206 Декарт

и получает его обратно" (А. Р. Холл—М. Б. Холл). Идентифицируя материю с протяженностью, Декарт устраняет пустое пространство; по его мнению, мир полон вихрей из тонкой материи, допускающей передачу движения с одного места в другое. "Мир — огромные механические часы, состоящие из множества зубчатых колес: вихри сцепляют их так, что, подталкивая друг друга, они дают ход часам". (К. Р. Погшер).

Каковы основные законы? Прежде всего, принцип сохранения, согласно которому количество движения остается постоянным, во­преки деградации энергии, или энтропии. Второй — принцип инер­ции. Исключив из материи все свойства, Декарт объясняет любое изменение направления только толчком со стороны других тел. Тело не остановится и не замедлит своего движения, если только его не остановит другое тело. Движение само по себе стремится сохранить направление, приобретенное в самом начале. Итак, принцип сохра­нения и, как следствие, принцип инерции являются основными законами, управляющими вселенной. К ним добавляется еще один, согласно которому каждая вещь стремится двигаться по прямой. Первоначальное движение — прямолинейное, из- него происходят все остальные. Это крайнее упрощение природы служит разуму, желающему с помощью теоретических моделей познать мир и гос­подствовать в нем. Очевидна попытка унифицировать действитель­ность, изначально многообразную и изменчивую, посредством легко управляемой механической модели. "Декарт видит возможность унификации на основе механических моделей с геометрической основой. Вместо чисто абстрактных рациональных постулатов (как субстанциальные формы) ученый пользуется механическими моде­лями, понятными и очевидными, с конкретным содержанием. Эф­фективная конкретность, присущая механической модели, не явля­ется, однако, непосредственной: она — плод долгих и трудных действий разума, с помощью которых удается придать воображению очевидность формы. Воображение не действует по желанию именно потому, что модели конструируются исключительно на основе точ­ных постулатов, разделенных разумом. Это новое измерение эмпи­рической конкретности и рациональной очевидности, радикально контрастирующее как с традиционными концепциями, так и с новыми возрожденческими формулировками. Так образуется новое единство опыта и разума, а также плодотворный союз теоретичес­кого исследования и технического действия, оба опираются на одни и те же основы и ориентируются на практическое применение" (Дж. Микели).

Процессу унификации не подвержены реальности, традиционно относящиеся к другим наукам, — жизнь и живые организмы. Но и человеческое тело, и животные организмы функционируют на ос­нове механических принципов, регулирующих движение и отноше-

Революционные последствия механицизма

207

ния. Вразрез с теорией Аристотеля о душе, из растительного и животного мира исключается всякое живое начало (растительное или чувственное).

Животные и человеческое тело не что иное, как механизмы, "автоматы", или "самодвижущиеся машины" разной степени слож­ности, подобные "часам, составленным из колес и пружин, которые могут отсчитывать часы и измерять время". А многочисленные действия животных? То, что мы называем "жизнью", сводится к некой материальной сущности, т. е. к тончайшим и чистейшим элементам; переносимые кровью от сердца к мозгу, они распростра­няются по всему телу, руководя основными функциями организма. Отсюда берет начало теория кровообращения, предложен- ная Гар-веем, современником Декарта, опубликовавшим в 1627 г. знамени­тое сочинение "Движение сердца". Итак, Декарт отказывает организмам в автономном жизненном начале — и растительном и чувственном, — будучи убежден, что, если бы они имели душу, то обнаружили бы ее с помощью слов, "единственного знака и надеж­ного доказательства мысли, спрятанной и запертой в теле". "Я предполагаю, — пишет Декарт в «Трактате о человеке», — что тело не что иное, как статуя или земельный механизм, созданный Богом, и, следовательно, все функции, какие только можно вообразить, происходят от материи и зависят исключительно от расположения органов. Я прошу вас считать, что эти функции осуществляются в механизме естественным путем, от простого расположения его ор­ганов — точно так же, как движение часов или любого другого автомата происходит благодаря противовесам и колесам; так что в этих механизмах нельзя обнаружить никакой души — ни раститель­ной, ни чувствующей, и никакого другого начала движения и жизни, кроме крови и духов".