Часть I. Методология научно-психологического исследования сознания

ройства, служащая основой реализации как сознательных, так и бессознательных процессов (ШерозияА. Е., 1979. С. 62). Пусковым механизмом личностных проявлений, в том числе и деятельности, также является актуализация соответствующей установки («Что чему предшествует: установка деятельности или деятельность ус­тановке?» — предмет многолетнего спора между грузинской и мос­ковской школами психологии. См., например, интересную работу В. П. Зинченко «Установка и деятельность: нужна ли парадигма?» в сборнике работ данного автора «Образ и деятельность». Моск­ва — Воронеж, 1997. С. 447—467.) Следует отметить, что установку понимают не только как состояние готовности, но и как «первич­ный эффект отражения», «смысловую характеристику личности», «первичную форму непосредственной интенции» личности, «ин­формацию, семантическая сущность которой... как правило, под­лежит проявлению в сознании» (Шерозия А. Е., 1979. С. 127). Из всего этого многообразия определений понятия «установка» не ясно, чем же она на самом деле является. Если это состояние, то состояние чего, ведь установка, в рамках теории Узнадзе, вместе с сознанием и бессознательным имеет свой собственный статус в психической организации. Если это характеристика личности, то непонятно, как характеристика личности может быть психичес­ким состоянием, и уж совсем загадочным представляется сведе­ние установки к «первичному эффекту отражения». Конечно, наи­более распространенное (и важно, что понятное) определение гласит: «установка — это готовность, предрасположенность субъек­та» (Краткий психологический словарь. 1998. С. 405). Однако, го­воря о состоянии готовности как об исходной единице анализа, нельзя игнорировать то обстоятельство, что это состояние его но­сителя. Без носителя состояния бессмысленно говорить и о самом состоянии. Таким образом, установка в любом случае производна от генетически более раннего психического образования. Установка должна быть образована, и, если все-таки установку трактовать как интенциональную активность, необходимо представлять себе, что является источником этой активности: бессознательное? сознание? «Я»?; и что содержательно представляет собой носитель этой ак­тивности, или, иначе, держатель этого состояния готовности.

В рассмотренных исторических примерах единицей анализа выступали в той или иной степени определенные, самостоятель­ные, базовые составляющие психики (сознания, поведения). В те­оретических конструкциях они представлены в «чистом», рафи-

Глава 5. Проблема определения единицы анализа психического

77

нированном виде и без труда различимы как исходные предметы анализа. Тем не менее так бывает далеко не всегда. Например: что считать единицей анализа психического в психоанализе? Если структуру («сознание — предсознание — бессознательное») — то сама эта структура, по мысли 3. Фрейда, принимает кристалли­зованную форму, дифференцируясь из бессознательной сферы, имеющей своим источником энергию Id. Если принять Id за на­чальный предмет рассмотрения, что является тогда единицей пси­хической энергии, которая могла бы стать единицей анализа? В юнгианском психоанализе, по всей видимости, единицей ана­лиза «коллективного бессознательного» и, как следствие, всей сферы бессознательного, включая индивидуальное, да и всей пси­хики в целом, можно считать «архетип». Но архетип — это, по утверждению самого К. Юнга, только априорная матрица коллек­тивного опыта, форма, которая наполняется психическим содер­жанием лишь в процессе онтогенеза. Сама же форма, независи­мо от того, какова ее природа, должна иметь свой субстрат, должна быть выстроена из какого-то материала. Без понимания того, чем является такой материал и какие способы организации в струк­туре психического целого он допускает, нельзя не только опреде­лить сущность механизмов и функций психики, включая и бес­сознательную ее часть, но и объяснить характер связи между различными фрагментами знания в единой структурно-функци­ональной организации психики.

В ассоциативной психологии ассоциация играет роль домини­рующего психического механизма, но ассоциация, взятая за еди­ницу анализа, если и помогает в объяснении способа связи между элементами опыта, то ни в коей мере не способствует пониманию причин возникновения этих элементов и анализу их сущности. Подобный методологический промах был допущен также в геш­тальт-психологии, где целостный, несводимый к сумме составля­ющих его частей образ или, иначе, гештальт-структура, выступал в качестве единицы анализа зрительной перцепции. И аналогично тому, как Юнг не указывал характер «строительного материала», из которого возводится здание коллективного опыта, так и геш-тальт-психологи полагали, что психический образ формируется по законам целого, а не в соответствии с законами образования этого целого из каких-то определенных психических элементов.

Краткий исторический анализ показывает, что любая психоло­гическая концепция только в том случае может претендовать на

78