Глава 14

- Ну мистер Вандерли, - сказал Грегори, - вернемся к нашей дискуссии» -

Он шел к нему через зал, заполнившийся вздохами и шепотами:

"Жить вечно жить вечно"

Дон поднялся, глядя на лежащих перед сценой. Старик лежал лицом кверху

на теле босоногого мальчика. Рядом скорчился Питер Берне.

- Нам нужно было предпринять меры еще два года назад, - промурлыкал

Грегори. - Можно было избежать стольких неприятностей. Помните то время»

Дон помнил:

"Его зовут Грег. Мы знакомы по Новому Орлеану".

Он стоял у забегаловки "Последний риф" и в ужасе смотрел на эту

компанию.

- Стольких неприятностей, - повторял Грегори, подходя ближе. - Но от

этого конец еще желанней, правда»

Питер Берне, из щеки которого текла кровь, пошевелился.

- Альма, - прошептал Дон.

- Да. Ваша Альма. И вашего брата. Не забудьте о нем. Мы с ним

повеселились.

- Повеселились»

- Да. Обожаем веселье. Хотя чаще всего мы убираем из него элемент

неожиданности. А теперь взгляните на меня еще раз, Дональд, - он подошел

совсем близко. Дон попятился.

Питер застонал, пытаясь встать. Фенни рядом с ним тоже зашевелился,

корчась от боли.

- Они ранили Фенни, - сказал Дон, пока Грегори медленно приближался к

нему. - Ранили.

Он оглянулся, ища топор, который лежал где-то под сиденьями. Питер сел,

глядя на агонию Фенни.

- Вы не можете.

- Что не можем» - спросил Грегори.

- Жить вечно.

- Мы живем куда дольше, чем ты, - вежливость исчезла из его речи,

сменившись откровенной злобой. Дон продолжал отступать к Питеру.

- Ты не проживешь и минуты, - Грегори сделал еще шаг.

- Питер! - Дон оглянулся на юношу.

Тот заносил нож над скорченным телом Фенни.

- Давай! - крикнул Дон, и Питер вонзил нож в грудь маленького существа.

Оттуда хлынул поток белой зловонной жидкости.

Грегори Бэйт, отшвырнув Дона, кинулся к Питеру, нечленораздельно рыча.

Рики Готорн сперва подумал, что он умирает - боль в спине была

невыносимой. Потом он увидел ковер у себя перед глазами (ворсинки казались

высотой в дюйм) и услышал крик Дона. Он пошевелил головой. Последнее, что он

помнил, - это как он всаживал нож в шею маленького гаденыша. Потом все

смешалось.

Рядом с ним что-то зашевелилось. Подняв голову, он увидел распухшее

тело Фенни, кишащее маленькими белыми червями. Рики едва не стошнило, и он

осторожно сел, морщась от боли в спине.

Грегори Бэйт поднял Питера, завывая так, будто в груди у него была

пещера, и швырнул в экран. Раздался треск. Рики быстро протянул руку и

вырвал нож из груди Фенни. Тот издал тонкий визг и дернулся, обдав запахом

гнили.

Рики поднялся и пошел к экрану, где Грегори собирался лезть через дырку

за упавшим туда Питером. Рики схватил его за воротник; Грегори молниеносно

напрягся, и Рики с ужасом понял, что он сейчас повернется и убьет его, если

не сделать одну-единственную возможную вещь.

Он замахнулся и воткнул нож ему в спину. Все звуки вдруг пропали.

Ужасно медленно Грегори повернулся и предстал перед Рики в своем настоящем

обличье: глаза, полные ледяного ветра, и раскрытый, как черная пещера, рот.

- Ублюдок, - простонал Рики.

Грегори кинулся на него.

Дон выкарабкался из-за стульев, торопясь успеть, пока оборотень не

разорвал Рики; потом он увидел, что мышцы Грегори обмякли, и он упал на

колени. Из его рта что-то текло.

- Отойдите, Рики, - сказал Дон, но адвокат застыл на месте. Грегори

потянулся к нему и, когда Дон шагнул вперед, посмотрел ему прямо в глаза.

"Жить вечно"

Дон поднял топор и обрушил сверкающее лезвие на голову Байта.

Питер Берне выбрался из-за экрана, морщась от боли и от лучей

прожектора. Он рассчитывал подобрать нож и попытаться хотя бы спасти Дона;

Рики убили первым же ударом, он знал это. Потом он увидел, что происходит.

Обезглавленный Грегори извивался на полу, а Дон рубил его топором; невдалеке

Фенни беспомощно дергался в луже белой жидкости.

- Дайте мне, - крикнул он, и Рики с Доном повернули к нему совершенно

белые лица.

Он взял у Дона топор и ударил - сначала слабо, потом более уверенно,

вкладывая в удары всю свою ненависть, забыв о боли. Он рубил снова и снова,

потом перешел к Фенни.

Когда от братьев остались только ошметки кожи и костей, над ними

поднялся ветер, развевая останки в пыль.

Питер нагнулся и поднял нож.

- Боже, - прошептал Рики, падая на стул.

Покидая кинотеатр, они услышали ветер. Он свистел даже в пустом фойе,

разгоняя бумажки и конфетные обертки. Началась самая свирепая за эту зиму

снежная буря.