4. Ответственность за нарушение кредитного договора

Содержащиеся в ГК РФ (гл. 42) правила о кредитном договоре с учетом норм о договоре займа, применяемых к кредитному договору в субсидиарном порядке, содержат только одно специальное положе­ние, касающееся ответственности заемщика по договору займа (кре­дитному договору). Речь идет о п. 1 ст. 811 Кодекса, согласно которо­му, если иное не предусмотрено законом или договором, в случаях,

когда заемщик не возвращает в срок сумму займа, на эту сумму под­лежат уплате проценты в размере, предусмотренном п. 1 ст. 395 ГК, со дня, когда она должна была быть возвращена, до дня ее возврата зай­модавцу независимо от уплаты процентов, предусмотренных п. 1 ст. 809 ГК (т.е. процентов, взимаемых в качестве платы за пользова­ние чужими денежными средствами).

Это положение мы рассмотрим чуть позже, а сейчас необходимо подчеркнуть, что в случае неисполнения или ненадлежащего исполне­ния своих обязательств стороны кредитного договора (как заемщик, так и кредитор) могут быть привлечены к ответственности на основа­нии общих положений о гражданско-правовой ответственности за на­рушение договорных обязательств. Имеются в виду прежде всего нор­мы о возложении на должника, не исполнившего или ненадлежаще исполнившего свое обязательство, обязанности возместить кредитору причиненные ему убытки (п. 1 ст. 393 ГК), а в случаях, предусмотрен­ных законом или договором, — уплатить неустойку (ст. 330, 394 ГК).

Указанные законоположения применяются при наличии общих оснований и условий ответственности, которые не нуждаются в спе­циальном комментарии применительно к вопросу об ответственно­сти за нарушение кредитного договора. Заметим только, что и при анализе этой части проблемы ответственности сторон кредитного договора в юридической литературе иногда допускаются определен­ные неточности. Например, у Д.А. Медведева читаем: «Наряду с уп­латой неустойки (процентов) виновная сторона должна полностью возместить другой стороне убытки, вызванные неисполнением или ненадлежащим исполнением договора, если такая форма ответст­венности не исключена последним»⁴⁸³. Н.Н. Захарова, также освещая вопрос об ответственности сторон за нарушение кредитного догово­ра, пишет: «Основанием ответственности является вина (умысел или неосторожность) стороны, которая не исполнила условий договора или исполнила их ненадлежащим образом (п. 1 ст. 401), кроме слу­чаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности... Договором может быть установлено правило, предусматривающее освобождение от ответственности при наличии обстоятельств непреодолимой силы (форс-мажор). Это же правило может быть предусмотрено и в законе. Если договором или законом не установлено это правило, то ответственность наступает и при на­личии этих обстоятельств»⁴⁸⁴.

В приведенных рассуждениях не учитывается, что для банка ис­полнение вытекающего из кредитного договора обязательства по выдаче кредита во всех случаях связано с осуществлением им пред­принимательской деятельности, поэтому ответственность за неис­полнение или ненадлежащее исполнение такого обязательства ни­как не может строиться на началах вины (п. 3 ст. 401 ГК). Что же ка­сается заемщика, то его ответственность за нарушение обязательства перед банком по возврату полученной суммы кредита и уплате про­центов за пользование денежными средствами наступает при нали­чии вины лишь в том случае, если исполнение этого обязательства не было связано с осуществлением заемщиком предприниматель­ской деятельности (п. 1 ст. 401 ГК). Однако, как известно, вопрос о наличии или отсутствии вины должника в неисполнении или не­надлежащем исполнении обязательства может рассматриваться (а должник при отсутствии его вины — освобождаться от ответствен­ности) лишь в том случае, если в результате соответствующих дейст­вий (бездействия) должника наступила невозможность исполнения обязательства. Нами неоднократно подчеркивалось ранее: одна из основных особенностей денежного долгового обязательства (како­вым является обязательство заемщика по кредитному договору) как раз и состоит в том, что оно всегда возможно к исполнению, по­скольку денежные средства (даже при их отсутствии у должника в момент исполнения обязательства) всегда имеются в имуществен­ном обороте. В том же случае, когда должник не исполняет обяза­тельство, несмотря на то что имеет возможность его исполнить, его вина очевидна. В этом смысле с точки зрения гражданского права не имеет значения, имел ли должник намерение причинить кредитору убытки либо просто не проявил необходимую степень заботливости и осмотрительности, диктуемую условиями имущественного оборо­та, и в результате не принял меры, необходимые для исполнения своего обязательства⁴⁸⁵.

