4. Вексельное «кредитование»

В последние годы в банковской практике получило широкое рас­пространение так называемое вексельное кредитование, когда в за­ключаемом сторонами кредитном договоре помимо традиционных условий, предусматривающих обязательство банка по выдаче опре­деленной суммы кредита заемщику и обязательство последнего по

возврату суммы кредита и уплате процентов за пользование денеж­ными средствами, содержится оговорка о том, что кредит в обуслов­ленной сумме выдается простыми векселями банка-кредитора. По­явление в имущественном обороте названной договорной конструк­ции, по-видимому, объясняется жесткой позицией Банка России в отношении возможного порядка исполнения обязательства банка- кредитора по выдаче кредита (только путем зачисления суммы кре­дита на банковский счет заемщика), а также некоторыми соображе­ниями, кроющимися в налоговом законодательстве.

По этому поводу, например, Л.Г. Ефимова пишет: «Чтобы обой­ти правило о зачислении кредита на расчетный счет заемщика, кре­дитные организации стали выдавать так называемые вексельные кредиты. Договор вексельного кредита содержит единственное от­личие от обычной типовой формы кредитного договора: банк обязу­ется предоставить клиенту кредит не деньгами, а простыми векселя­ми банка, суммарный номинал которых соответствует сумме обе­щанного кредита»⁵²⁸.

Первоначальная реакция судебно-арбитражной практики на век­сельное «кредитование» состояла в том, что подобные кредитные договоры нередко признавались недействительными, поскольку пе­редача ценных бумаг (векселей) не могла составлять предмет обяза­тельства на стороне банка по кредитному договору, а поэтому соот­ветствующие кредитные договоры признавались противоречащими положениям ст. 819 ГК РФ о кредитном договоре. Как правильно отмечается в юридической литературе, приведенное суждение со­держит логическую ошибку. «Если договор вексельного кредита не соответствует диспозиции ст. 819 ГК РФ, — замечает Л.Г. Ефимова, — то отсюда не следует, что он противоречит закону. Последний не содержит нормы, которая бы запрещала такого рода сделки. Поэто­му логично было бы предположить, что рассматриваемый договор имеет иную правовую природу»⁵²⁹.

В судебно-арбитражной практике можно было встретить и иные подходы к оценке договоров вексельного «кредитования»: такие дого­воры нередко признавались нормальными кредитными договорами, по которым обязательство банка-кредитора по предоставлению кре­дита считалось исполненным с момента фактического платежа по выданным векселям; в других случаях такие договоры квалифициро­вались как купля-продажа векселей с отсрочкой их оплаты и т.п.

Так, по одному из дел по спору о недействительности договора вексельного кредитования арбитражный суд, принимая решение об отказе в иске, исходил из того, что между сторонами заключен дого­вор купли-продажи векселей, по которому обязательства по переда­че товара (векселей) продавцом (банком) выполнены, а покупатель (заемщик) не произвел оплату переданного товара. Апелляционная и кассационные инстанции согласились с квалификацией указан­ного договора как договора купли-продажи ценных бумаг, однако, отменяя решение арбитражного суда, основывались на том, что ука­занный договор (как договор купли-продажи) не может быть при­знан заключенным из-за несогласования сторонами его существен­ных условий (предмета, количества товаров).

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в порядке надзора отменил принятые судебные акты по данному делу и направил его на новое рассмотрение, предложив арбитражному суду прежде всего определить правовую природу спорного договора, имея в виду, что указанный договор о кредитовании векселями не подпадает под оп­ределение договора купли-продажи, приведенное в ст. 454 ГК РФ, но в то же время не является и кредитным договором⁵³⁰.

В дальнейшем, определяя правовую природу договора о кредито­вании векселями, судебно-арбитражная практика остановилась на том, что такой договор, не являясь кредитным договором, может быть признан договором смешанным (п. 3 ст. 421 ГК), в котором содержат­ся элементы различных договоров, в том числе и договора займа (в части обязательства лица, получившего векселя банка, возвратить денежную сумму, составляющую их номинальную стоимость с соот­ветствующими процентами). А поскольку в соответствующей части договор о кредитовании векселями подчиняется правилам о договоре займа, являющемся реальным договором, было признано, что вопрос о «возврате кредита» (т.е. об уплате денежной суммы, составляющей номинальную стоимость выданных векселей) банк-«кредитор» вправе поставить только после погашения вексельных обязательств, выте­кающих из выданных им векселей⁵³¹.

