Глава 5

Потом Альма исчезла. Она заставила меня, как госпожа своего слугу,

пригласить ее в ресторан возле кампуса. Я пришел туда, заказал столик и

прождал ее целый час. Мне вовсе не хотелось еще раз выслушивать, как мы

будем жить в Вермонте, поэтому я съел салат и с облегчением отправился

домой.

Она не позвонила мне. В ту ночь она приснилась мне с загадочной улыбкой

уплывающей от меня в маленькой лодочке.

Утром я начал беспокоиться. Я много раз звонил ей, но она или

отсутствовала, или не брала трубку (последнее я вполне мог ожидать - когда я

был у нее, она часто не обращала на звонки никакого внимания). К вечеру я

начал думать, что освободился от нее. Я еще позвонил два раза ночью и был

рад, не услышав ответа. Наконец я написал ей письмо, где говорилось, что я

прекращаю с ней отношения.

После первого семинара я пошел к ней домой. Сердце мое билось учащенно:

я боялся, что встречу ее и должен буду говорить горькие слова, которые так

легко было написать на бумаге. Я поднялся по лестнице и толкнул дверь.

Заперто. Тогда я подсунул под дверь конверт так, чтобы можно было прочесть

адресат - "Альме", и ушел.

Конечно, она знала мое расписание, и я ожидал увидеть за стеклянной

дверью аудитории ее возмущенное лицо и свое письмо у нее в руке. Но она не

пришла.

Следующий день повторил прошедший. Я боялся, что она может покончить с

собой, но, отогнав эту мысль, пошел на занятия. Днем я снова позвонил ей, и

снова бесполезно. Вернувшись домой, я хотел снять трубку телефона с рычага,

но не стал этого делать, не желая признаться себе, что надеюсь на ее звонок.

На следующий день я вел семинар по американской литературе около двух.

Чтобы подойти к аудитории, мне нужно было пройти через широкий кирпичный

двор, где всегда было полно народу. Студенты выставляли там плакаты с

требованиями легализации марихуаны или защиты китов. В их гуще я опять,

впервые за долгое время, увидел Хелен Кайон, и опять рядом с ней был Реке

Лесли, держащий ее за руку. Они выглядели совершенно счастливыми, и я

отвернулся, чувствуя себя одиноким и брошенным.

Я вдруг вспомнил, что два дня не брился и не менял белье.

Тут, отвернувшись от Хелен и Рекса, я увидел высокого бледного человека

в темных очках, глядящего на меня из-за фонтана. У его ног сидел тот же

босоногий мальчик в лохмотьях. Грег Бентон выглядел теперь еще более

устрашающе, чем у "Последнего рифа"; на солнце в толпе он и его брат

казались чем-то совершенно чуждым, как пара ядовитых пауков. Даже привыкшие

ко всему студенты Беркли сторонились их. Бентон не говорил мне ничего и не

делал никаких жестов - просто смотрел, и в его взгляде читалась ничем не

прикрытая злоба.

Каким-то образом я понял, что он не, причинит мне вреда. Он мог только

смотреть на меня, и я впервые порадовался тому, что здесь так много людей.

Потом я вспомнил, что Альма в опасности. Может быть, она уже мертва.

Я отвернулся от Бентона и его брата и быстро пошел к воротам. Я

чувствовал, как он смотрит мне вслед, но, повернувшись, обнаружил, что

Бентон вместе с братом исчезли. Остались только толпы студентов и

по-идиотски счастливые Хелен и Реке.

Когда я дошел до дома Альмы, мой страх уже казался абсурдным. Разве она

сама не сигнализировала мне о нашем разрыве тем, что не пришла в ресторан»

То, что я теперь беспокоюсь за нее, не более чем ее последняя манипуляция

моими чувствами. Потом я заметил, что занавески в ее окне раздвинуты.

Я вбежал по лестнице дома напротив, откуда было видно ее окно. Ее

квартира была пуста. Остались только голые стены, а на полу, там, где был

ковер, лежал мой конверт. Нераспечатанный.