§ 4. Третьи лица в обязательстве (п. 1882—1888)

1882. Своеобразие обязательств (и, по-видимому, любых других относительных гражданских правоотношений) заключается в том, что в них могут участвовать не только стороны — управомоченный и обязанный субъекты — но и иные (третьи) лица (см. § 8 гл. XXVI Учебника). Третьи лица — это, как правило, случайные участники обязательства: они могут в обязательстве присутствовать, но их может и не быть. Существуют, однако, обязательства, которые по своей сути могут быть установлены только в пользу третьих лиц (например, договоры страхования жизни и гражданской ответственности, договоры об обеспечении исполнения чужих обязательств); в таком случае и третьи лица становятся их необходимыми участниками.

1883. Появление третьего лица в обязательственном правоотношении должно связываться исключительно с институтом договора в пользу третьего лица* (ст. 430 ГК; п. 1119 Учебника). Вступление такого договора в силу порождает обязательство (исходное правоотношение), в силу которого кредитор вправе потребовать от должника совершения определенного действия, но не в свою пользу, а в пользу третьего лица (бенефициара). Почему кредитор так поступает — это не имеет значения для договора; видимо, кредитора побуждают к этому какие-то правоотношения, которые связывают его с бенефициаром. Но вступлением договора в силу третье лицо еще не вовлекается в обязательство; чтобы это произошло, нужно, чтобы третье лицо выразило намерение воспользоваться правом требования, выговоренным для него кредитором**. Только после этого действия бенефициар становится участником обязательства. Каково его правовое положение?

* Договора, возлагающего на третье лицо обязанности, т. е., договора за счет третьего лица, существовать не может, ибо юридический факт, являющийся основанием возникновения обязательства, не создает обязанностей для лиц, не участвующих в установлении обязательства (для третьих лиц) (п. 3 ст. 308 ГК).

** Причем, п. 2 ст. 430 ГК требует, чтобы намерение было выражено бенефициаром, именно должнику. Признаемся, мы не усматриваем за этим требованием какой-то причины принципиального характера.

1884. С момента выражения намерения воспользоваться выгодами, предоставленными ему по договору, бенефициар приобретает право требования к должнику исходного правоотношения, содержательно идентичное тому, которое входит в это правоотношение. С этого момента третье лицо, по сути, приобретает статус кредитора, хотя и с некоторыми особенностями. Именно: должник вправе выдвигать против требования бенефициара не только возражения, основанные на его (должника) отношениях с этим (третьим) лицом и его правопредшественниками, но и на его (должника) отношениях с кредитором и его правопредшественниками. Бенефициар и должник, таким образом, оказываются также связанными обязательственными правоотношениями, но требование бенефициара отличается от требования классического кредитоpa тем, что может быть ухудшено не только недостатками, коренящимися в личности бенефициара, но и возражениями, возникшими благодаря действиям другого, постороннего бенефициару лица — кредитора (п. 3 ст. 430 ГК). Данное правило носит императивный, по нашему мнению — излишне императивный характер (см. п. 1886 Учебника).

1885. Правовое положение кредитора исходного правоотношения после того, как бенефициар выразил намерение воспользоваться предоставленным ему правом, в науке вызывает споры. Согласно одним взглядам, с момента изъявления третьим лицом намерения воспользоваться предоставленным для него правом, кредитор уже ничего не может потребовать даже для третьего лица, тем более — для себя (перестает быть кредитором и «выпадает» из правоотношения). Другие ученые полагают, что требование кредитора сохраняется, но может быть заявлено только в пользу бенефициара. Соглашаясь с последней точкой зрения, мы бы считали необходимым уточнить: в пользу и от имени бенефициара, а следовательно, должник приобретает возможность заявлять возражения, которые он мог бы выставить против бенефициара, также и кредитору («перевернутый» п. 3 ст. 430 ГК). Должник, таким образом, становится участником двух самостоятельных обязательств идентичного содержания: он обязан совершить определенное действие в пользу бенефициара, причем, обязан как перед бенефициаром, так и перед кредитором.

1886. Отказ бенефициара от своего намерения воспользоваться предоставленным ему правом, влечет прекращение обязательства- между бенефициаром и должником и изменение содержания обязательства между должником и кредитором. Теперь кредитор может потребовать исполнения обязательства от своего имени (а значит, отпадают все возражения, связанные с отношениями должника и бенефициара), причем, не только в пользу бенефициара, но и в свою пользу, если это не противоречит закону, иным правовым актам и договору (п. 4 ст. 430 ГК). Представляется, что в последнем случае, т. е. тогда, когда содержание и назначение обязательства не позволяют воспользоваться составляющим его правом никому кроме бенефициара, следует отказаться от применения правила п. 3 ст. 430 и запретить должнику заявлять против бенефициара эксцепции, которые он мог бы выдвинуть против кредитора.

1887. В литературе почему-то не обращается внимания на тот факт, что с выражением бенефициаром намерения воспользоваться правом, предоставленным ему по договору, заключенному в его пользу, изменяется не только правовое положение бенефициара и кредитора, но и правовое положение должника. Если до этого момента должник участвовал только в одном (исходном) обязательстве, соединенном с возражениями и преимуществами, коренящимися в личности кредитора, то после этого момента должник становится участником двух обязательств. Причем, характер его долга изменяется: (1) теперь он обязан исполнять не кредитору, а третьему лицу, причем, под угрозой иска со стороны как кредитора, так и этого последнего; (2) лежащая на нем обязанность соединяется еще и с возражениями (но не преимуществами), связанными с личностью бенефициара — доселе постороннего должнику лица. Своеобразное правовое положение должника также позволяет рассматривать его как третье лицо по отношению к бенефициару.

1888. Таким образом, понятие об обязательстве (одном едином обязательстве) с участием третьих лиц, обладает значительной долей условности. Под ним подразумевается не одно обязательство, а два, связанные единством объекта, содержания, должника и основания возникновения. С точки зрения должника бенефициар дистанцируется от кредитора; с точки зрения бенефициара — его непосредственный должник (кредитор исходного обязательства, который выговорил в его пользу право требования) отделяется от другого должника (третьего лица, от которого он (бенефициар) будет получать исполнение по заявленному им требованию). Разделение имущественной стороны компенсируется единством личной: должник может заявлять как своему непосредственному контрагенту (кредитору), так и бенефициару (третьему лицу) возражения, касающиеся их обоих. Следовательно, институт обязательства с участием третьих лиц — это антоним института обязательства с множественностью лиц, в котором мы наблюдаем единство имущественной стороны (обязательства), но разделение личной (см. п. 1879 Учебника).