11. Договоры о негласном товариществе и некоторые другие виды договора простого товарищества

А) Договор о негласном товариществе — особая разновидность до­говоров простого товарищества, специально урегулированная в самом Гражданском кодексе.

Рассматриваемый договор впервые появился в российском зако­нодательстве лишь в действующем ГК. Это, однако, не исключило того, что на практике он использовался и ранее⁸⁰⁸. Так, в частности, континентальному праву указанный вид договоров простого товари­щества был известен достаточно давно. Во всяком случае и Француз­ский гражданский кодекс, и Германское торговое уложение особо выделяют этот вид договоров. В обоих указанных источниках речь идет о самостоятельных договорах, при этом используемые в них мо­дели существенно отличимы.

Во Французском гражданском кодексе (ФГК) негласное товари­щество (Ое 1а 8оае1е еп РагИараНоп) выделено в ст. 1871—1873 (в ред. Закона № 78-9 от 4 января 1978 г.), составляющие в разделе, посвя­щенном товариществу, главу «О товариществе, основанном на со­вместной деятельности участников, не обладающих правоспособно­стью» фе 1а 8оае1е ст1е). Негласное товарищество возникает в случае, когда его участники договорятся, что оно не будет зарегистрирова­но. Такое образование не считается юридическим лицом и не под­лежит оглашению. При этом каждый из участников негласного то­варищества признается собственником своего вклада. В отношениях с третьими лицами он должен выступать от имени, неся перед ними самостоятельную ответственность. В тех же случаях, когда участни­ки открыто действуют перед третьими лицами в качестве членов то­варищества, ответственность перед третьими лицами, солидарную или долевую (в зависимости от того, идет ли речь о торговом или соответственно гражданском товариществе), должны нести все то- варищи⁸⁰⁹.

В Германском торговом уложении негласное товарищество (8НПе Сехе11хска/1) включено во вторую книгу — «Торговые товарищества и негласные товарищества». Суть последней состоит в том, что одно лицо («негласный участник») участвует в торговом промысле, кото­рый ведет его контрагент — собственник торгового дела, внося для этой цели определенный имущественный вклад. Собственник едино­лично становится носителем прав и обязанностей по сделкам, кото­рые заключены им при ведении дела. «Негласный участник» в свою очередь приобретает права на соответствующую часть прибыли (если объем указанной части в договоре не обозначен, он определяется «со­размерно обстоятельствам»). В случае, когда иное не указано в дого­воре, «негласный товарищ» участвует в несении убытков в пределах сделанного им либо оставшегося невнесенным вклада. Среди других особенностей негласного товарищества, позволяющих отличить его от простого товарищества, заслуживает быть выделенным то, что не завершенные на момент прекращения товарищества сделки подле­жали завершению исключительно самим собственником с тем, что «негласный участник» участвовал в подобных случаях в прибылях и убытках. «Негласный участник», отстраненный от ведения дел, не обладает некоторыми правами, принадлежащими в подобных случа­ях обычному простому товариществу (имеется в виду возможность лично знакомиться с положением дел товарищества, проверять де­ловые бумаги и бухгалтерские книги товарищества, получая тем са­мым представление о состоянии дел товарищества)⁸¹⁰.

В самом общем виде различие между германской и французской моделями негласного товарищества можно усмотреть в том, что первая опосредствовала отношения в чужом, а вторая — в своем

11. Договоры о негласном товариществе и некоторые другие виды договора простого товарищества деле, на создание которого и осуществление в его рамках совмест­ной деятельности направлены усилия товарищей. По этой причине более близкой действующему ГК является, пожалуй, французская модель.

Единственная в гл. 55 действующего ГК РФ («Простое товарище­ство») статья, посвященная рассматриваемому договору (ст. 1054 «Не­гласное товарищество»), содержит указание прежде всего на кон­ститутивный признак данного договора. Имеется в виду, что его существование не раскрывается для третьих лиц. Из приведенного вытекает, что отсутствие в заключенном договоре товарищества ука­зания на этот признак исключает возможность считать такой дого­вор договором негласного товарищества. По этой причине выделе­ние в п. 1 ст. 1054 ГК того, что соответствующее условие «может быть предусмотрено в договоре», является в действительности не возможным, а непременным признаком рассматриваемого догово­ра, без которого к заключенному договору не может применяться установленный той же статьей для договоров негласного товарище­ства специальный правовой режим.

