13 II Синтез философии и практики

В чем же и как мог найти выход этот потенциал в те небла- гоприятные для действительной науки годы? В тех ли направ- лениях углубления правовых знаний, которые стали в то же самое время передовыми и престижными в мировой науке, т.е. в правовой социологии и в философии права?

Да, в советском правоведении в этих направлениях произош- ло некоторое продвижение вперед. Оживились социологичес- кие исследования, хотя в основном только на уровне предва- рительных разработок, планов, уяснения понятий и подходов (в особенности по проблемам причин правонарушений, эффек- тивности права). Стали развиваться философские исследова- ния, состоящие в основном в «приложении» догматических марксистских постулатов к правовому материалу.

Но, к сожалению, правовая социология и философия права были все же намертво скованы идеологией сталинизма, ее дог- мами и постулатами. Соответствующие исследования по боль- шей части замыкались на идеологических понятиях, идеологе- мах, мифических представлениях, жесткой «методологии», за- ранее заданных результатах и потому не могли достичь уров- ня плодотворного и перспективного творчества, утопая подчас в спекулятивных рассуждениях и спорах (и до настоящего времени эти сферы юридических знаний по-настоящему не развернулись).

Каким же образом могли быть реализованы накопленные в советском правоведении и ищущие выхода творческие возмож- ности и импульсы?

Выход как будто бы один — развитие аналитической юрис- пруденции. Но тут надо видеть, что специально-юридическая обработка правового материала не дает широкого простора для исследователя: она сама по себе «конечна»; если не уходить в область одних лишь абстракций, то потребности работы юри- дических органов обусловливают надобность только в опреде- ленной сумме аналитических данных, не более того. Да и к тому же приверженцы ортодоксальных марксистско-ленинских взглядов постоянно и настойчиво продолжали обращать вни- мание на опасность «юридической догматики», на ее «буржу- азный» характер.

Поэтому некоторые из советских правоведов не ограничи- лись лишь одной простой специально-юридической обработ- кой правового материала, стремясь (после такого рода обра- ботки, на основе полученных таким путем данных) достигнуть его углубленного теоретического осмысления. На помощь тако-

,-ц^ •

14

Глава первая

му повороту в правовых исследованиях пришли новые фило- софские методы и приемы, прежде всего теория систем, струк- турный и функциональный подходы, механизменная интер- претация, аксиология, а также вырабатываемые в ходе иссле- дований особые философско-правовые категории, такие, как «правовое регулирование», «правовая система», «механизм регулирования», «функции права». Определяющее же значе- ние в данном отношении приобрели выводы о праве как ин- ституционном образовании, поскольку они позволили относиться к предмету науки как к объективированному явлению — в принципе подобному тому, какой имеет естествознание.

Это привело к неожиданным научным результатам. Оказа- лось, что право — именно как институционное образование (так сказать, правовая материя) — обладает специфическими свойствами и закономерностями. Они с достаточной опреде- ленностью обнаружились при изучении системы права, связей и соотношений между его отраслями и с еще большей опреде- ленностью — когда в рамках структуры права в целом были вычленены ее глубинные элементы — дозволения, запреты, позитивные обязанности, образующие, как выяснилось, в не- которых своих соотношениях особые типы и системы правово- го регулирования.

Что же представляет собой такое теоретическое осмысле- ние правовой материи, ее элементов, в ходе которого раскры- ваются его свойства и специфические закономерности?

Оно уже не является простым исследованием юридико-ана- литического порядка (хотя и имеет в своей основе специально- юридическую обработку правового материала, ее результаты). Но оно~не может быть охарактеризовано и как чисто философ- ское, во всяком случае в том специфическом смысле, в каком философия права приобретает самостоятельное и перспектив- ное значение в юридической науке (хотя оно близко к фило- софскому уровню).

Есть веские основания полагать, что в данном случае перед нами особый уровень изучения права, который имеет сущес- твенное значение для освоения права как своеобразной сферы социальной действительности и одновременно открывает но- вую специфическую сторону служения юридической науки практике (причем тоже на особом уровне — на уровне выра- ботки правовой политики, решения исходных, фундаменталь- ных вопросов законодательства).

III. От науки советской — к науке российской 15

Такой особый уровень изучения права тесно связан с тем, что может быть названо феноменом советской юридической науки. Существенно отставшая от передовых и престижных направлений мировой юридической мысли, жестко зажатая до недавнего времени идеологией сталинизма, она все же, пройдя через суровью испытания, сумела на своеобразном, новом сре- зе правовой действительности раскрыть свой потенциал, вы- явить особый спектр изучения права, имеющий, по мнению автора этих строк, дальнюю перспективу, связанную к тому же с продолжением либерального направления российской философско-правовой мысли.

Не является ли это свидетельством общечеловеческой зна- чимости правовых знаний — того, что в любых, даже самых неблагоприятных условиях они все же заявляют о себе, нахо- дят реальные возможности для приложения своих сил в сфере права, реализации своего потенциала? Думается, для такого предположения есть весомые основания. И оно еще более ста- нет очевидным, когда правовые знания, как можно надеяться, найдут опору в фундаментальных достижениях как мировой правоведческой мысли, так и в потенциале отечественного пра- воведения.

Впрочем, для понимания этой перспективы необходимо не только обратить внимание на отмеченный феномен советской юридической науки, но и вкратце охарактеризовать ряд дру- гих ее черт.