Применительно к обязательству заемщика по возврату суммы полученного кредита и уплате процентов за пользование денежными средствами не могут быть восприняты и рассуждения Н.Н. Захаро­вой о форс-мажорных обстоятельствах как основании освобождения от ответственности за нарушение указанного обязательства. Соглас­но п. 3 ст. 401 ГК РФ форс-мажорные обстоятельства могут служить основанием освобождения должника от ответственности за неис­полнение или ненадлежащее исполнение обязательства лишь в том случае, если будет доказано, что вследствие непреодолимой силы надлежащее исполнение оказалось невозможным. А как мы отмечали ранее, по денежному долговому обязательству у должника (даже при отсутствии денег в момент его исполнения) всегда наличествует воз­можность надлежащего исполнения обязательства. Видимо, именно это обстоятельство имел в виду законодатель, исключив из круга форс-мажорных обстоятельств ситуацию, когда у должника по де­нежному обязательству отсутствуют необходимые денежные средст­ва (п. 3 ст. 401 ГК).

Говоря об ответственности банка-кредитора перед заемщиком за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательства по предоставлению кредита, некоторые авторы настаивают не только на обязанности банка возместить заемщику причиненные убытки, но и на применении в этом случае ответственности в виде процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами, предусмотренной ст. 395 ГК РФ. Например, Н.И. Соловяненко пи­шет: «К имущественной ответственности за неисполнение своих обязанностей может быть привлечен и кредитор. В частности, за немотивированный отказ от предоставления кредита, предоставле­ние его в меньшей сумме или с нарушением сроков. Заемщик вправе в соответствии с п. 1 ст. 395 ГК начислять на сумму долга проценты за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежного обяза­тельства, а также требовать возмещения убытков в сумме, не покры­той процентами (п. 2 ст. 395 ГК)»⁴⁸⁶.

Как отмечалось ранее, такой подход противоречит правовой при­роде обязательства по предоставлению кредита (не являющегося долговым денежным обязательством) и не поддерживается судебно­арбитражной практикой (п. 1 постановления Пленумов ВС и ВАС РФ № 13/14). Поэтому основной формой ответственности, которая мо­жет быть возложена на кредитора за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства по предоставлению кредита (естественно, только в том случае, если это не явилось следствием правомерного отказа банка от предоставления кредита по основаниям, предусмот­ренным п. 1 ст. 821 ГК), следует признать возмещение убытков, при­чиненных заемщику.

Кроме того, кредитным договором может быть предусмотрена ответственность банка за непредоставление или несвоевременное предоставление кредита заемщику в форме неустойки, что избавляет последнего от необходимости доказывать как факт наличия убытков и их размер, так и причинную связь между нарушением договора со стороны банка и указанными убытками. Вместе с тем, как и в случае с убытками, при правомерном отказе банка от выдачи кредита за­емщик лишается возможности привлечь кредитора и к ответствен­ности в форме неустойки: как известно, кредитор не вправе требо­вать неустойки, если должник не несет ответственность за неиспол­нение или ненадлежащее исполнение обязательства (п. 2 ст. 330 ГК). Что касается ответственности заемщика за неисполнение или ненад­лежащее исполнение обязательства по возврату полученной суммы кредита и уплате процентов за пользование денежными средствами, то помимо традиционных форм гражданско-правовой ответственно­сти — возмещения убытков и уплаты неустойки — он может быть привлечен и к такой форме ответственности, характерной для дол­говых денежных обязательств, как взыскание процентов за непра­вомерное пользование чужими денежными средствами (ст. 395 ГК). О возможности применения к заемщику такой ответственности прямо говорится в п. 1 ст. 811 ГК РФ, согласно которому, если иное не предусмотрено законом или договором займа, в случаях, когда заемщик не возвращает в срок сумму займа, на эту сумму под­лежат уплате проценты в размере, предусмотренном п. 1 ст. 395 ГК, со дня, когда она должна была быть возвращена, до дня ее возврата займодавцу независимо от уплаты процентов, предусмотренных п. 1 ст. 809 Кодекса.