Соответствующий признак негласного товарищества подвергался критической оценке. Так, И.Л. Брауде считал неудачным уже сам перевод «8НПе СехеЦхска/т» как «негласное товарищество». Он объяс­нял это тем, что в «понятии «негласное» есть что-то тайное, скры­вающее настоящие отношения. Между тем эти товарищества не тайные, а вполне «гласные», видимые в противовес товариществу на вере, являющегося измененным видом полного товарищества»⁸¹¹.

Отмеченное все же не умаляет значения самого соответствую­щего признака. В действительности с вопросом о том, знало или не знало третье лицо о существовании товарищества, связаны имею­щие принципиальное значение последствия. Правовой режим не­гласного товарищества особый, и он может быть применен к отно­шениям по сделкам с третьими лицами лишь в зависимости от того, знало лицо, с кем оно совершило сделку — с конкретным лицом как таковым или с участником простого товарищества⁸¹². Поскольку не-

гласное товарищество — только вид простого товарищества⁸¹³, отсут­ствие у заключенного договора названного признака — «негласности» не исключает возможность признания такого договора обычным до­говором простого товарищества с соответствующими последствиями.

Статья 1054 ГК содержит три нормы, из числа которых первая носит общий характер, позволяя определить, что представляет собой договор «негласного товарищества» и каковы условия применения правового режима, установленного для такого договора.

Две другие нормы той же статьи формируют особый правовой режим негласного товарищества. При этом одна из них распростра­нена на отношения внешние, а другая — внутренние отношения ме­жду товарищами. Так, в силу п. 2 ст. 1054 ГК в отношениях с треть­ими лицами каждый из участников негласного товарищества, со­вершая сделку от своего имени, но в общих интересах товарищей, отвечает всем своим имуществом. В то же время п. 3 этой же статьи, имея в виду обязательства, возникающие между товарищами в ходе осуществляемой ими совместной деятельности, рассматривает их как общие.

Указанные две нормы ст. 1054 ГК имеют тем самым исходное значение для решения широкого круга вопросов, которые могут возникнуть в ходе исполнения заключенного договора негласного товарищества.

Отдавая приоритет включенным в нее нормам, п. 1 ст. 1054 ГК предусматривает, что к договору о негласном товариществе приме­няются правила о договоре простого товарищества, помещенные в гл. 55 ГК, кроме случаев, когда иное предусмотрено самой стать­ей, о которой идет речь, или вытекает из существа негласного то- варищества⁸¹⁴.

Закрепленные в п. 2 и 3 ст. 1054 ГК нормы являются императив­ными. Тем самым соответствующие правила должны рассматри­ваться как особые условия договора негласного товарищества. Соот­ветственно то обстоятельство, что приведенные правила устанавли­вают прямую ответственность перед третьими лицами только того из товарищей, который от своего имени и в общих интересах совершает сделку с третьим лицом, приобретает значение непременного элемен­та правового режима договора негласного товарищества. По этой же причине представляется, на наш взгляд, нуждающимся в некотором уточнении относящееся к договору негласного товарищества призна­ние того, что «возможна и общая ответственность товарищей, если они раскрыли контрагентам существо товарищества»⁸¹⁵. Имеется в ви­ду, что общая ответственность может существовать лишь в обычном договоре простого товарищества. Все дело в том, что при определен­ных условиях заключенный сторонами договор негласного товарище­ства трансформируется в обычный договор простого товарищества. Это происходит тогда, когда третье лицо в момент совершения сдел­ки уже знало, о каком договоре идет речь. По отмеченной причине для признания, например, возможным установления общей ответст­венности третье лицо должно доказать, что знало о существовании между сторонами обычного договора простого товарищества в мо­мент совершения сделки. Бремя доказывания данного обстоятельст­ва, таким образом, ложится на третье лицо.

