Отказ в выдаче по делам частного обвинения

С принятием нового российского Уголовного кодекса тенденция к расширению диспозитивности проявилась во введении еще одной категории пре­ступлений, которые можно назвать публично-частными. Это дела о преступлениях небольшой и средней тяжести, которые, будучи публичными, по обвинению, тем не менее, могут быть прекращены ввиду примирения потерпевшего с обвиняемым (ст. 76 УК).

Вместе с тем поскольку дела о преступлениях небольшой и средней тяжести, кроме предусмотренных ч. 2 и 3 ст. 20 УПК, счи­таются делами публичного обвинения (ч. 5 ст. 20 УПК), постольку экстрадиция виновных в их совершении лиц при наличии других необходимых для нее условий вполне возможна.

Начала диспозитивности коснулись и лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных негосударствен­ных организациях, уголовное преследование которых за преступле­ния против интересов службы в такой организации ставится в зави­симость от ее заявления либо согласия, если вред причинен интересам исключительно «своих», но не других организаций, а тем более не интересам граждан, общества или государства (примечания 2 и 3 к ст. 201 УК). Тем самым, по словам И. Петрухина, государст­во как бы «отдало на откуп» указанным организациям решение во­пpoca об уголовном преследовании своих сотрудников за преступ­ления, причинившие вред только данной организации и никому более¹²⁷[127].

Следовательно, отсутствие заявления или согласия такого рода организаций на возбуждение уголовного дела блокирует возмож­ность самой постановки вопроса о выдаче виновных в совершении деяний, предусмотренных главой 23 УК РФ.

В целом в УПК РФ уголовное преследование поделено в зависимости от характера и тяжести совершенного преступления на публичное, частно-публичное и частное. Первое предполагает несвязанность движения уголовного дела позицией сторон, второе – возбуждение дела по жалобе потерпевшего при невозможности прекращения дела за примирением сторон, третье – возбуждение дела не иначе как по жалобе потерпевшего и его прекращение в случае примирения потерпевшего с обвиняемым.

При этом нормы УПК, наделяющие судью полномочиями по возбуждению уголовных дел частного обвинения, не свидетельст­вуют о возложении функций уголовного преследования на суд. Рас­сматривая этот вопрос, Конституционный Суд РФ подчеркнул, что по­ложения УПК, определяющие порядок возбуждения уголовных дел по жалобам потерпевших, не содержат каких-либо установлений, затрагивающих и, тем более, ставящих под сомнение основопола­гающий признак состязательности – отделение функции разреше­ния дела от функций обвинения и защиты. Предусмотренное в УПК полномочие суда возбуждать уголовные дела этой категории, по су­ществу, означает лишь его право и обязанность принять к своему рассмотрению жалобу потерпевшего. Реализация судом указанного полномочия сама по себе не связана с функцией обвинения, которую при рассмотрении дел данной категории осуществляет потерпевший, обеспечивая тем самым реальную состязательность сторон перед судом.

Следовательно, из самого существа процессуального института пpoизводства по делам частного обвинения, предполагающего отде­ленность функции обвинения, осуществляемой частным лицом, от функции отправления правосудия, следует, что суд не вправе по собственной инициативе вынести решение о возбуждении уголовно­го дела частного обвинения и о принятии его к своему рассмотре­нию. Не наделен правом возбуждать такого рода дела и прокурор, если только жалоба потерпевшего признается исключитель­ным поводом к возбуждению уголовных дел частного обвинения. Отказывая, таким образом, своим правоохранительным органам в осуществлении процессуальной деятельности по изобличению обвиняемого, государство соответственно отказывается и от его выдачи для уголовного преследования другим государством.