Глава 4 Динамика социального происхождения и становления элиты 181

сельскохозяйственным образованием увеличилось всего лишь на 25 че­ловек (9,7 % от всех секретарей), а среди первых секретарей горкомов и райкомов в городах число инженеров возросло на 49 человек (28,6 % от всех секретарей). Среди председателей городских и районных в городах исполкомов советов число инженеров не превышало 21,2 %⁴⁵. В РСФСР в 21 областях не было ни одного первого секретаря, а в 20 областях — ни одного второго секретаря с высшим сельскохозяйствен­ным образованием ⁴⁶.

Вместе с тем в стране уже было достаточно много квалифицирован­ных кадров, которые можно было бы выдвигать на руководящие должно­сти. Так, число специалистов с высшим сельскохозяйственным образо­ванием в 17 раз превышало численность должностных позиций полити­ческих руководителей в сельских районах (если учитывать только специ­алистов, работающих в сфере сельского хозяйства,— в 9 раз). В городах разрыв был еще большим: число инженеров, занятых в народном хозяйстве, в 300 раз превышало численность должностных позиций политической элиты в городах^4У.

Впрочем, следует признать, что определенные сдвиги все же про­изошли. По данным на октябрь 1958 г. (по РСФСР), специалистов народного хозяйства с высшим образованием (инженеров, архитекто­ров, агрономов, ветеринарных врачей, зоотехников, экономистов-пла­новиков и др.) среди секретарей горкомов и райкомов в городах было 30,0 %, в т.ч. инженеров и архитекторов 27,6 %; среди секретарей сельских райкомов — 6,8 %, в т.ч. специалистов сельского хозяйства — 3,0 %. Среди секретарей обкомов, крайкомов РСФСР удельный вес специалистов народного хозяйства составлял 39 %⁴⁸.

Как представляется, в данном факте проявилось скрытое сопротив­ление старого поколения «практиков» партийной и советской работы, которые «академиев не кончали», но прочно держались за свои номен­клатурные должности. Партийно-политическое образование давало им шанс на выживание и в новых условиях, обеспечивая статус руководите­ля с высшим или средним партийным образованием, хотя, конечно, партийно-политическое образование никак не могло претендовать на полноценную замену базового вузовского образования.

В 1960-е гг. завершается процесс комплектования РПЭ за счет специалистов с высшим образованием. Теперь не только ее высший эшелон стал в большинстве с высшим образованием (эта задача была решена еще при И. Сталине), но и ее низший уровень. Именно во времена реформ Н. Хрущева региональная элита стала приобретать «просвещенный» облик.

Смена власти в октябре 1964 г. в очередной раз повлияла на содержание обучения в системе партийного образования. На первом же после смещения Н. Хрущева съезде партии было заявлено, что «пред­стоит серьезно улучшить подготовку и переподготовку партийных, со­ветских и хозяйственных кадров»⁴⁹. Последовавший затем ряд поста­новлений ЦК внес изменения в структуру, организацию системы высше-

"182 ^в П Мохов Региональная политическая элита России (1945-1991 гг )

го политического образования, и что особенно важно — в структуру учебных планов ⁵⁰. Сокращалось изучение технологических предметов, вместо них вводилось изучение основных направлений научно-техничес­кого прогресса и передового опыта. В 1972 г. подготовка региональных политических кадров была переориентирована на «глубокое» изучение марксизма-ленинизма, исторического опыта КПСС, принципов партий­ного и государственного руководства, процессов перерастания социа­лизма в коммунизм и др.⁵¹ Усиливалось значение изучения основ политической работы (основ партийной пропаганды, социальной психо­логии и педагогики в партийной работе, вопросов культурного строи­тельства).

Фактически это означало, что от «экономизации» партийного образо­вания был совершен поворот в сторону усиления его политического характера. Важность такого перехода объяснялась как местом партии в обществе, так и характером образования кадров, которые приходили учиться в систему партийного образования. Все больше внимания стало уделяться переподготовке политических работников с «гражданским» высшим образованием. Учитывая, что среди партийных и советских руководителей в 1970-1980-е гг. преобладали специалисты народного хозяйства, ЦК КПСС должен был усилить образование и воспитание кадров в духе «партийного» государства.

При всех недостатках партийно-политического образования (схолас­тика и догматизм в обучении, излишнее теоретизирование, отсутствие преподавания конкретных методик политической работы и т. д.) оно приносило определенный эффект. Во-первых, оно систематизировало представления о той идеологии, основы которой нужно было защищать. В сознании членов элиты вместо представлений о необходимости отстаи­вать идеи социализма и коммунизма формировались представления о самих идеях. Для советского периода истории данное обстоятельство представляется немаловажным, поскольку любые политические повороты сопровождались соответствующим идеологическим камуфляжем. На про­тяжении всей советской истории неосведомленность массы партийных и советских работников в основах господствующей идеологии использова­лась для вольного обращения с ней, включая «подгонку» высказываний «классиков» под очередную политическую кампанию.

Хотя времена идеологических ересей давно канули в прошлое, широкая пропаганда основ мировоззрения имела существенный «ми­нус», о значении которого в тот период никто не задумывался. Систем­ное изложение основ учения создавало легальные основания для срав­нения политических ориентиров КПСС с теоретическим образцом. Изменения политического курса, обосновывавшиеся одними и теми же аргументами классиков, ставили как элиту, так и массы в двойственное положение. Нужно было ставить под сомнение либо основы учения, либо конкретную политику. Впрочем, раздвоенность сознания вполне могла существовать в СССР достаточно длительное время, поскольку любые попытки ее преодоления могли закончиться репрессиями.