То обстоятельство, что каждый из участников договора неглас­ного товарищества выступает в отношениях с третьим лицом от сво­его имени, неся непосредственно перед ним ответственность, по­зволяет признать за товарищем, совершившим сделку, возможность при определенных условиях предъявить к остальным товарищам регрессное требование. В связи с отсутствием прямых указаний в ГК на этот счет есть основания считать такую регрессную ответствен­ность, руководствуясь ст. 1047 ГК в зависимости от обстоятельств, предусмотренных в этой статье, — долевой или солидарной.

Отличает договор негласного товарищества среди прочего и более узкий круг специальных прав и обязанностей его участников. В этой связи справедливо отмечено, что «в отличие от обычного договора простого товарищества (гражданского или торгового), участники ко­торого обязуются совместно действовать для достижения поставлен­ной цели, главным признаком негласного товарищества следует счи­тать возможность ограничения участия отдельных лиц в товариществе лишь взносом вклада»⁸¹⁶.

При всем том сделанный из приведенного положения вывод: «поэтому негласное товарищество правильнее было бы называть простое товарищество на вере» или «простое коммандитное товари- щество»⁸¹⁷ представляется спорным, хотя такая точка зрения и полу­чила в свое время определенное распространение в литературе⁸¹⁸. Ос­нованием для подобного сомнения может служить прежде всего та особенность негласного товарищества, что оно, подобно любому иному простому товариществу, не является юридическим лицом, в то время как товарищество на вере наделено гражданской право­субъектностью. В дополнение к этому можно отметить и другое раз­личие. Речь идет о том, что в негласном товариществе правила об ответственности, закрепленные в ст. 1054 ГК, являются общими для всех участников простого товарищества, в то время как в товарище­стве на вере, и это также составляет один из конститутивных при­знаков последнего, существуют две категории участников (полные товарищи и вкладчики) с четко обозначенными для каждой преде­лами ответственности.

Модель простого товарищества оказалась весьма приспособленной к современным экономическим условиям страны. Отмеченное нашло выражение не только в количестве заключенных договоров простого товарищества, но и в разнообразии используемых при этом их видов.

В настоящее время за пределами гл. 55 Гражданского кодекса с ее договором негласного товарищества законодательство регулирует немало и других договоров, представляющих собой особые разно­видности договора простого товарищества. Примерами могут служить по крайней мере три таких договора простого товарищества: договор о финансово-правовых группах, договор о банковских группах и банков­ских холдингах, договор о страховых пулах.

Б) Договор о создании финансово-промышленных групп. В литерату­ре выделены три основные цели создания таких групп. Во-первых, восстановление — там, где это возможно, — ранее существовавших технологических, кооперационных взаимосвязей с прежними парт­нерами для производства той или иной продукции. Во-вторых, уста­новление таких связей с новыми партнерами на основе экономиче­ской целесообразности либо объединение усилий ряда производите­лей для расширения рынков сбыта товаров и услуг. В-третьих, привлечение инвестиций и целенаправленное их использование⁸¹⁹.

Закон о финансово-промышленных группах (ст. 2) признает со­ответствующее образование совокупностью юридических лиц, дей­ствующих как основное и дочерние общества, либо полностью или частично объединивших свои материальные и нематериальные ак­тивы (система участия) на основе договора о создании финансово­промышленной группы в целях технологической или экономиче­ской интеграции, для реализации инвестиционных и иных проектов и программ, направленных на повышение конкурентоспособности и расширение рынков сбыта товаров и услуг, повышение эффектив­ности производства, создание новых рабочих мест.

Участниками финансово-промышленной группы могут быть как коммерческие, так и некоммерческие организации (кроме общест­венных и религиозных), наделенные правами юридического лица. При этом непременным является участие в составе финансово-про­мышленной группы организаций, действующих в сфере производст­ва товаров, работ и услуг, а также банков или иных кредитных орга­низаций. Это последнее требование в известной мере вытекает уже из наименования соответствующих образований («финансово­промышленные»). Особо выделена в Законе возможность участия в финансово-промышленной группе различного рода инвестицион­ных образований: страховых организаций, негосударственных и иных фондов и др. Однако лишь при условии, что такое участие связано с ролью указанных организаций в обеспечении инвестиционного про­цесса в группе.

