Глава 3. Региональная номенклатура и политическая элита 159

нию. Многие из них очень скоро (в течение нескольких лет) оказывались в составе номенклатуры. Каналы выдвижения в нее были однотипными: молодые учителя средних школ могли быть избраны в состав райкомов ВЛКСМ или назначены директорами школ; молодые инженеры, специа­листы сельского хозяйства — секретарями партийных организаций не­больших совхозов или колхозов и т. д. Не случайно доля кадров номенклатуры в возрасте до 30 лет в сельских районах была выше в 2,5 раза по сравнению с районами областного центра (см. табл. 30).

Управляемость сельской номенклатуры была большей, чем город­ской, поскольку любые сколько-нибудь значимые позиции на селе мог занять лишь тот, кто принимал «правила игры». В противном случае он либо оставался на «третьих ролях», либо уезжал из района, отработав положенное, или сбежав. На селе номенклатура была значительной частью слоя лиц с высшим образованием. Это создавало определенное психологическое противопоставление по линиям «власть — масса», «партийные — беспартийные», «образованные» (с «дипломом») — без высшего или среднего специального образования» и т. д.

Концентрация в номенклатуре власти, положения и статуса, образо­вания, высоких доходов, престижа занимаемых должностей — все это фактически не оставляло шансов для жителей села на какое-либо социальное и политическое продвижение помимо номенклатуры. В городе, при всех ограничениях, накладываемых политической систе­мой, существовали варианты повышения жизненного статуса (формаль­ного, неформального) помимо номенклатуры.

Изменение социально-демографических характеристик номенклату­ры имело два неоспоримых плюса для всей общественной системы. Во-первых, политическая номенклатура вела работу в массах, постоянно готовя смену тем кадрам номенклатуры и политической элиты, которые уже не отвечали требованиям момента. Этим самым поддерживалась связь с широкими слоями населения, формируя у них вполне реалисти­ческие карьерные ожидания. Общественная система получала подпитку «снизу», приобретая значительный кадровый потенциал для формиро­вания административного аппарата, особенно низового.

Во-вторых, сама элита общества сохраняла кадровый динамизм, постоянно пополняя свои ряды новыми группами населения. Система власти приспосабливала их к своим нуждам, укрепляя себя и все обще­ство. И первый вал свежих сил приходился именно на низовую, городов и районов, номенклатуру. «Низы» элиты получали тот кадровый потенциал, с помощью которого на местах решали широкомасштабные производ­ственные программы. Элита Центра получала в лице местной номенкла­туры столь необходимый буфер между собой и массами, без которого она не смогла бы существовать сколько-нибудь длительное время.

Нужно отметить, что постепенно изменялись способы, с помощью которых элита пыталась оптимизировать состав номенклатуры. Совер­шенно отчетливо наблюдалось различие в «качестве» номенклатурных кадров в столице и на периферии, в региональных центрах и городах и

ьнсш политическая элита России (1945-1991 гг )

районах регионов. Фактически это была своеобразная форма противо­речия между городом и селом, между индустриальными и сельскими центрами. Это была форма выражения противоречия между потребнос­тями модернизации и ограниченностью кадрового потенциала, неравно­мерностью его распределения.

Правящий режим искал различные формы разрешения кадровой проблемы. Основных направлений было три: подготовка специалистов с высшим и средним специальным образованием и их принудительное распределение на работу (по крайней мере, на первые три года после окончания учебного заведения), как правило, на периферию; повыше­ ние квалификации работников на местах; перераспределение номен­ клатурных кадров по указаниям Центра. Последнее было наиболее болезненным для номенклатуры, поскольку напрямую задевало уже i» В _t сложившиеся номенклатурные кадры, влияя на личное благополучие,

должностной статус, ресурсы власти.

В 1950-1960-е гг. достаточно часто проводились кампании по органи­зованному перемещению номенклатурных работников или пополнению их рядов за счет специалистов народного хозяйства. Особенно это касалось сферы сельского хозяйства. В 1950-1952 гг. была проведена кампания по «укреплению» состава председателей и других руководя­щих работников колхозов, затем - директоров МТС ⁷¹. Это были отго­лоски старой практики партийных мобилизаций периода открытой диктатуры, когда любой коммунист, как «солдат партии», был обязан работать там, куда его направили.

При Н. Хрущеве практика мобилизаций не исчезла, а стала приобре­тать новое измерение. Внешне все выглядело по-прежнему: массовые мобилизации сменяли одна другую. На XX съезде КПСС Н. Хрущев с гордостью говорил, что на работу в МТС, колхозы и совхозы из городов и промышленных центров были посланы тысячи инженеров, техников, партийных и советских работников. В колхозы было направлено более 120 тыс. специалистов сельского хозяйства. Более 20 тыс. городских коммунистов были рекомендованы председателями колхозов ^7г. В ре­зультате всего за три года более чем удвоился удельный вес председа­телей колхозов с высшим и средним образованием: с 18 % в июне 1953г. до 37,1 % в апреле 1956г. ⁷³ Проводились меры по изменению состава секретарей горкомов и райкомов КПСС, особенно сельских. В связи с различными административными преобразованиями предпри­нимались попытки более рационального распределения управленчес­ких кадров. Но тут Н. Хрущеву пришлось столкнуться практически с открытым сопротивлением номенклатуры, которая защищала свою ос­нову — государственный и хозяйственный аппарат. Можно привести два ярких примера такой борьбы, в которой лидер политического руковод­ства страны оказался в положении человека либо проигравшего, либо одержавшего пиррову победу.

В 1957 г. ЦК в связи с реорганизацией управления промышленностью и строительством решил направить на руководящую работу в совнархо-

ff