Данная позиция нашла поддержку и в юридической литературе. Так, Л.Г. Ефимова, комментируя соответствующий судебный акт, принятый Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ, обратила внимание на содержащиеся в нем выводы, «во-первых о соответствии этого договора действующему законодательству, во-вторых, о его сме-

шанном характере... Обязательство банка предоставить кредит в силу ст. 815, 818 ГК РФ оказывается преобразованным в вексельное обя­зательство. Следовательно, кредит необходимо считать предостав­ленным, а заемщика — обязанным платить проценты и возвращать долг только в момент оплаты указанных векселей»⁵³².

По этому же поводу В.Г. Голышев указывает: «.вексель не явля­ется деньгами в собственном смысле слова, а его способность вы­полнять отдельные функции денег не превращает его в денежное средство. Следовательно, вексель в соответствии со ст. 819 ГК РФ не может выступать в качестве предмета кредитного договора. Вексель­ный кредит имеет отличную от кредита денежного правовую приро­ду. Очевидно, что сделка, именуемая вексельным кредитом, имеет смешанный характер, поскольку в силу специфики своего предмета не относится ни к одному из поименованных в ГК договоров»⁵³³.

Р.И. Каримуллин относительно тех случаев, когда «банк на­стаивает на предоставлении им кредитов в форме выдачи простых векселей, векселедателем по которым выступает он сам», пишет: «Но сама по себе выдача векселей. не влечет каких-либо юриди­ческих последствий для предоставления кредита. Реальную воз­можность по использованию заемного капитала заемщик получает позже, в момент оплаты векселей. Поэтому, строго говоря, предос­тавление кредита не знает такой формы, как выдача собственных простых векселей»⁵³⁴.

В то же время названный автор допускает возможность ситуации, когда кредитным договором предусмотрена «передача заемщику че­ков или переводных векселей, по которым заемщик может получить деньги у третьего лица». «Разница между передачей денег и указан­ных ценных бумаг, — утверждает Р.И. Каримуллин, — будет такая же, какая существует между исполнением обязательства лично и с перепоручением. Поэтому надлежаще исполненным обязательство кредитора может быть признано только в момент их оплаты третьим лицом, когда у последнего появляется реальная возможность для распоряжения капиталом»⁵³⁵.

Нет сомнения в том, что обязательство, вытекающее из векселя, не может рассматриваться в качестве кредитного или иного вида заем­ного обязательства. Разнообразный набор отличительных признаков вексельного обязательства (практически во всех его основных эле­ментах) дает все основания для его квалификации в качестве само­стоятельного типа гражданско-правовых обязательств⁵³⁶. Однако вряд ли возможно согласиться с квалификацией договора о вексельном кредитовании в качестве смешанного договора, в котором имеются элементы вексельного и заемного обязательств, как это делает, на­пример, Л.Г. Ефимова. В таком договоре (в момент его заключения) на стороне банка нет вексельного обязательства перед заемщиком (данное обязательство появляется позже из факта выдачи векселей), банк принимает на себя обязательство выдать векселя, суммарная номинальная стоимость которых и составит размер «кредита», якобы предоставляемого заемщику. Это договорное обязательство не охва­тывается каким-либо договором, регулируемым ГК.

Что касается обязательства на стороне заемщика, то, на наш взгляд, оно не может быть признано заемным обязательством по той причине, что указанное обязательство состоит в уплате банку номи­нальной стоимости выданных заемщику векселей, а не в возврате полученной от займодавца денежной суммы (займа).

Выходит, что договор о вексельном кредитовании не может быть признан смешанным договором, включающим в свое содержание элементы известных и урегулированных законом обязательств (век­сельного и заемного). Скорее речь идет об обязательствах, образую­щих предмет самостоятельного непоименованного договора, одна сторона которого обязуется выдать собственные векселя определен­ной суммарной номинальной стоимости, а другая — уплатить в уста­новленный срок денежную сумму в размере суммарного номинала полученных векселей и соответствующие проценты.