Именно во избежание «конфликта интересов» сторон в таком договоре, как уже отмечалось, Закон (ст. 3) и исключил возможность участия одного и того же юридического лица в двух и более финан­сово-промышленных группах.

Финансово-промышленная группа подлежит государственной регистрации, которую осуществляет Министерство экономического развития РФ в установленном Законом (ст. 5) порядке. Сведения о произведенной регистрации отражаются в едином банке данных, ведение которого входит в компетенцию соответствующего государ­ственного органа (ст. 9 Закона)⁸²⁰.

Уже само легальное определение финансово-промышленной груп­пы позволяет выделить две четко обозначенные модели. Первая, предполагает включение в финансово-промышленную группу ос­новного и дочерних обществ. Соответственно участниками такой финансово-промышленной группы становятся те, между кем уже существует определенная юридическая связь, порожденная их вза­имным положением. О значении отмеченной связи можно судить по тому, что в подобном случае роль центральной компании финансо­во-промышленной группы играет в соответствии с Законом (ст. 11) именно основное общество. Подобная модель не укладывается в обычные рамки простого товарищества уже в силу того, что созда­ние финансово-промышленной группы и в целом обретение основ­ным товариществом одновременно положения наделенной опреде­ленными полномочиями центральной компании не предполагают объединения имущества участниками, т.е. того, что как раз и служит признаком простого товарищества.

В литературе обращалось внимание на то, что «не составляют простого товарищества... финансово-промышленные группы, со­стоящие исключительно из основных (материнских) и дочерних компаний, если они не связаны между собой специальным догово­ром об управлении (ср. ст. 105 ГК), также по сути являющимся разно­видностью простого товарищества»⁸²¹. Подобная оговорка по отноше­нию к не вызывающему сомнений общему выводу — о невозможности рассматривать финансово-промышленную группу с участием основ­ной (материнской) и дочерней компании в качестве простого това­рищества, пожалуй, является излишней. Имеется в виду, что «управ­ленческий договор» обладает самостоятельным по отношению к до­говору о создании финансово-промышленной группы значением, а потому его наличие или отсутствие не способны сами по себе ока­зать влияние на природу этого последнего договора.

В отличие от первой вторая модель финансово-промышленной группы предполагает возникновение связей между участниками лишь с момента заключения договора о ее создании. Именно вторая модель, и только она, дает основания для вывода о том, что возник­шая из договора о ее создании финансово-промышленная группа представляет собой вид простого товарищества, а сам договор — вид обычного договора простого товарищества. Соответственно вторая из указанных в законе двух форм финансово-промышленных групп отличается тем, что «заинтересованные лица создают определенную имущественную базу путем полного или частичного объединения своих материальных или нематериальных активов с использованием выбранной для этого организационно-правовой формы»⁸²². В результа­те финансово-промышленная группа предстает в виде «производст­венно-финансовой системы, построенной на основе договора между юридическими лицами, которые изначально стремятся сохранить свою имущественную обособленность и устойчивость в контексте решаемых задач»⁸²³.

Подтверждением соответствующей видовой принадлежности рас­сматриваемого договора может служить среди прочего уже то, что ст. 7 Закона относит к числу обязательных и тем самым существен­ных условий этого договора объем, порядок и условия объединения активов. Речь идет, таким образом, об определенных вкладах участ­ников. При этом ведение дел финансово-промышленной группы, в частности, при выступлении от имени ее участников в отношени­ях, связанных с созданием и деятельностью такого образования, осуществляет центральная компания, которая должна быть создана всеми участниками финансово-промышленной группы. А это как раз и осуществляется за счет вкладов участников финансово-про­мышленной группы, становящихся таким образом участниками со­ответствующего юридического лица — центральной компании⁸²⁴.

Статья 11 Закона предусматривает, что центральная компания является юридическим лицом, действует на основе устава, а ее уч­реждение должно осуществляться в порядке, установленном зако­нодательством Российской Федерации для регистрации юридиче­ских лиц.

В силу ст. 14 Закона по обязательствам центральной компании, которые возникли в результате ее участия в деятельности финансо-