Размер указанных процентов, взимаемых за неправомерное поль­зование чужими денежными средствами, определяется существую­щей в месте жительства кредитора, а если кредитором является юри­дическое лицо, в месте его нахождения учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязательства или его со­ответствующей части. При взыскании долга в судебном порядке суд может удовлетворить требование кредитора исходя из учетной став­ки банковского процента на день предъявления иска или на день вынесения решения. Важно отметить, что названные правила, опре­деляющие размер процентов за пользование чужими денежными средствами, носят диспозитивный характер: договором может быть предусмотрен иной размер процентов или порядок его определения (п. 1 ст. 395 ГК).

Для кредитных договоров весьма характерно установление сто­ронами помимо процентной ставки за пользование кредитом (в ка­честве платы за пользование соответствующей денежной суммой) и так называемых повышенных процентов, которые заемщик обязан выплачивать кредитору в случае невозврата кредита в предусмот­ренный кредитным договором срок.

В юридической литературе можно встретить различные позиции относительно правовой природы повышенных процентов по кре­дитному договору. Так, Н.Н. Захарова пишет: «При просрочке воз­врата кредита в договоре определяется, что размер уплачиваемых процентов увеличивается либо устанавливается условие о начисле­нии на сумму кредита текущих санкций в виде пени. Проценты, уп­лачиваемые заемщиком за пользование кредитом, в том числе и в повышенном размере, по своему характеру являются установлен­ной договором платой за пользование заемными средствами, а не неустойкой»⁴⁸⁷.

Иного мнения придерживается Р.И. Каримуллин, который об­ращает внимание на то, что за «отсутствием дополнительного со­глашения сторон, например о пролонгации действия кредитного договора, невозвращение заемщиком суммы кредита является не чем иным, как просрочкой в исполнении. И кредитование заемщика на тех же условиях о вознаграждении после наступления договор­ного срока возврата оставило бы без внимания законный интерес банка в получении компенсации за допущенное правонарушение». «Поэтому, — заключает Р.И. Каримуллин, — в случае просрочки в возврате долга заемщик подвергается дополнительным согласо­ванным имущественным обременениям в виде увеличения первона­чальной ставки и несет, таким образом, гражданско-правовую от- ветственность»⁴⁸⁸.

Л.Г. Ефимова выделяет «пять возможных вариантов решения вопроса о природе повышенных процентов за пользование банков­ским кредитом», которые можно рассматривать как: 1) «неустойку за нарушение срока возврата кредита»; 2) «вознаграждение за пре­доставленные клиенту заемные средства, которые он обязан уплачи­вать после истечения срока возврата кредита»; 3) «разновидность процентов за неисполнение или ненадлежащее исполнение денеж­ного обязательства»; 4) «сложный правовой институт, который со­стоит из процентов, являющихся вознаграждением за пользование средствами банка, и неустойки за нарушение срока возврата кре­дита в части, превышающей проценты за пользование кредитом»; 5) «сложный правовой институт, состоящий из платы за пользова­ние заемными денежными средствами и процентов как формы от­ветственности за неисполнение денежного обязательства в сумме, превышающей эту плату»⁴⁸⁹.

