§ 3. Реальность третичности

343 ...Невозможно свести все в наших мыслях к этим двум элементам [первичности и вторичности]. Можно

сказать, что большая часть действительно совершаемого состоит из вторичности - или, скорее, вторичность

является преобладающим свойством того, что было совершено. Непосредственное настоящее, если бы мы могли

уловить его, не имело бы никакого свойства, кроме своей первичности. Я вовсе не имею в виду, что

непосредственное сознание (чистая фикция, между прочим) было бы первичностью; я хочу сказать, что качество

того, что мы непосредственно осознаем, которое не является фикцией, представляет собой первичность. Однако

мы постоянно пытаемся предсказать, что должно произойти. Так вот, то что должно произойти, согласно нашему

представлению о нем, никогда не может полностью стать прошлым. В целом можно сказать, что значения

неисчерпаемы. Мы слишком склонны полагать, что то, что человек намеревается (желает) сделать, и значение

(meaning) какого-либо слова - это два несвязных значения слова "meaning" (значение) или что они связаны тем,

что отсылают к некой действительной операции сознания. Профессор Ройс, главным образом в своей

фундаментальной работе "Мир и индивид" (The World and the Individual), много сделал для того, чтобы искоренить

эту ошибку На самом деле единственная разница состоит в том, что, когда человек намеревается что-либо

совершить, пребывание им в этом состоянии будет иметь следствием приведение грубых взаимодействий между

предметами в соответствие с формой, по которой сформировалось само сознание этого человека, тогда как

значение слова на деле состоит в способе, каким оно могло бы, занимая надлежащее место в высказываемом

суждении, способствовать формированию поведения человека в согласии с тем,

154

сообразно чему сформировано оно само. И не просто значение всегда, в большей или меньшей степени, в конце

концов формирует реакции в отношении его самого, но именно в осуществлении этого и состоит его суть. По этой

причине я называю этот элемент феномена или объекта мысли третичностью. Он именно таков, каков есть, в силу

придания некоторого качества будущим реакциям.

344. Все мы склонны скептически относиться к существованию какого-либо реального значения или закона в

вещах. Этот скептицизм наиболее сильно выражен у самых мужественных мыслителей. Я всем сердцем

приветствую скептицизм, при условии, что он обладает четырьмя качествами: во-первых, чтобы он выражал

искреннее и реальное сомнение; во-вторых, чтобы он был агрессивным, в-третьих, чтобы он побуждал к

исследованию, и, в-четвертых, чтобы в нем присутствовала готовность признать то, в чем он сомневается, как

только элемент сомнения будет прояснен. Сердиться на скептиков, которые, знают это или нет, являются

преданными друзьями духовной истины, - явный признак того, что тот, кто сердится, сам грешит скептицизмом,

однако не здоровым и невинным, стремящимся раскрыть истину, а лживой, скрытной, извращенной и

консервативной разновидностью скептицизма, страшащейся истины, хотя истина означает просто способ

достижения тех или иных целей. Если скептики полагают, что можно дать объяснение любым явлениям вселенной,

оставив без объяснения значение, пусть дерзают и пытаются сделать это. Это самое похвальное и благодетельное

предприятие. Но когда они заходят настолько далеко, что начинают говорить, будто в нашем сознании нет ни

одной идеи, несводимой к чему-либо еще, я говорю им: "Джентльмены, я всем сердцем разделяю ваше наиболее

сильное чувство, состоящее в том, что человек, достойный этого имени, не позволит мелким пристрастиям ума

сделать его слепым к истине, которая состоит в согласии его мыслей с его целями. Но вы знаете о таком явлении,

как недостаток искренности, который человек сам в себе не осознает. Вы, бесспорно, понимаете, что,

155

если бы существовал элемент мысли, несводимый ни к какому другому, было бы трудно, учитывая ваши

принципы, объяснить его наличие у человека иначе, как выведением его из окружающей Природы. Но если из-за

этого вам пришлось бы отвернуться от идеи, столь ярко освещающей ваш разум, то вы нарушили бы ваши

принципы более радикальным образом".

345. Я сформулирую здесь в общих чертах доказательство того, что идея значения несводима к идеям качества и

противодействия. Это доказательство содержит основные посылки. Согласно первой посылке, любое подлинное

триадическое отношение включает в себя значение, так как значение представляет собой триадическое отношение.

Вторая посылка утверждает, что триадическое отношение невыразимо посредством одних только диадических

отношений. Чтобы убедиться в правильности первой из этих двух посылок, согласно которой каждое триадическое

отношение включает в себя значение, может потребоваться основательное размышление. Есть два направления

исследования. Во-первых, видимо, любые физические силы имеют место между парами частиц. Это

предположение было выдвинуто Гельмгольцем в его оригинальной работе "О сохранении сил" (On the

Conservation of Forces). Возьмите любой факт триадического вида из физики; под ним я подразумеваю факт,

который можно определить только одновременной ссылкой на три предмета, и вы обнаружите достаточно

свидетельств того, что такой факт никогда не создастся действием сил на основании только диадических

отношений. Так, ваша правая рука - это та рука, что указывает на восток, когда вы находитесь лицом к северу, а

головой к зениту. Требуются три вещи, восток, запад и небо, чтобы определить разницу между правым и левым.

