2. Товарищество в римском праве

Уже в Институциях Гая в книге третьей в специальном разделе о купле-продаже были выделены особо товарищества (дас/ейх)’. Здесь прежде всего обращалось внимание на то, что позволяло определить назначение этого образования. Оно заключалось в том, «чтобы всту­пить в общение всем своим имуществом или ради совершения какой- нибудь сделки, например для покупки и продажи рабов». Как призна­вал И.А. Покровский, имея в виду даней», «историческое развитие его несомненно пошло от т.н. сопхопит , т.е. соглашения между братьями после смерти их отца не разделяться и продолжать вести хозяйство сообща. Это происхождение отражается и в позднейшем праве в том, что вообще отношения между хосп носят на себе печать особо Гга(ег- гШах (Гг. 63 рг. О. 17. 2); так, например, хосп отвечают друг перед дру­гом только за такую внимательность и заботливость, которую они проявляют в своих собственных делах — за т.н. си1ра ш сопсгеП). за

с1|1 |деп(1а чиагп 8Ш8 геЬш азЫйеге 8о1е! (таким образом, 80С1е8 вообще небрежный не будет отвечать за свою обычную небрежность, хотя за ту же небрежность перед посторонними он будет отвечать)»^{684 685 686}.

Римское право предусматривало возможность использования са­мых различных моделей хоаеТах оттит Ьопогит, которое предполагало включение всего имущества каждого из участников в состав общего имущества товарищества. Указанный вид хоаеТах был рассчитан по самой своей природе главным образом на аграрные и в еще большей степени одновременно на аграрные и семейные отношения. Соответ­ственно применительно к нему речь шла чаще всего об отношениях сонаследников, т.е. тех, кто особенно тесно связан правовыми отно­шениями. И лишь затем постепенно, на этот раз в расчете главным образом уже на коммерческие отношения, стали внедряться хоаеТах ипшх педоНаНотх (ипшх ге) рассчитанные на случаи, когда «стороны предусматривали по договору долю участия каждого из компаньонов, и товарищи обязывались сделать указанное имущество общей собст­венностью (рго чноШ)»’. В такой связи смысл хоаетах последнего вида должен был предполагать акт передачи определенного имущества из индивидуального в общую собственность. Постепенно товарищество в правовой жизни Рима получило распространение в сфере не только частного права (торговля рабами и иные предпринимательские цели), но также и права публичного (хоаеТахриЬНсапогит). Речь шла главным образом о хоаеТах хест/даГ/ит, которое представляло собой «взятие на откуп государственных доходов»³.

Хоаетах постепенно становилось все ближе к современному дого­вору простого товарищества. Не случайно Ю. Барон, сравнивая хо- аеТах в Древнем Риме с корпорациями, обращал, в частности, вни­мание на то, что «товарищество не имеет организации, поэтому юридические сделки могут быть предпринимаемы только едино­гласно всеми хосП или поверенным в делах, назначенным всеми то­варищами», а также на то, что «товарищи имеют свои доли в общем имуществе, делаются сами должниками и кредиторами по сделкам, заключенным от имени товарищества»⁶⁸⁷.

Тот же автор в другом месте своей работы отмечал: «На отноше­ние товарищей к третьим лицам договор товарищества не имеет ни­какого влияния: оно обсуждается так, как если бы между ними не бы­ло никакого товарищества». И далее в качестве общего вывода под­черкивалось: «В области хоаетах не может быть требований и долгов товарищества как такового, а есть только долги и требования отдель­ных товарищей»⁶⁸⁸. Учитывая указанные обстоятельства, Г.Ф. Шерше- невич таким же образом признавал: «Отсутствие свободного труда, недостаточность конкуренции не благоприятствовали развитию в римском быту товарищеских отношений»⁶⁸⁹.

Уже теперь, имея в виду римское право, Д.В. Дождев обратил внимание на то обстоятельство, что «конструкция товарищества по­зволяла оформить самые разнообразные отношения, включая наем труда, который в чистом виде римляне находили постыдным. Допус­тимо, к примеру, такое товарищество, когда один вносит капитал, а многие другие товарищи предоставляют свою рабочую силу, и на­оборот, один вносит труд (например, преподавательский), а осталь­ные — деньги, тогда как распределение доходов от предприятия мо­жет быть неодинаковым»⁶⁹⁰.