Если обратиться к судебно-арбитражной практике, то мы уви­дим, что проценты, подлежащие начислению на сумму займа (кре­дита) после истечения срока ее возврата (п. 1 ст. 811 ГК), одно­значно квалифицируются в качестве особой меры ответственности, предусмотренной ст. 395 ГК РФ, за просрочку денежного обяза­тельства, а предусмотренные кредитным договором повышенные проценты (в части, превышающей ставку процентов за пользова­ние кредитом) — процентов по той же статье (т.е. особой формой ответственности), размер которых установлен договором. Согласно п. 15 постановления Пленумов ВС и ВАС РФ № 13/14 проценты, предусмотренные п. 1 ст. 811 ГК РФ, являются мерой гражданско- правовой ответственности. Указанные проценты, взыскиваемые в свя­зи с просрочкой возврата суммы займа, начисляются на эту сумму без учета начисленных на день возврата процентов за пользование заем­ными средствами, если в обязательных для сторон правилах либо в договоре нет прямой оговорки об ином порядке начисления про­центов. В тех случаях, когда в договоре займа либо в кредитном дого­воре установлено увеличение размера процентов в связи с просрочкой уплаты долга, размер ставки, на которую увеличена плата за пользо­вание займом, следует считать иным размером процентов, установ­ленным договором в соответствии с п. 1 ст. 395 ГК РФ.

Таким образом, используя терминологию, предложенную Л.Г. Ефи­мовой, можно сказать, что судебно-арбитражная практика, определяя правовую природу повышенных процентов, остановилась на том варианте, согласно которому повышенные проценты квалифициру­ются «как сложный правовой институт, состоящий из платы за поль­зование заемными денежными средствами и процентов как формы ответственности за неисполнение денежного обязательства в сумме, превышающей эту плату».

Указанная позиция, выработанная судебно-арбитражной прак­тикой, относительно определения правовой природы повышенных процентов по кредитному договору, а также процентов, предусмот­ренных п. 1 ст. 811 ГК РФ, получила одобрение в юридической ли­тературе. Так, Л.Г. Ефимова по этому поводу пишет: «Вывод Выс­шего Арбитражного Суда о правовой природе повышенных процен­тов представляется правильным. Он основан на правовой природе кредитного договора, который предполагает предоставление заем­ных средств с целью получения вознаграждения. В случае несвое­временного возврата суммы кредита заемщик продолжает пользо­ваться заемными средствами, что свидетельствует о фактическом продолжении кредитования. Но за это клиент должен платить воз­награждение. Кроме того, он нарушил обязательство по возврату кредита, за что должен быть привлечен к ответственности»⁴⁹⁰.

Признание процентов, подлежащих взиманию с заемщика за пе­риод после истечения срока возврата кредита, предусмотренных п. 1 ст. 811 ГК РФ (в том числе соответствующей части повышенных про­центов), особой формой ответственности за просрочку денежного долгового обязательства породило в судебно-арбитражной практике проблему соотношения названных процентов и договорной неус­тойки, нередко предусматриваемой сторонами в кредитном догово­ре в виде пени на случай просрочки исполнения заемщиком обяза­тельства по возврату суммы кредита и уплате процентов за пользо­вание денежными средствами как двух мер ответственности за одно и то же правонарушение.

В период формирования соответствующей судебно-арбитражной практики стало очевидно (об этом свидетельствовали материалы многочисленных судебных дел), что одновременное применение этих двух мер ответственности могло привести ко взысканию в пользу кре­дитора итоговой суммы, превышающей размер возможных убытков, причиненных ему несвоевременным исполнением обязательства со стороны заемщика, и тем самым являлось средством неоснователь­ного обогащения кредитора. А между тем, как известно, и уплата не­устойки (п. 1 ст. 394 ГК), и взимание процентов за пользование чужи­ми денежными средствами (п. 2 ст. 395 ГК) должны носить по отно­шению к убыткам зачетный характер.

