Два понимания христианства

Христианство, считал Н.Б., впало в кризис, более глубокий чем кризис мира нехристианского. Это кризис богооставленности. Причины и признаки его таковы: неверное представление о Боге как о бесчеловечном и грозном Властителе без признаков Отчей любви; судебное представление об искуплении, ведущее к представлению о христианстве как о чем-то жестоком; рабское отношение к Богу как Господу; неправильно построенные отношения между Церковью и государством; ложное понимание Промысла Божия как управления мировыми событиями по аналогии с тем, как земные властители управляют народами; утрата профетической правды о том, что Бог ищет в человеке не послушного раба, а любящее и верное сердце. Религиозная жизнь многих христиан в истории была искажена также неизбывным страхом перед социальными и политическими силами мира сего, перед демонически-космическими силами.

«Страх низшего перемешался со страхом высшего… На Бога были перенесены эмоции, вызванные низшими космическими и социальными силами» (8, с.288). Дух постоянно угашался в истории христианства, — скорбно повторял Н.Б. во все годы своей жизни. Ложному пониманию Бога соответствует ложное понимание человека как существа боязливого, несвободного и нетворческого, пассивно страдающего и рабски согбенного, не способного любить Бога и ближнего, служить ему в святости и правде. «Для богословов и иерархов Церкви обычно бывала более подозрительна высшая духовная жизнь, чем грехи жизни душевной и телесной. Тут есть какая-то очень тревожная проблема. Церковь прощала грехи плоти, была бесконечно снисходительна к слабостям душевного человека, но была беспощадна к соблазнам духа, к притязаниям духа к взлетам духа», — писал он в «Философии свободного духа» (7, с.38).

Всему этому Н.Б. противопоставлял свое понимание ситуации. «Христианскому миру посланы страшные потрясения, чудовищные революции, неслыханные обнаружения зла, чтобы этот грешный мир, изменивший своей святыне, приблизился к осуществлению истинно свободной духовной жизни» (7, с.47). Ложные и искаженные формы духовности не выдерживают таких испытаний и должны уйти. «Бог не есть реальность, подобная реальностям природного и социального мира. Бог есть Дух, Бог есть Свобода и Любовь. Он окончательно раскрывается в творческом акте Духа» (8, с.259). Достойно служить Богу и любить Его способна, утверждал Н.Б., лишь духовно свободная творчески активная личность, для которой подлинная религиозная вера — это внутреннее горение сердца в течение всей жизни.

Подлинная вера — это результат победы над грехом, результат второго рождения в духе и истине: «Христианство есть религия духа, религия второго рождения», — пишет Н.Б., опираясь на слова Христовы, обращенные к Никодиму (Ин.3.3). Такое христианство он называл «эзотерическим, мистическим, сокровенным, духовным». В глубине его — Христос, воплотившийся Сын Божий, принявший крест на Голгофе, чтобы, умерев, воскреснуть в славе. Оно, в отличие от теплохладного «душевного» благочестия, не боится открыто вступить в борьбу за истину Христову против всех враждебных Христу сил. И оно же, в отличие от протестантского сознания, видит потаенную глубину церковного культа, понимает его символику как отображение высшей духовной жизни. Его выразителями он считал великих христианских мистиков разных времен и народов, но не школьных богословов. Творческая личность призвана, возлюбив Бога всем сердцем, продолжить их борьбу за Бога и истину, за свободу и любовь, за высшее познание, чтобы творить новую жизнь среди косности и тоски мира сего. Она ищет и обретает благодать Св. Духа на высших подъемах своей духовной жизни и излучает ее вовне.

От этого, писал Н.Б., зависит судьба христианства в мире: «Или будет новая эпоха в христианстве, будет христианское возрождение, или христианство обречено на смерть, чего допустить мы не можем ни на одно мгновение, ибо врата адовы не одолеют христианства. К тому состоянию, в котором христианство находилось до постигшей мир катастрофы, нет возврата. Образ человека пошатнулся в вихрях, закруживших мир. И человеку должно быть возвращено его достоинство» (7, с.47). Борьба за дело Божие на земле — это одновременно и борьба за человека, за его освобождение, за творческое становление его личности. «Я верю, — писал он, — в возможность изменения сознания» (11, с.179).

Приведем теперь его примечательные слова о Православии: «Православие и есть христианство, в котором наиболее раскрывается Дух Св. …Ожидание нового излияния Духа Св. в мире легче всего возникает на православной почве. Это замечательная особенность Православия: оно, с одной стороны, консервативно и традиционно более, чем Католичество и Протестантизм, но, с другой стороны, в глубине Православия есть всегда великое ожидание религиозной новизны в мире, излияния Духа Св., явление Нового Иерусалима. Почти целое тысячелетие Православие не развивалось в истории; ему чужд был эволюционизм, но в нем таилась возможность религиозного творчества, которая как бы приберегалась для новой, еще не наступившей исторической эпохи. Это выявилось в русских религиозных течениях XIX и XX века» (23). Так писал он, имея в виду, что для него лично путь к вселенскому духовно живому христианству лежит через раскрытие лучшего, что есть в Православии как Церкви Предания, как Церкви, где есть подлинная свобода духа, корни которой — в древнем христианстве. Быть православным человеком поэтому, по его оценке, труднее, чем быть католиком или протестантом.

Все сказанное здесь вкратце выражает жизненное кредо Н.Б‑ва, его личный символ веры. Он сам по себе нефилософский, но он необходим для того, чтобы понять основные темы его философской работы, к которым мы далее и перейдем.