Отказ в выдаче в связи с возрастом или состоянием здоровья

В соответствии с п. «h» ст. 4 Типового договора о выдаче в экс­традиции может быть отказано, «если запрашиваемое государство, принимая также во внимание характер правонарушения и интересы запрашивающего государства, сочтет, что в свете обстоятельств данного дела выдача данного лица будет несовместима с соображениями гуманности ввиду возраста, состояния здоровья личных обстоятельств этого лица».

К числу экстрадиционных договоров, в которых названное обстоятельство возможного отказа в выдаче нашло свое закрепление относится, например, российско-китайское соглашение о выдаче 1995 г. (п. 2 ст. 4), в котором оно изложено в формулировке, практически идентичной той, которая содержится в Типовом договоре.

Однако в Федеральном законе от 25 октября 1999 г. «О ратификации Европейской конвенции о выдаче, Дополнительного протокола и Второго дополнительного протокола к ней» говорится о наличии оснований полагать, что выдача лица может повлечь для него серьезные осложнения в процессе уголовного преследования либо в ходе судопроизводства по причине его преклонного возраста, состояния здоровья (пп. «в» п. 1 ст. 1). Особенностями этой формулировки являются, во-первых, сужение трактовки возраста до «преклонного», во-вторых, ограничение возможности появления серьезных осложнений в силу указанного роста или состояния здоровья рамками лишь предварительного расследования и судопроизводства и, в-третьих, отсутствие указания на другие личные обстоятельства данного лица.

Основанием для отказа в выдаче может стать и недостижение лицом совершеннолетия по закону запрашиваемого государства, располагающего особым охранительным режимом для несовершеннолетних (замена лишения свободы на более мягкие меры наказания или даже на принудительные меры воспитательного воздействия, ювенальная юстиция и т. п.), тогда законодательстве запрашивающей стороны такой режим отсутствует либо она не предоставляет информацию о наличии альтернатив уголовному преследованию.

Немаловажна в связи с этим позиция Европейского Суда правам человека, который заявил, что нельзя толковать ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод как обязывающую соответствующие власти во всех случаях освобождать заключенного по причине плохого здоровья или направлять его в общую больницу для прохождения конкретно предписанного курса лечения.

Тем не менее в соответствии с этой статьей государство должно принимать меры к тому, чтобы лицо содержалось в условиях, кото­рые совместимы с уважением к человеческому достоинству.

Отказ в выдаче на основании оговорки ordre public

Изложенные основания отказа в выдаче гуманитарного характе­ра вскрывают несовместимость выдачи с нарушением международ­но признанных прав и свобод человека и гражданина. Однако опре­деленная заинтересованность в невыдаче того или иного лица может появиться и у запрашиваемого государства в том случае, когда экст­радиция оказывается несовместимой с его существенно важными интересами.

На этот случай во внутреннем законодательстве того или иного государства и заключаемых им международных договорах может содержаться оговорка о публичном порядке (ordre public), означаю­щая, что экстрадиция не осуществляется, когда ее последствия явно противоречили бы основам правопорядка этого государства.

Основные проблемы в применении оговорки ordre public связаны с толкованием понятия «публичный порядок». Для уяснения смысла можно обратиться к актам российского законодательства использующим эту оговорку. Так, в Федеральном законе от 25 октября 1999 г. «О ратификации Европейской конвенции о выдаче, Дополнительного протокола и Второго дополнительного протокола к ней» говорится, что Российская Федерация оставляет за собой право отказать в выдаче, если таковая может нанести ущерб ее суверенитету, безопасности, общественному порядку или другим существенно важным интересам. Аналогичный запрет в отношении запросов иностранных государств о производстве процессуальных действий вводит и ч. 4 ст. 457 УПК РФ, если запрос «противоречит законодательству Российской Федерации либо его исполнение может нанести ущерб ее суверенитету или безопасности».

Вместе с тем понятие «публичный порядок» не сводится только к указанным аспектам, включая в себя также и понятие «основы пра­вопорядка». Трактуя объем «основ российского правопорядка», док­трина склоняется к включению в его содержание совокупности следующих элементов:

1) основополагающие, фундаментальные принципы российского права, прежде всего, конституционные;

2) общепринятые принципы морали, на которые опирается российский правопорядок;

3) законные интересы российских граждан и юридических лиц, российского общества и государства, защита которых является ос­новной задачей правовой системы страны;

4) общепризнанные принципы и нормы международного права, являющиеся частью российской правовой системы, включая между­народно-правовые стандарты прав человека¹³⁵[135].

Однако при этом необходимо подчеркнуть, что содержание по­нятия «публичный порядок Российской Федерации» не совпадает с содержанием национального законодательства России. Такое толко­вание рассматриваемой оговорки означало бы отрицание какой бы то ни было правовой помощи по уголовным делам. Поскольку же предусмотренное российским законодательством международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства допускает применение правовых норм иностранного государства, наличие про­тиворечий между российским законом и законом другого государст­ва само по себе не может служить основанием для применения ого­ворки о публичном порядке.

При более широком взгляде на эту проблему становится ясно, что отказ в выдаче не может быть основан только на отличии право­вой или политической системы иностранного государства от правовой или политической системы Российской Федерации. В этом плане использование оговорки ordre public возможно лишь в тех, случаях, когда выдача противоречит основополагающим концептуальным положениям правовой системы России, основам общественного и государственного устройства, когда последствия ее применения недопустимы с точки зрения фундаментальных представлений в российском правосознании о целесообразности и нравственности.

Таким образом, во-первых, оговорка о публичном порядке может парализовать действие лишь отдельных актов выдачи, не института экстрадиции в целом. Во-вторых, отказ в выдаче на основании комментируемой оговорки может последовать лишь в исключительных случаях. В-третьих, для использования оговорки о публичном порядке необходимо, чтобы возможное нарушение российского правопорядка носило явный, т. е. очевидный, характер.

Особое значение отказ в выдаче со ссылкой на ее противоречие, «основам российского правопорядка» приобретает в тех случаях, когда экстрадиционное взаимодействие происходит на основе принципа взаимности.