В связи с изложенным в постановление Пленумов ВС и ВАС РФ № 13/14 было включено разъяснение, согласно которому при нали­чии в договоре условий о начислении при просрочке возврата долга повышенных процентов, а также неустойки за то же нарушение (за исключением штрафной) кредитор вправе предъявить требование о применении одной из мер ответственности, не доказывая факта и размера убытков, понесенных им при неисполнении денежного обя­зательства (п. 15).

Заслуживает также внимания содержащееся в том же пункте на­званного постановления Пленумов ВС и ВАС РФ № 13/14 разъяс­нение, в соответствии с которым на сумму несвоевременно упла­ченных процентов за пользование заемными средствами, когда они подлежат уплате до срока основной суммы займа, проценты на ос­новании п. 1 ст. 811 ГК РФ не начисляются, если иное прямо не предусмотрено законом или договором.

В дальнейшем Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ при рассмотрении конкретных дел в порядке надзора строго придержи­вался приведенных разъяснений высших судебных инстанций. В итоге была сформирована та судебно-арбитражная практика по вопросу применения процентов за пользование чужими денежными средствами и иных мер ответственности, предусмотренных кредит­ным договором, которая существует и в настоящее время. В качестве примера формирования судебно-арбитражной практики по кон­кретным спорам можно привести два дела, рассмотренных Прези­диумом Высшего Арбитражного Суда РФ в начале 1999 г.

Коммерческий банк обратился в арбитражный суд с иском к от­крытому акционерному обществу (далее — заемщик) о взыскании 4 166 247 181 руб. (неденоминированных), в том числе 700 млн руб. — задолженность по кредиту, 3 121 272 178 руб. — проценты за пользо­вание кредитом, включая повышенные, 344 975 003 руб. — пени в размере 1% от суммы непогашенной задолженности по процентам.

Решением арбитражного суда иск был удовлетворен на том осно­вании, что факт просрочки возврата кредита и уплаты процентов за пользование им установлен, документально подтвержден и ответчи­ком не оспорен.

В протесте заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ предлагалось решение отменить и дело направить на новое рассмотрение, поскольку оно принято с нарушением норм законов, по недостаточно исследованным материалам дела и при отсутствии необходимых доказательств.

В соответствии с условиями заключенного между сторонами кредитного договора банк обязался предоставить заемщику кредит в сумме 2 млрд руб. с уплатой последним ежемесячно не позднее 20­го числа 30% годовых за пользование кредитом до срока его погаше­ния и 60% годовых — при несвоевременном погашении кредита. При несвоевременном погашении процентов договором предусмат­ривалась уплата пеней в размере 1% от суммы непогашенной задол­женности за каждый день просрочки платежа.

Дополнительными соглашениями сроки возврата кредита в сум­ме 1500 млн руб. были продлены. Процентная ставка за пользование кредитом увеличена до 60% годовых. При несвоевременном пога­шении кредита была предусмотрена уплата банку удвоенной про­центной ставки Центрального банка РФ (ставки рефинансирова­ния). Что касается 500 млн руб. кредита, то эта сумма была вынесена банком на счет просроченной задолженности.

Суд сделал вывод о частичном погашении кредита лишь на ос­новании расчета истца, какие-либо доказательства этого факта стороны не представили. Ответчик на заседании суда не присутст­вовал.

По условию договора повышенные проценты взыскиваются за нарушение сроков погашения кредита и, следовательно, в части, превышающей размер процентов за пользование кредитом, по своей сути являются санкциями, в отношении которых может быть при­менена ст. 333 ГК РФ. Однако суд не рассмотрел этот вопрос.

Из расчета истца следовало, что пени начислялись на задолжен­ность по обычным и повышенным процентам. При таком способе расчета кредитор фактически применил ответственность в виде пени к ответственности в виде повышенных процентов, что противоречит смыслу ст. 395 ГК РФ, устанавливающей уплату процентов только на соответствующую сумму денежных средств, а не на проценты за пользование чужими денежными средствами.