Широкое распространение товариществ постепенно охватывало то, что можно было назвать сферой предпринимательских отноше­ний (промышленность и торговля), которые были характерными для римского права последних лет республики и императорского перио­да. В отличие от этого именно Древнему Риму наиболее соответст­вовали модели хоаетах оттит Ьопогит⁶⁹¹ (товарищества, охватываю­щего все имущества участника).

По мере развития предпринимательских (торговых) отношений существование в римском праве лишь одной модели — неправо­субъектного товарищества оказывалось недостаточным. Такая мо­дель вступала в противоречие прежде всего с интересами кредито­ров и тем самым гражданского оборота в целом, недостаточно обеспечивая его устойчивость. К тому времени и получала посте­пенно признание фигура юридического лица⁶⁹². Именно она стала использоваться для отдельных видов товариществ¹. Это позволило уже современным авторам сделать вывод, в силу которого термин

римским правом создана, но и дала ей основное практическое выражение: были вы­работаны понятия правоспособности, не зависимой от лица физического, приемы искусственной дееспособности и даже основные типы юридических лиц (корпорации и учреждения). Новому типу был передан очень тонкий юридический способ, при помощи которого разнообразные социальные образования могли быть введены в нормальную жизнь гражданского общества, — и новый мир широко воспользовался им» (Покровский И.А. История римского права. Пб., 1918. С. 243). Аналогичные взгляды, направленные на постепенное признание существования фигуры юридиче­ского лица в римском праве, высказывал К.Н. Анненков (см.: Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. I: Введение и общая часть. СПб., 1899. С. 214).

Отличную от приведенной позицию занимал Н.С. Суворов. Он полагал, что рим­ское право, отказываясь от признания существования юридических лиц, вместе с тем признавало существование в обороте особого рода субъектов гражданского права, совершающих действия наряду с физическими лицами. Имелись в виду те, кого име­новали «регзопае '>1се /ипд1» или «ртаноп/т 1осо каЬеге» (см.: Суворов Н. С. О юридиче­ских лицах по римскому праву. М., 1900. С. 1—2).

Следует отметить, что некоторые авторы, даже допускавшие признание юридиче­ских лиц римским правом, все же отказывались распространять это признание на товарищества (см.: Хвостов В.М. Система римского права. М., 1996. С. 112 и 114). Ту же позицию разделял И.Б. Новицкий, по мнению которого «если иногда римские юристы и говорят об имуществе товарищества, то все-таки этим не имеется в виду сказать что-либо большее, чем имущество всех товарищей» (Новицкий И.Б. Римское частное право: Учебник. М., 1948. С. 501). К подобному выводу приходил и Г. Де- рнбург (см.: Дернбург Г. Указ. соч. С. 415). Точно так же Г.Ф. Шершеневич обращал внимание на то, что «в римском праве успели развиться лишь внутренние отношения между членами товарищества» (Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. I. С. 287). Отвергали юридическую личность товариществ в римском праве и К.П. Победонос­цев (см.: Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Часть третья: Договоры и обя­зательства. СПб., 1890. С. 501), а также А.О. Гордон (см.: Гордон А.О. Представитель­ство в гражданском праве. СПб., 1879. С. 104).

С.Н. Муромцев, имея в виду последние века республики, связывал возникнове­ние товариществ, представляющих собой «соединение отдельных лиц, с целями об­щего приобретения и обладания. Общность обладания, которая крылась в товарище­стве, не получила, впрочем, никакого юридического определения. Взаимные отно­шения товарищей определялись всецело началами договорного права: право не знало «товарищества как объединенного целого», имело дело с отдельными товарищами в их взаимных отношениях... Юридически товарищество представлялось просто как комбинация известного рода индивидуальных прав и обязанностей из области лич­ного обладания, и, по-видимому, юридическое творчество не могло идти далее, пока оно ограничивалось такими формами имущественного общения, которые порожда­лись исключительно личными интересами. Интересы совершенно иного рода побу­дили юриспруденцию внести в гражданское право новое понятие, в котором общее обладание получило открытое признание как гражданская форма. Это было понятие фиктивного или юридического лица» (Муромцев С.Н. Гражданское право Древнего Рима. М., 2003. С. 595-596).

