§ 1. Чувствование и борьба

322. Вторая категория, которую я считаю еще одним простейшим признаком, общим для всего, что предстает

перед сознанием, - есть элемент борьбы. Она присутствует даже в таком элементарном фрагменте опыта, как

простое чувствование. Ибо подобное чувствование всегда обладает некоторой степенью интенсивности, высокой

или низкой, и эта интенсивность ощущается как волнение, как действие и противодействие между пашей душой и

стимулом. Если при попытке найти какую-нибудь идею, не включающую в себя элемента борьбы, мы

представляем себе вселенную, которая состоит из единственного, никогда не изменяющегося качества, то в данном

представлении должна все-таки существовать известная степень устойчивости, в противном случае мы не смогли

бы думать и справляться о существовании объекта, обладающего какой-либо позитивной качественностью. Итак,

устойчивость гипотезы, позволяющая нам думать о ней и манипулировать ею в мышлении (что является

совершенно правильным оборотом речи, потому что, размышляя о

138

гипотезе, мы действительно производим над ней эксперименты), заключается в том, что, если наши мыслительные

манипуляции достаточно деликатны, гипотеза будет сопротивляться изменению. Но сопротивления не может быть

там, где нет борьбы или силового воздействия. Я должен объяснить, что под борьбой я имею в виду

взаимодействие двух вещей, независимо от какого бы то ни было третьего или посредника, и в частности

независимо от какого-либо закона действия.

323. Я не стал бы удивляться, если бы кому-нибудь пришло в голову предположение, что идея закона является

существенной для идеи воздействия одной вещи на другую. Но, безусловно, это было бы самым несостоятельным

предположением в мире, учитывая, что, обучаясь на протяжении всей жизни смотреть на вещи с детерминистской

точки зрения, никто среди нас не смог заставить себя отказаться от мысли, что может совершить любой четко

определенный акт воли. Один из самых замечательных примеров того, как из-за предвзятой теории человек не

способен видеть факты, состоит в том, что многие детерминисты склонны думать, что никто на самом деле не

верит в свободу воли, в то время как они сами в нее верят, когда не занимаются теоретизированием. Однако я не

думаю, что стоит спорить по этому поводу. Оставайтесь с вашим детерминизмом, если он вам по вкусу; однако все

же мне кажется, что вы должны признать, что ни один закон природы не может заставить камень упасть,

лейденскую банку разрядиться, а паровой двигатель работать.

§ 2. Действие и восприятие

324. [Одна категория] привычно бросается нам в глаза благодаря превратностям и сумятице жизни. Мы постоянно

натыкаемся на жесткость фактов. Мы ожидаем одну вещь или пассивно принимаем ее на веру, имея ее образ в

нашем уме, но опыт выталкивает эту идею на задний план и вынуждает нас думать совершенно иным образом. Вы

осознаете это почти в чистом виде, когда упираетесь плечом в дверь и пытаетесь силой ее открыть. Вы ощущаете

сопротивление и в то же время ощущаете

139

I

Чарлз Сандерс Пирс

усилие. Не может быть никакого сопротивления без усилия- не может быть никакого усилия без сопротивления.

Это лишь два способа описания одного и того же опыта. Это - двойное сознание. Мы начинаем осознавать себя,

одновременно осознавая не-себя. Состояние бодрствования является сознанием противодействия; и так как

сознание само по себе двусторонне, у него, соответственно, имеется две разновидности; а именно действие, в

котором производимое нами изменение других вещей является более заметным, чем их воздействие на нас, и

восприятие, когда их воздействие на нас значительно заметнее, чем наше воздействие на них. Представление о

том, что мы такие, какими нас делают вещи, является столь значительной частью нашей жизни, что другие вещи

мы тоже воспринимаем как существующие благодаря их воздействию друг на друга. Идея другого, идея отрицания

(idea of not), становится стержнем мышления. Этот элемент я называю вторичностью.