? Обозначения разного рода

пространств и помещений можно или нельзя совместить в одном

слове камера? Разного рода колена и коленца не мыслятся ли и

до сих пор как семантически производные от колено —≪сустав,

соединяющий бедро и голень≫? ≪Оторвалась≫ или нет колода (карт)

от ≪бревна≫ —толстого и неподвижного (ср. сидит как колода)?

Крем не значит ли по-русски вообще особой консистенции ≪мазь≫

(откуда сапожный крем, крем для лица) и уже как отдельное,

специальное значение ≪род кушанья≫? Кузов (экипажа) не сохра-

няет ли до сих пор связи с (лыковым) кузовом? Лад —≪согласие≫

в прямом значении и лад в музыке и музыкальных инструментах дей-

ствительно несовместимы? Нельзя ли объединить в слове линейка

такие физически несходные, но явно объединенные общим признаком

предметы, как линейка (у пионеров) и ≪устаревший экипаж≫? Ма-

ковка и макушка у мака, у человека и у церкви больше имеют общего

или различного? Разные значения одного и того же слова или раз-

ные слова представляют собой обстановка как ≪мебель≫, ≪речная

обстановка≫ и переносное ≪обстоятельства≫? Также противник,

которое обозначает все то, что по-английски, например, потребует

по меньшей мере три разных слова —adversary, opponent и enemy?

Или счет, который соответствует английским bill, account,

score, time? Правда, англичанину никогда не придет в голову объ-

единить в одном слове то, что ему известно как seal и press, но будет

ли это основанием для того, чтобы разделить в словаре печать на

два омонима? Помёт 1 и 2 как-то неприятно считать разными зна-

чениями одного слова, но, может быть, это все-таки так? Нельзя

ли считать такт —≪чувство меры, создающее умение вести себя≫

производным по отношению к такт как музыкальному термину?

, 105

Одно слово или разные слова представляют собой чугун как ≪назва-

ние материала≫ и чугун как ≪сделанный из этого материала сосуд≫?

и т. д.

Особые трудности представляют случаи, когда вопрос о разгра-

ничении полисемии и омонимии оказывается связанным с резко

выраженными лексико-фразеологическими и лексико-синтакси-

ческими различиями. Совершенно ясно, что такие значения, какие

имеют, например, вынос в на вынос, кавалер в кавалер ордена и

кавалер орденов, кол в ни кола ни двора, жаба в грудная жаба, загон

в быть в загоне, курилка в жив курилка, лик в старом значении,

сохранившемся только в причислить к лику святых, молния в те-

леграмма и застежка молния, мышка в подмышки, отвал в до отвалу,

очки в втирать очки, пика в в пику, пик в часы пик, погибель в в три

погибели, препровождение в препровождение времени, рында в рынду

бить, спуск в не давать спуску, стих в стих нашел, стих найдет,

театр в устаревшем театр военных действий и анатомический

театр, экономия в политическая экономия и многие другие, нельзя

просто давать в словаре под разными заголовочными словами на

тех же основаниях, как и собственно омонимы, т. е. такие пары,

как, например: бор —≪хвойный лес≫ и бор —≪сверло≫; или блок —par ≪приспособление для подъема тяжестей≫ и блок —≪объединение,

группа≫; или брак —≪изъян в товаре≫ и брак —≪супружеские

отношения≫ и т. п. Нельзя пройти мимо и таких синтактико-фразео-

логических особенностей, как закололо (в боку и пр.); проваливай!;

(его и пр.) передернуло, развезло и т. п.; пронесло; (на что ты мне)

сдался и проч. Особенности семантических связей таких особых

синтактико-фразеологических форм слов: колоть, проваливать и

т. п. (если это действительно их синтактико-фразеологические формы),

или, напротив, отсутствие таких связей (если подобного рода случаи

уже не являются формами по отношению к соответствующим глаго-

лам, представляемым в словаре инфинитивами, а особыми словами,

находящимися к указанным глаголам в отношении частичной ле-

ксико-грамматической омонимии), должны будут в дальнейшем

подвергнуться теоретическому обсуждению, результаты которого

должны будут найти отражение в их лексикографическом оформ-

лении.

Всякий кто хоть сколько-нибудь занимался лексикографией,

знает по собственному опыту, что в подобных случаях лексикографу

всегда одновременно грозят две одинаково большие опасности:

искусственного объединения под одним звуковым комплексом

нескольких разных слов и не менее искусственного разделения

одного слова на омонимы вследствие недостаточно глубокого изуче-

ния его лексико-фразеологических и лексико-семантических осо-

бенностей. Если попытаться охарактеризовать с этой точки зрения

положение, существующее сейчас в нашей лексикографии, то можно

сказать, что если раньше основным грехом было объединение под

одним фонетическим и орфографическим комплексом нескольких

слов, то теперь как будто главной опасностью становится вторая

106

из перечисленных —искусственное разделение на омонимы при

отсутствии достаточных для этого объективных данных. Поскольку

чрезмерное развитие этой второй тенденции может вызвать реакцию

(некоторые как будто уже склоняются теперь к тому, что проблема

омонимии не имеет непосредственного отношения к практике лекси-

кографической работы, что ≪одним словом≫ для лексикографа яв-

ляется все, что в словарной форме одинаково звучит и одинаково

пишется), необходимо усилить внимание лексикографов к вопросам

омонимии.