1. Имели место случаи, когда созданные как обычные, не обладающие правосубъ­ектностью образования, товарищества трансформировались в товарищества - юри- хоаеТах в римском праве обладал двумя различными значениями: он обозначал юридических лиц (итуегхИах регхопагит) и вместе с тем случайные и договорные объединения, устанавливающие отноше­ния совместной собственности между своими членами¹.

Среди конкретных вопросов, связанных с определением право­вого режима товарищества, в римском праве выделялись в основном три. Один из них сводился к следующему: возможно ли заключение договора товарищества, в котором определенный товарищ должен будет получать большую выгоду либо нести меньше убытков по от­ношению к другим товарищам? Из неодинаковых ответов на ука­занный вопрос особое распространение получил тот, который до­пускал подобную возможность при условии, если труд и деятель­ность определенных участников товарищества можно было считать особенно ценными. Ответ на другой вопрос — о соотношении раз­меров долей — сводился к признанию необходимым равенства долей участников на случай, если иное не было предусмотрено в достигну­том ими соглашении. Ответ на третий вопрос — о сущности догово­ра — был последовательно связан с признанием личного характера договора. Такое признание должно было проявиться в том, что вы­ход из товарищества, равно как смерть товарища, влек за собой пре­кращение и самого товарищества. Тем самым был особо подчеркнут личный характер соответствующего образования.

В Институциях Юстиниана товариществу был посвящен отдель­ный титул XXV в книге третьей. В нем предусматривалось, в частно­сти, то, что наряду со вступлением в товарищество ради обобщения имущества целью для товарищей могло служить осуществление оп­ределенного предприятия (покупка или продажа рабов, масла, вина, хлеба в зерне). К числу новелл в указанном источнике можно было отнести возможность прекращения товарищества среди прочего вследствие конфискации имущества отдельного товарища (специ­ально оговаривалось, что речь идет о случаях, когда конфискации

дические лица. Указанная трансформация была показана В. Ельяшевичем на примере товариществ откупщиков (хос1е1ах риЬИсапогит). При этом обращалось внимание на то, что «если необходимость располагать большим капиталом в форме инвентаря, служебного персонала, рабов и т.п. предполагала более или менее многочисленный состав этих товариществ, то, с другой стороны, их связь с государственным хозяйст­вом создавала вполне достаточную саиза для наделения их правоспособностью. Стремление образований, объединявших откупщиков, к получению прав юридического лица, значительно упрощавшее и облегчавшее их выступление в обороте, было реализо­вано в первом столетии принципата» (см.: Ельяшевич В. Указ. соч. С. 407, 409 и 431).

1. См.: Пухан Иво, Поленак-Акимовская Марьяна. Римское право. М., 1999. С. 266.

подвергалось все имущество определенного товарища), распростра­нение на отношения между товарищами принципа ответственности не только при обмане, но и вообще за вину (имелась в виду полная небрежность и нерадение, нарушение требования об отношении к общим интересам как к своим собственным) и др.⁶⁹³

Более подробно определялось все, что должно было относиться к товариществу, в Дигестах Юстиниана (имеется в виду титул II книги семнадцатой⁶⁹⁴). Подобно Институциям Гая, Дигесты различали соз­дание товарищества ради обобщения имущества, а равно и для оп­ределенного промысла (особо выделялась такая цель, как сбор госу­дарственных налогов). Допускалось в исключительных случаях Ди- гестами Юстиниана и неравенство долей (при условии, если лицо принимало на себя обязанность внести больше «труда, умения или дела»). За товарищами считалось признанным право выхода из това­рищества при невыполнении в отношении их какого-либо из усло­вий договора. Одновременно предусматривалась возможность ис­ключения из товарищества при определенных допущенных товари­щем нарушениях договора. Специально была оговорена необходи­мость погашения долговых обязательств товарищества, возникав­ших в период его существования, за счет общего имущества. В ука­занном источнике приводилось мнение Ульпиана, полагавшего возможными «иски из товарищества». Основанием для них должно было служить существование товарищества как такового. Одного то­го, что вещь — общая собственность, было недостаточно, поскольку общность имущества могла возникнуть и из совсем других основа­ний (легата, наследования, дарения и т.п. )⁶⁹⁵.

Учреждение торговых предприятий повлекло за собой признание органического единства товарищества и применительно к внешним отношениям. Это находило свое выражение в том, что претензии к товариществу направлялись по адресу его конторы, но не места на­хождения товарищей⁶⁹⁶. Однако все это относилось к более позднему периоду⁶⁹⁷.