Глава 3. Региональная номенклатура и политическая элита 155

между удельным весом женщин, занятых в той или иной отрасли народного хозяйства, и их ролью в номенклатуре. Ряд ключевых отраслей номенклату­ры: руководство промышленности, руководство сельскохозяйственных пред­приятий, руководство (городское, районное) партийных и советских орга­нов — оставались почти полностью под началом мужчин. На эти номен­клатурные позиции женщины попадали скорее как исключение.

Единственным периодом, когда женщины активно включались в руко­водящую работу, были годы Великой Отечественной войны. Однако уже с первых послевоенных лет начинается постепенное вытеснение женщин с номенклатурных позиций, особенно из высших эшелонов в регионе. Достаточно красноречивы данные статистики: если в 1940 г. в аппарате органов государственного и хозяйственного управления, органов управ­ления кооперативных и общественных организаций женщин было 43 % от общего числа занятых рабочих и служащих, то в 1945 г. уже 57 %⁶⁸, а в 1950 г.— снова 43 %⁶⁹. Послевоенный уровень участия женщин в аппара­те управления государством и общественными организациями был дос­тигнут только через двадцать лет, но уже на другой основе.

Данный результат симптоматичен, поскольку свидетельствовал как об успехах, так и о серьезных проблемах кадровой политики. С одной стороны, выдвижение женщин на руководящую работу было несомнен­но позитивным фактом. Пусть и несколько искусственное вовлечение в политику и руководящую деятельность расширяло их возможности в реализации гражданских прав. Результаты их деятельности были непло­хими. С другой стороны, женщины не могли подняться до вершин номенклатурных постов как в силу своей профессиональной специали­зации, так и по обстоятельствам чисто семейного плана.

Следующим приоритетом в комплектовании номенклатуры были работники с высшим образованием. Усложняющееся производство, так же как и вся сфера управления обществом, требовало высокой квалифи­кации руководителей. В 1950-е годы идет бурное развитие системы высшего образования. Достаточно сказать, что ежегодный выпуск спе­циалистов из высших учебных заведений с 1950 по 1960 г. увеличился на 194,0 % (с 176,9 до 343,3 тыс.), а с 1960 по 1970 г.— еще на 183,7 % (с 343,3 до 630,8 тыс.)⁷⁰. Именно за 1950-1970-е гг. в стране была создана база из специалистов с высшим образованием, из которой можно было черпать ресурсы для заполнения номенклатурных должностей. В тече­ние 1950-1980 гг. каждые десять лет происходило почти удвоение численности специалистов с высшим образованием, занятых в народ­ном хозяйстве (см. табл. 28). В целом доля работников с высшим образованием, занятых в народном хозяйстве страны, выросла с 2,1 % в 1950 г. до 11,5 % в 1990 г. Как показывают данные табл. 29, наблюдалась совершенно отчетливая тенденция на сращивание «образованного клас­са» (лиц с высшим образованием) с политически активным населением (членами КПСС): к 1990 г. около 30 % всех лиц с высшим образованием состояло в КПСС, и наоборот— более трети коммунистов были специа­листами с высшим образованием.

156

В. П Мохов Региональная политическая элита России (1945-1991 гг.)

Давление на региональные органы власти со стороны ЦК КПСС было постоянным: ЦК требовал увеличения числа лиц с высшим образовани­ем среди руководящего состава региональных номенклатур. В силу должностной специфики по многим позициям это можно было сделать сравнительно просто (директора школ, партработники, кадры админист­ративных органов и т. д.). Гораздо сложнее данное требование было выполнить по категориям низовых работников: председателей колхо­зов, директоров совхозов, директората предприятий промышленности, транспорта и т. д. Здесь соображения целесообразности вступали в противоречие с партийной линией на выдвижение специалистов с высшим образованием. Поэтому в тех случаях, когда высокой сменяе­мости кадров избегать не удавалось (особенно в сфере сельского хозяйства), предпочтение при прочих равных условиях отдавалось кан­дидатурам с более высоким образованием или лицам, повышающим свою квалификацию. В документах можно найти и прямые указания на то, что руководителей, например, председателей колхозов, «снимали» с работы из-за отсутствия высшего образования. Наконец, для партийных органов одним из важных приоритетов был характер образования: особыми симпатиями руководства пользовалось высшее и среднее специальное инженерно-техническое, экономическое и сельскохозяй­ственное образование (т. н. специалисты народного хозяйства).

Вместе с ростом числа дипломированных специалистов создавались предпосылки для постепенной утраты контроля над ними, поскольку региональным комитетам брать на себя персональное регулирование состава и поведения дипломированных специалистов не было никакой физической возможности. Целые направления деятельности и группы специалистов региональная политическая элита могла контролировать лишь опосредованно, через номенклатуру нижестоящих партийных ко­митетов. Однако такой контроль был значительно менее эффективным по ряду причин.

Во-первых, трудовые коллективы, предприятия, учреждения были «вотчиной» своих руководителей, которые при назначении на руководя­щие посты своих работников исходили все же из интересов дела.

Во-вторых, сам состав комитетов и бюро первичных партийных организаций и их секретарей отличался как от состава номенклатуры, так и от состава региональной политической элиты. Это были люди во многом зависимые от воли, расположения своего непосредственного хозяйственного руководства. Лишь секретари крупных партийных коми­тетов имели реальную возможность проводить «партийную линию», руководствуясь своими собственными представлениями, а не интереса­ми и волей только хозяйственного руководителя.

В любом случае и члены партийного комитета (бюро), и их секретари в своих дальнейших карьерных планах должны были учитывать мнение непосредственного начальника. Поэтому на уровне отдельного пред­приятия, коллектива при формировании внутренней номенклатуры ис­ходили не столько из политических критериев, сколько из производ-