13. Против "деизма" и "картезия, бесполезного и неточного"

Иисус Христос — доказательство Бога, полагает Паскаль. Нам нечто известно о существовании и природе конечного, поскольку мы сами конечны. Мы знаем о существовании бесконечного, но не знаем его природы, поскольку оно протяженно, как мы, но границ не имеет. Но о природе и существовании Бога не известно ничего, ибо нет у него ни протяженности, ни границ. Все же благодаря вере знаем, что Он есть, и во славе Его, возможно, узнаем и природу".

Теперь понятен полемический пыл Паскаля, направленный про­тив Бога "философов и мудрствующих" — деистов. Не пощадил он и Декарта, превратившего Творца в инженера, который, толкнув мир, удалился на заслуженный отдых. Деизм и в помине не знал христианства, как, впрочем, и атезм. Поэтому и метафизические доказательства бытия Божия мало кого могут убедить. Непроститель­но для Декарта рассуждать почти от имени Бога, с которым он не знает, что делать после мирового толчка. Картезий грешит против точности, им же восхваляемой, "поскольку его философия — насто­ящий роман о природе, что-то вроде похождений Дон Кихота: в ней опора не на факты, а на изобретенные им принципы, весьма сомнительные". Декарт бесплоден, ибо вместо того, чтобы вести к единственно необходимому, он растрачивает себя в суетных спеку­ляциях.

И Декарт, и деисты не желают признавать ничтожества челове­ческой натуры, а потому не знают христианского Бога. Язычникам

"Спорим на Бога "? 423

и эпикурейцам к лицу рассуждения о Вседержителе как авторе геометрических теорем и таблиц элементов. Бог не только даритель жизни, благ и нескончаемых счастливых лет тем, кого обожали иудеи. Бог Авраама, Исаака, Иакова, христианский Бог — Бог любви и утешения. Он наполняет души и сердца тех, в ком поселяется, потому и дает силу быть бесконечно милосердными, смиренными, исполненными тихой радости и бескорыстной любви.

Постичь Его бытие — дар, свою тайну Бог открывает через Христа, не через разум. И все-таки упражнения разума важны для веры, чтобы воспрепятствовать скольжению по наклонной плоскос­ти к "дивертисменту", не заснуть от скуки, разжижающей мозг. Кроме того, разум необходим для соблюдения меры в религиозном усердии, в распутывании противоречий бытия и удержании его смысла. Разум может и больше: мы подошли к аргументу "пари".

14. "Спорим на бога"?

Ясно одно: Бог есть, либо его нет. Но в этой ясности одновре­менно новая проблема: куда мы клоним? "Разум здесь ничего не определяет, — уверен Паскаль, — мы посреди безбрежного хаоса". На оконечностях его разыгрываются две вещи — голова и крест. На что сделать ставку? Разум молчит, ни так ни эдак; и исключить одно из двух тоже нельзя. Никого нельзя обвинить, если выбор будет ошибочным: ничего толком не известно. Можно возразить: я прокли­наю игроков не за сделанные ставки, а за само участие в выборе. И тот, кто выбрал крест, и тот, кто выбрал голову, проиграли одинаково. Одна игра верная — не биться об заклад. Тогда, подает свой голос Паскаль, не от выбора ли зависит наша воля, а если так, пари необходимо. "Проверим менее интересный вариант. Есть уг­роза потерять две вещи — добро и правду, и два средства на выбор — ваши разум и воля. Ваша натура избегает двух вещей — ошибки и несчастья. Разум не выдает предпочтения одному выбору перед другим, но выбор необходим. Момент щекотливый. Но как же блаженство? Взвесим все "за" и "против" в случае, если поставите на Бога. Если выиграете, обретете все; проиграете — ничего не теряете. Так держите пари на то, что Он есть, без колебаний".

Скептик найдет аргументацию Паскаля восхитительной, но риск — слишком большим. Паскаль и здесь не теряется: поскольку вероятность выиграть и проиграть равна, и если в награду достанется две жизни против одной, то и тогда стоило бы вновь поспорить. А если пообещают три, то и тогда вы вынуждены делать ставку. Если

424

Паскаль

вы обязаны играть, достанет ли осмотрительности не рисковать вашей ничтожной жизнью, чтобы выиграть целых три в азартной игре, где равны шансы проиграть и выйти победителем. Но здесь — вечность блаженной жизни. А если так, то из бесконечного числа случаев лишь один в вашу пользу, всегда есть резон делать новую ставку, зная, что в этой игре можно отвоевать бесконечно блаженную вечную жизнь.

Итак, выбор Бога разумен, ибо ничего нельзя потерять. В самом деле, каков ущерб в случае ошибочности такого выбора? Быть верным, честным, смиренным, признательным, искренним дру­гом — значит распрощаться с пороками. Велика ли потеря, если есть понимание, что ставка сделана на точное и бесконечное без риска и особых жертв.

Вера дается свыше, но разум по меньшей мере способен признать ее превосходство и непротиворечивость природе человека. Вера поэтому многое объясняет и разрешает; и вместо того, чтобы увели­чивать число доказательств существования Бога, не лучше ли уме­рить наши страсти? Ведь именно это сделал самый сильный из людей, встав на колени, так не в смирении ли сила Христа? Следует готовить себя к принятию благодати, уже "моральное усилие стена­ющего и жаждущего можно принять за действие той же благодати, ведь именно Творец хотел ослепить одних и просветить других". Благодать необходима, ввиду порчи человеческой натуры. "Бог скрывался под покровом природы до своего воплощения, когда пришел час показаться людям, Он еще плотнее укрылся вуалью человечности. Ведь чем невидимее, тем убедительнее. Наконец, Он решил остаться тайной, странной и непостижимой, что и называют евхаристией". Бог "скрывается от тех, кто его пытает, открываясь навстречу ищущим, ведь люди и недостойны и достойны Его в одно и то же время: недостойны, ибо развращены, и способны постичь Его по изначальной природе своей".

Глава четырнадцатая

Джамбаттиста Вико и

обоснование "сотворенного людьми

гражданского мира"