При таких обстоятельствах решение подлежит отмене, а дело — направлению на новое рассмотрение для получения и исследова­ния доказательств по спору, установления подлежащей взысканию суммы долга, процентов, в том числе повышенных, и решения во­проса о возможности снижения санкций в порядке, предусмотрен­ном ст. 333 ГК РФ¹.

По другому делу банк (кредитор) обратился с иском к закрытому акционерному обществу (заемщику) о взыскании 1 519 673 299 руб. (неденоминированных) задолженности по кредиту, 201 358 248 руб. — процентов за пользование кредитом, 1 670 370 737 руб. — пени, 2 591 755 989 руб. — процентов за пользование чужими денежными средствами.

Решением арбитражного суда исковые требования были удовле­творены в полном объеме. В протесте ставился вопрос об отмене судебного решения в части взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами в связи с тем, что за это нарушение применена договорная неустойка (пени).

При рассмотрении данного дела в порядке надзора было уста­новлено, что в соответствии с заключенным сторонами кредитным договором банк предоставил заемщику кредит в сумме 300 тыс. дол. США на закупку радиооборудования. К установленному в договоре сроку обязательство заемщика по возврату суммы кредита и уплате процентов в полном объеме не было погашено, в связи с чем креди­тор и обратился с иском в арбитражный суд.

За несвоевременный возврат кредита и просрочку уплаты про­центов договором была предусмотрена уплата пени в размере 0,25% за каждый день просрочки. В своем постановлении Президиум кон­статировал, что банк просил взыскать одновременно и договорную неустойку, и проценты, предусмотренные ст. 395 ГК РФ, тогда как он вправе требовать применения только одной из указанных мер ответственности.

Таким образом, довод протеста о неправомерном взыскании су­дом законных процентов за пользование чужими денежными сред­ствами был признан обоснованным¹.

В случаях, когда кредитные договоры содержат определенные дополнительные условия (о возвращении кредита по частям, о целе­вом использовании суммы кредита, об обеспечении обязательств заемщика), нарушение указанных условий может повлечь за собой для заемщика и иные негативные последствия, не связанные с при­менением гражданско-правовой ответственности. Подобные нару­шения служат основанием возникновения на стороне кредитора права требовать от заемщика досрочного возврата суммы кредита и уплаты всех причитающихся кредитору процентов по кредитному договору.

В юридической литературе предпринимались попытки выделить и иные последствия нарушения сторонами кредитного договора своих обязательств, основанные на общих положениях обязательственного права, однако эти попытки не могут быть признаны убедительными. Так, Р.И. Каримуллин полагает, что в случае неисполнения банком- кредитором обязательства по предоставлению кредита «возмож­ность, которой гипотетически располагает заемщик, — это обраще­ние с кредитной заявкой в другой банк. В соответствии со ст. 397 ГК в случае неисполнения должником своего обязательства оказать ус­лугу кредитор (которым в нашем случае является заемщик) вправе в

разумный срок поручить выполнение обязательства третьим лицам за разумную цену, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов, договора или существа обязательства, и потребовать от долж­ника возмещения необходимых расходов и иных убытков. В этом случае на отказавшийся кредитовать банк могла бы быть возложена обязанность по возмещению убытков в виде фактически понесен­ных расходов (разница в процентах по первоначальному и получен­ному взамен кредиту) и упущенной вследствие неисполнения пер­вым банком выгоды»¹.

Представляется, однако, что содержащиеся в ст. 397 ГК РФ прави­ла о таком последствии неисполнения обязательства, как исполнение обязательства силами самого кредитора либо по его поручению треть­им лицом за счет должника, рассчитанные на обязательства по изго­товлению и передаче вещи кредитору, а также по выполнению для него работы или оказанию услуги, не могут распространяться на обязательство банка по предоставлению кредита, в содержание ко­торого не входят обязанности банка по изготовлению денежных средств до передачи их заемщику. Данное обязательство также не является обязательством по выполнению работы или оказанию ус­луги. Существо обязательства банка состоит в передаче заемщику суммы кредита (наличных денег или безналичных денежных средств) с условием ее возврата и выплаты вознаграждения.