Соответственно, химики считают, что вещества, вращающие плоскость поляризации направо или налево, можно

произвести только из таких [сходных] активных веществ. Они все настолько сложны по составу, что вряд ли могли

бы существовать, когда Земля была очень горячей, так что совершенно непонятно, как могло возникнуть первое

такое вещество. Это не

156

могло произойти посредством действия грубой силы. Что касается второго направления исследования, то вам

следует научится анализировать отношения, начиная с явно триадических и постепенно переходя к другим. Таким

образом вы можете окончательно убедиться, что любое подлинное триадическое отношение включает мысль или

значение. Возьмем, например, отношение в дарении. А дарит В некоему С. Это действие состоит не в том, что А

бросает В, которое случайно попадает в С, подобно финиковой косточке, попавшей Джинни в глаз. Если бы этим

все и ограничивалось, то имело бы место не подлинное триадическое отношение, а одно диадическое отношение,

за которым следует другое такое же. Не нужно было бы движения даримого предмета. Дарение - это передача

права владения. Право же, это дело закона, а закон - дело мысли и значения. Я оставляю этот вопрос на ваше

рассмотрение, добавляю лишь, что хотя я и употребил слово "подлинный", однако на самом деле не считаю его

необходимым. Я полагаю, что даже вырожденные триадические отношения включают что-то вроде мысли.

346. Легко доказать и вторую посылку в нашем доказательстве, согласно которой подлинные триадические

отношения никогда не могут быть составлены из диадиче-ских отношений и качеств. [...]. В понедельник я

встречаю какого-то человека. Встретив во вторник какого-то человека, я вспоминаю: "Да ведь это тот же человек,

которого я видел в понедельник". Мы можем вполне правильно утверждать, что я непосредственно ощутил

тождество. В среду я встречаю какого-то человека и говорю; "Это тот же человек, которого я видел во вторник и,

следовательно, тот же, которого я встретил в понедельник". Здесь имеет место признание триадического

тождества; но оно возникает как вывод из двух посылок, что само по себе является триадическим отношением.

Если я вижу сразу двух людей, я не могу таким непосредственным переживанием отождествить их обоих с

человеком, которого я видел до этого. Я могу отождествить их, если только я рассматриваю их не как одного и

того же человека, а как два разных проявления одного

157

и того же человека. Идея проявления представляет собой идею знака. Знак же - это нечто, А, обозначающее

некий факт или объект, В, в отношении некоей мысли-интерпретанты, С.

347. [...] Анализ покажет, что любое отношение, будь оно тетрадическим, пентадическим или состоящим из

большего числа коррелятов, есть не что иное, как соединение триадических отношений. Неудивительно поэтому,

что, кроме трех элементов первичности, вто-ричности, и третичности, в феномене больше никаких элементов

обнаружить нельзя.

348. Что касается общего нежелания признавать мысль активным фактором реального мира, то некоторые

причины легко установить. В первую очередь, люди убеждены, что все происходящее в материальной вселенной

является движением, которое целиком и полностью определяется нерушимыми законами динамики; и это, как они

думают, не оставляет места какому-либо другому влиянию. Но законы динамики опираются на совершенно иные

основания, нежели законы гравитации, упругости, электричества и им подобные. Законы динамики если и не

тождественны, то по крайней мере очень сходны с принципами логики. Они говорят лишь то, как будут двигаться

тела, если установлены действующие силы. Они допускают любые силы, а значит, и любые движения. Только

закон сохранения энергии вынуждает нас объяснять определенные виды движения с помощью специальных

гипотез о молекулах и им подобных. Таким образом, чтобы согласовать вязкость газов с этим законом, нам

придется предположить, что газы имеют определенное молекулярное строение. Отставив законы динамики в

сторону как законы, вряд ли являющиеся позитивными, но скорее представляющими формальные принципы, у нас

остаются только законы гравитации, упругости, электричества и химические законы. Кто же будет сознательно

утверждать, что нашего знания этих законов достаточно, чтобы быть более или менее уверенным в их абсолютной

вечности, и непреложности, и неподверженности великому закону эволюции? Каждый наследуемый признак -

это закон, но

158

он подвержен развитию и разложению. Любая привычка индивидума является законом; но эти законы так легко

изменяются под действием самоконтроля, что совершенно очевидно, что идеалы и мысли, как правило, оказывают

весьма заметное влияние на человеческое поведение. Тот факт, что истина и справедливость - великие силы в

мире, не просто фигура речи, но реальный факт, с которым должны согласоваться теории. 349. Ребенок, с его

удивительной способностью к языку, обычно смотрит на мир как на управляемый главным образом мыслью; ибо

мысль и выражение для него есть одно. Как говорит Вордсворт, ребенок совершенно в этом прав; он

глаз среди слепых,

на нем зиждутся истины,

которые мы тяжким трудом добываем всю жизнь

Повзрослев, ребенок сразу утрачивает эту способность; на протяжении всего детства его голову забивают такой

массой лжи, которую родители по обыкновению считают самой полезной пищей для ума ребенка, поскольку они

не думают о его будущем, о том, что он вступает в сознательную жизнь с крайне презрительным отношением ко

всем идеям детства; и великая истина об имманентной силе мысли во вселенной отбрасывается им вместе с ложью

Я предлагаю это гипотетическое объяснение потому, что, если бы общее нежелание считать мысль реальной силой

или чем-то, помимо выдумки фантазии, было действительно естественным, это служило бы не менее

убедительным доводом против признания ее реальной силой.