Вопрос 5. Можем ли мы мыслить без помощи знаков?

250. Это - хорошо знакомый вопрос, однако по сей день нет лучшего аргумента в его подтверждение, чем тот, что

мысль должна предшествовать всякому знаку. Это предполагает невозможность бесконечного ряда. Однако

Ахиллес в действительности обгонит черепаху. Как это происходит - вопрос, на который нет необходимости

отвечать в настоящее время, покуда это, несомненно, происходит так.

251. Если мы ищем прояснения внешних фактов, то единственные мысли, какие мы можем найти, - это мысли,

[существующие] в знаках. Ясно, что никакую другую мысль при помощи внешних фактов доказать нельзя. Но мы

видели, что только при помощи внешних фактов мысль вообще может быть известна. Таким образом,

единственные мысли, которые можно познать, мыслимы в знаках. Однако мысль, которую невозможно познать, не

существует. Все мысли, следовательно, обязательно должны существовать в знаках.

252. Человек говорит самому себе: "Аристотель есть человек; следовательно, ему свойственно ошибаться". Не

думал ли он при этом, что всем людям свойственно ошибаться, хотя и не высказал это в открытую? Ответ

заключается в том, что он действительно подумал так, поскольку это сказано в его "следовательно". Коль скоро

это так, наш вопрос не соотносится с фактом, но представляет собой попросту требование отчетливости мысли.

40

253. Из пропозиции, что всякая мысль есть знак, следует, что всякая мысль должна обращаться к какой-то другой

мысли, определять какую-то другую мысль, поскольку такова сущность знака. Это, в конечном счете, есть не что

иное, как другая форма известной аксиомы, согласно которой в интуиции, то есть в непосредственно данном, нет

мысли, или, иначе говоря, все, что осмысляется, имеет прошлое. Hinc loquor inde esi. Так, то обстоятельство, что

после какой-то мысли обязательно последовала еще какая-то мысль, аналогично тому факту, что после всякого

прошлого момента времени, неизбежно был бесконечный ряд моментов времени. Поэтому говорить, что мысль не

может происходить мгновенно, но требует времени, означает всего лишь иной способ выражения того, что всякая

мысль должна интерпретироваться другой мыслью или же что вся мысль [существует] в знаках.

Вопрос 6. Может ли знак иметь какое-либо значение, если по своему определению он является знаком чего-то

абсолютно непознаваемого?

254. Может показаться, что это возможно и что примерами здесь служат всеобщие и гипотетические пропозиции.

Так, всеобщая пропозиция "все жвачные животные имеют раздвоенные копыта" говорит о возможной

бесконечности животных, и безразлично, сколько животных могло быть исследовано; всегда будет оставаться

вероятность того, что есть неисследованные животные. В случае гипотетической пропозиции то же обстоятельство

проявляется еще более явно; ибо такая пропозиция говорит не просто о каком-то действительном положении

вещей, но о всякой возможной ситуации, причем не все они познаваемы в силу того, что только одна из них

способна [хотя бы] существовать.

255. С другой стороны, все наши понятия приобретаются путем абстрагирования и сочетания познаний, впервые

возникших в суждениях опыта. Соответственно, не может быть понятия об абсолютно непознаваемом, поскольку

ничего подобного нам в опыте не дано. А значение термина есть понятие, термином передаваемое. Следовательно,

термин не может иметь своим значением [абсолютно непознаваемое].

* То, что я сказал, уже далеко (лат.) [3*].

41

256. Если скажут, что непознаваемое есть понятие, состоящее из понятия "не" и понятия "познаваемое", то можно

возразить на это, что "не" есть просто синкатегорематический термин, а не понятие как таковое.

257. Если я мыслю "белое", я не собираюсь заходить так далеко, как Беркли [7], и считать, что я мыслю ["белое"] о

человеке, которого вижу [4*], но скажу, что то, о чем я мыслю, имеет характер познания, и то же касается всего,

что может быть испытано на опыте. Следовательно, высшее понятие, которое можно получить путем

абстрагирования от суждений опыта - и поэтому, самое высшее понятие, которое можно получить вообще, -

есть понятие чего-то, имеющего характер познания. Так, не, или то, что есть иное, чем, если они представляют

собой понятия, являются понятиями познаваемого. Следовательно, если бы непознаваемое было понятием, оно

имело бы форму "А, не-А" и было бы, по меньшей мере, самопротиворечивым. Таким образом, незнание и

заблуждение могут рассматриваться только как корреляты действительного знания и истины, причем последние

имеют характер познания. Всякому познанию противостоит непознанная, но познаваемая реальность; однако

помимо всевозможного познания существует только само-противоречие. Короче говоря, познаваемость (в самом

широком смысле) и бытие не только одно и то же с метафизической точки зрения, но и синонимичные термины.

258. На аргумент относительно универсальных и гипотетических предложений мое возражение таково: хотя их

истинность не может быть познана с абсолютной достоверностью, она, вероятно, познаваема при помощи

индукции.