Другое дело, что в описанной Р.И. Каримуллиным ситуации, когда заемщик, не получив кредита, как это предусматривалось кредитным договором, вынужден заключить кредитный договор с иным банком на худших условиях (скажем, для оплаты товаров, закупленных по контракту с расчетом на получение кредита по первому кредитному договору) и вправе потребовать от банка-кредитора по первому кре­дитному договору возмещения убытков, причиненных неисполнени­ем обязательства по выдаче кредита, которые могут включать в свой состав и дополнительные расходы, понесенные заемщиком в связи с необходимостью заключить новый кредитный договор с иным бан­ком (в том числе и разницу в процентах по первоначальному и заме­няющему его кредитным договорам). Однако право заемщика на предъявление такого требования к банку, нарушившему обязательст­во по кредитному договору, основано не на правилах ст. 397 ГК РФ, а на общих положениях об ответственности за неисполнение или не­надлежащее исполнение обязательств (ст. 15, 393 ГК).

Разрабатывая ту же проблему, Н.Н. Захарова пишет: «По-новому в Гражданском кодексе решен вопрос о соотношении обязанности должника нести ответственность за нарушение своих обязательств и его же обязанности исполнить это обязательство в натуре. Такая си­туация может возникнуть, когда заемщик не возвратил полученный кредит, но уплатил за это нарушение пени и возместил убытки. Воз­никает вопрос: до каких пор можно начислять пени в связи с невоз­вратом кредита? Может ли кредитор предъявлять свои требования второй, третий, четвертый раз? Ведь для кредитора важно получить обратно свои деньги. В данном случае следует применять нормы, за­крепленные в статье 396 Гражданского кодекса Российской Федера­ции, которые ограничивают сферу применения принципа исполне­ния обязательства в натуре (принцип реального исполнения), если иное не предусмотрено законом или договором...»⁴⁹¹

Как известно, смысл правил ст. 396 ГК РФ состоит в том, что они дифференцируют последствия применения ответственности (возмещения убытков и уплаты неустойки) с точки зрения влияния на судьбу нарушенного обязательства в зависимости от того, в чем состояло это нарушение: при ненадлежащем исполнении обяза­тельства уплата неустойки и возмещение убытков не освобождает должника от исполнения обязательства в натуре; в случае же неис­полнения обязательства применение указанных форм ответствен­ности освобождает должника от исполнения обязательства в натуре. При этом правила носят диспозитивный характер и применяются, если иное не предусмотрено законом или договором. Исполнение обязательства в натуре, о котором идет речь в ст. 396 ГК, означает, что должник должен совершить именно те действия, которые со­ставляют предмет обязательства, и эта обязанность не может быть компенсирована (прекращена) уплатой денежной суммы (чем по сути и являются возмещение убытков и уплата неустойки). Поэто­му по отношению к денежному долговому обязательству, каковым является обязательство заемщика по возврату полученной суммы кредита и уплате процентов за пользование денежными средства­ми, применение правил об исполнении обязательства в натуре ли­шено всякого практического смысла: сумма полученного кредита с соответствующими процентами в качестве вознаграждения бан­ка-кредитора должна быть взыскана с заемщика в любом случае либо в качестве денежного долга (задолженности по кредиту), либо в составе убытков, причиненных кредитору в результате неиспол­нения (или ненадлежащего исполнения) должником своего обяза­тельства. Что же касается реальных последствий нарушения заем­щиком отдельных дополнительных условий кредитного договора, не являющихся ответственностью за неисполнение или ненадле­жащее исполнение обязательства (ст. 813, 814, 821 ГК), то все они могут быть квалифицированы как последствия расторжения кре­дитного договора путем одностороннего отказа кредитора от дого­вора и поэтому будут рассмотрены в рамках темы о прекращении кредитного договора.