Дело не меняется от того, что вместо обязательства выдать собст­венные векселя соответствующая организация обязуется передать (индоссировать) векселя, выданные третьим лицом. Такое обяза­тельство не может быть признано обязательством кредитора в кре­дитном договоре по предоставлению кредита, исполнение которого возложено кредитором на третье лицо (векселедателя), как полагает Р.И. Каримуллин. Указанное третье лицо обязано платить по вы­данным им векселям в силу самостоятельного вексельного обяза­тельства, никак не связанного с обязательством кредитора по дого­вору о вексельном кредитовании.

Таким образом, под видом договора о вексельном кредитовании в данном случае, вероятно, выступает непоименованный гражданско- правовой договор, а не договор смешанный, что имеет принципиаль­ное значение для правоприменительной практики. Оставаясь на той позиции, что договор о вексельном кредитовании является смешан­ным договором, мы должны будем руководствоваться правилом, пре­дусмотренным п. 3 ст. 421 ГК РФ, о том, что к отношениям сторон применяются в соответствующих частях правила об обязательствах, элементы которых содержатся в смешанном договоре. При этом, как подчеркивает М.И. Брагинский, «специальные нормы, которые регу­лируют договоры, вошедшие в указанную смесь, обладают приорите­том при коллизии с нормами общей части обязательственного права. Однако такой вариант решения, и это предусмотрено все в том же п. 3 ст. 421 ГК, может быть парализован соглашением сторон или сущест­вом смешанного договора»⁵³⁷.

Признание договора о вексельном кредитовании непоименован­ным договором приводит к иному порядку его правового регулиро­вания. По этому поводу М.И. Брагинский пишет: «К таким догово­рам, не укладывающимся в рамки определенного не только вида, но и типа, необходимо применять, на наш взгляд, прежде всего нормы сходного типа договоров, а при его отсутствии — нормы, регули­рующие гражданско-правовые договоры, т.е. статьи, помещенные в разделе III ГК «Общая часть обязательственного права»»⁵³⁸.

Очевидно, что договор о вексельном кредитовании по своему предмету и содержанию не укладывается не только в рамки «вида» (кредитный договор), но и «типа» (заемное обязательство), но за этими рамками мы должны констатировать несомненное сходство указанного договора с кредитным договором, отличие между ними обнаруживается лишь в предмете обязательства на стороне кредито­ра: по кредитному договору кредитор должен совершить действия по предоставлению заемщику денежных средств, составляющих сумму кредита, а по договору о вексельном кредитовании — действия по выдаче векселей, суммарный номинал которых также составляет (в силу соглашения сторон) сумму кредита. В первом случае обяза­тельство кредитора считается выполненным последним с момента предоставления суммы кредита в распоряжение заемщика. Следова­тельно, во втором случае (имея в виду сходство данных договоров) обязательство кредитора должно признаваться исполненным с мо­

мента выдачи векселей, общий номинал которых составляет сумму, предусмотренную договором (а не с момента фактического платежа по векселям, как принято считать в судебно-арбитражной практике и юридической литературе).

К аналогичным выводам приводит и применение к договору о вексельном кредитовании общих положений о договорах и обя­зательствах. Ведь осуществление платежей по выданным векселям не входит в предмет обязательства кредитора по этому договору, а представляет собой предмет самостоятельного вексельного обяза­тельства. Поэтому моментом надлежащего исполнения банком сво­его обязательства по договору о вексельном кредитовании должен признаваться момент выдачи замщику векселей, общий номинал которых составляет сумму, предусмотренную договором. Именно с этого момента (а не со дня фактического платежа по векселям) на стороне заемщика возникает обязательство по возврату (уплате) банку денежной суммы в размере номинальной стоимости выдан­ных векселей с начислением на нее соответствующих процентов.

Получив векселя от банка, заемщик, будучи векселедержателем, может использовать их, не дожидаясь наступления срока платежа по векселям, в том числе в качестве средства платежа за товары, работы и услуги. Во всяком случае, обязательство заемщика по договору о век­сельном кредитовании по «возврату кредита» (уплате банку суммы, составляющей суммарный номинал полученных векселей с соответ­ствующими процентами) не должно ставиться в зависимость от предъявления векселей к платежу и исполнения банком (в качестве векселедателя) вексельного обязательства, которое носит самостоя­тельный характер.

В конце концов предлагаемый подход к квалификации договора о вексельном кредитовании в полной мере соответствует принципу свободы договора, провозглашенному Гражданским кодексом Рос­сийской Федерации.