Смысл истории

История необходима для антропологии. История, писал Н.Б., выражает трагическую судьбу человека. Отношения личности с историей сложны и противоречивы и их конфликт неразрешим до Судного дня. С одной стороны, человек действует в истории и многое в ней создает. Но с другой — в ней действуют чуждые человеку силы. В истории, писал Н.Б., дух не торжествует, прогресса нет. Прогресс можно понять только эсхатологически как приближение к концу.

История бесчеловечна, писал Н.Б., она безжалостно использует человека для своих целей, она движима ненавистью, в ней действует преступное своеволие, жажда могущества, принудительного единства человеческого рода. Это история преступлений, подъема империй, их расцвета, безбожного антихристианского самоутверждения, вырождения и исчезновения. Он не разделял империи на христианские и нехристианские: везде он находил насилие над истиной, над христианской верой.

В истории ее смысл не реализуется. Исторический процесс обретет свой смысл, когда история закончится. В ней действуют три силы: Бог как Промысл, рок и человек (Н.Б. признал судьбу, что довольно неожиданно для христианского мыслителя). Раннехристианские мыслители отвергли судьбу, и, может быть, только Боэций упоминал судьбу довольно нейтрально. Там, где действует всемогущий Бог, нет места судьбе, но у Н.Б. Бог не всемогущ и появляется рок. Кто вне Христа, обречен подчиняться власти рока.

Христос победил судьбу, говорил Н.Б., но она ловит в свои сети тех, кто в стороне от Христа. Христос, с точки зрения Н.Б., побеждает в метаистории, а не в самой истории. Воскресения Христова Н.Б. вовсе не отрицает, более того, он утверждает, что Христос — Бог, потому что Он воскрес, но не звучит в его рассуждениях пасхальная радость уже состоявшейся победы над смертью, роком, грехом.

Н.Б. страстно верил в творческое призвание христиан. Но он стал отдавать некоторые симпатии консерватизму за его чувство непреходящего, историческую память, которая, идеализируя прошлое, преобразует его в вечное, преображает, эстетизирует. Н.Б. был устремлен в будущее и считал, что эсхатологическое в христианстве должно возобладать над консервативным. Чувства конца истории, говорил Н.Б., нет в консерватизме. Н.Б. не имел настолько сильного чувства Предания, чтобы понимать, что в Церкви — не просто консерватизм, а верность заповеданному Христом и апостолами. Обычный социальный консерватизм готов консервировать хорошее и плохое. Если нечто себя хорошо зарекомендовало, оно должно оставаться всегда — в этом искушение консерватизма.

В истории мы видим распад. Никакой эволюции в мире нет — есть диссолюция (развал всего). Время — это распад вечности (тут он против формулировки Платона, что время — это подвижный образ вечности). Время — это время падшего мира, в нем есть что-то недоброе, едва ли не демоническое; оно гнетет, оно — распад той изначальной целостности, которая есть в вечности (распад на моменты, на мгновения времени). Поэтому в истории разлагается не только время, но вместе с ним и весь мир, весь космос. Консерватизм защищает его целостность и иерархичность, а история это губит.

Техническая цивилизация разваливает целостность природного мира, производит обесчеловечение природы вопреки заповеди Господней возделывать и хранить Эдемский сад. Как был распят безгрешный Христос, так в истории распинается невинная природа, которая в грехопадении не участвовала. Человек виновен в грехе, а из-за него страдает невинный мир: человек своей цивилизацией, техникой, наукой распинает природу. «Тварь стенает и мучится доныне» (он ссылается на ап. Павла) — происходит распятие природного мира вместо экологической гармонии. Полный распад будет концом мира, за которым последует Воскресение и спасение.

Но зачем же тогда творчество, если все в истории идет не теми путями? Все, что создаст человек, послужит грядущему преображению мира. Чем больше будет создано в условиях исторического распада, тем больше войдет в Царство. Ничто не погибнет. Разрушенный храм где-то стоит, сожженная икона где-то есть. Лучшее будет собрано в вечности. Это он называл «мистерией Духа». Грядет раскрытие Духа по ту сторону истории. В истории Дух проигрывает и торжествует зло, но концом истории будет Суд и затем раскрытие сил Духа, его торжество.

Как относиться к такой философии истории? ХХ век дал, разумеется, достаточно поводов, чтобы пессимистически думать об истории. Все же С. Франк, в отличие от Н.Б., видел не только движение человечества к Суду, но и то, что духовные основы жизни человечества еще не разрушены до конца, что лучшее в прошлом не пропадает напрасно, что все былые положительные достижения человеческого труда и творчества вновь и вновь получают шанс приносить свои плоды и оказывать доброе влияние на человеческие сердца:

«Я думаю, что единственное доступное нам положительное суждение о смысле истории состоит в том, что история есть процесс воспитания человеческого рода… Но для христианина, верующего в абсолютный смысл Боговоплощения и подвига Христова, открывается возможность и более конкретного понимания смысла истории. Для него история есть богочеловеческий процесс» (19, с.449-50). В истории, верил С. Франк, есть не только «агония Христа, длящаяся до конца мира», но и «процесс постепенного воплощения Христова откровения в реальность человеческой и мировой жизни» (с.450).

* * *

Н.Б. в поисках истины в первую очередь следовал, конечно, своему личному духовному чувству и опыту, своему личному голосу нравственной и интеллектуальной совести. Нет смысла отрицать его право и долг следовать этому голосу. Отвратительно, когда кто-то требует от других поступать по примеру злосчастного Вл. Маяковского и «наступать на горло собственной песне». Но не менее верно и другое. Совершая личный поиск истины, мы соотносим его с поиском других. Так во внецерковной культуре, и тем более так в Церкви, где помимо личных поисков есть еще и соборное сознание Церкви и откровение Истины свыше. Непроста задача — как установить духовно зрелый баланс этих двух духовных установок. Бердяеву это не удалось убедительно осуществить. Но его творчество послужило духовному пробуждению и духовному возрастанию очень многих. Его понимание личности в ее предстоянии перед Богом, в ее борьбе за осуществление правды Божией несет в себе немалый положительный духовный заряд, как и его критика имевших место в русском философском творчестве прельщений и искушений.