6.1. Траектории творческих судеб

Борис Андреев. В 1941 году, когда война уже на­чалась, известный советский актер Борис Андреев оказался в рестора­не за одним столиком с каким-то начальником и его подчиненным. Подвыпивший сосед, узнав актера, ляпнул что-то насчет «артистов, от­сиживающихся в тылу», за что тут же получил от Андреева удар такой силы, что улетел под стол. Через мгнове­ние вслед за своим начальником последовал и его адъютант. Все было бы ничего, но жертвой кулаков Андреева оказались генерал НКВД и его подчиненный. Актера сразу же арестовали, обвинили в контррево­люционной деятельности и приговорили к расстрелу. Однако нашелся какой-то смельчак, который доло­жил о произошедшем Сталину, зная, что Андреев его любимый артист. Ак­тера тотчас же отпустили («Красный путь», 2003, №12).

Вия Артмане. Она родилась через четыре ме­сяца после смерти отца, надорвав­шегося на тяжелой работе. В 10 лет матери пришлось «устроить» ее на работу – пасти коров. Пять лет хо­дила по полям с хворостиной за стадом.

Мать хотела, чтобы профессия дочери была солиднее, уговарива­ла идти в юристы. Но Алида уеха­ла в Ригу и поступила в драмати­ческую студию при Художественном театре имени Я. Райниса.

После распада СССР жизнь Вии Артмане стала очень непростой. От­ношение к ней в независимой Лат­вии было почти враждебным: ее об­виняли в том, что она состояла кандидатом в члены ЦК компартии, сни­малась в России. Она ушла из те­атра, в котором проработала пять­десят лет, в Рижский молодежный театр. Дом, в котором Артмане про­жила более сорока лет, передали бывшему владельцу, оставив актрису без жилья. В результате – два ин­сульта и инфаркт. Ей предлагали переехать в Москву, но она осталась на родине. После гневной статьи ее сына «Сколько стоит Вия Артма­не?» заслуги актрисы начали при­знавать. Ей предоставили кварти­ру. В 1999 году вручили премию за «Вклад в искусство театра и кино» со словами: «Ваш век актрисы яв­ляется выдающимся, ярким путем звезды, который может дать многое и другим». У Вии Артмане сын – известный композитор, дочь – худож­ник. Сейчас она почти не снимается и редко выходит на сцену («Российская газета», 2004, №44).

Вера Васильева. Без любви к профессии и к зрите­лям жить не могу. Других секре­тов нет. Люблю публику и театр. И мне очень грустно, если, выходя на сцену, актер или актриса вызывают жалость, если зрители смотрят на них и говорят: «Ой, она же еще недавно была совсем не такая!». Стараюсь из последних силенок произвести на публику впечатление. Пусть лучше дума­ют: ну и что, и в таком возрасте можно жить («Комсомольская правда», 2004, №152).

Татьяна Доронина. Нынче самоотверженность не зна­чится среди ценностей «новой Рос­сии». Как и бескорыстие, отзывчи­вость, товарищество, коллективизм, доброта, взаимопомощь. Или, скажем, сочувствие к слабому и обижаемо­му, униженному и оскорбленному. Утверждаются патологический инди­видуализм и волчья жестокость, ко­рыстолюбие и холодный расчет.

Театр Татьяны Дорониной и сама она как личность в театре и обще­стве всему этому противостоят. Противостоять нелегко. Потому что господствующими стали силы раз­рушения и растления. Вот ее чув­ство, выплеснувшееся в предельно искренней книге «Дневник актрисы»: «Душе больно... За землю, на ко­торой мы живем, за людей, которые живут в муке, за стариков, которых гонят толпами в огромную общую могилу, за детей, которых продают, калечат, убивают, бросают в мусор­ные баки. Статистика, опубликован­ная в печати, должна бы привести в чувство наших правителей. Но азарт, с которым рвут на части нашу крот­кую и безответную Родину, не име­ет аналогов в истории человечества. Безумие разрушения... Нарушены все нравственные принципы, законы совести, законы естества...» («Правда», 2004, №103).

Елена Драпеко. Раньше я пыталась воздействовать на жизнь, разговаривая с людьми на языке художественных образов. К сожа­лению, настало такое время, когда потребовалось прямое вмешатель­ство. И я решила заняться поли­тикой. В этом деле у меня боль­шой опыт. Все годы, пока была артисткой, параллельно работала, в общественных организациях. Десять лет в Центральном комитете профсоюза работников культуры занималась вопросами охраны труда в сферах полиграфической промышленности, библиотечного дела, кинематографии. Более двад­цати лет являлась членом прав­ления Союза кинематографистов и вице-президентом Гильдии акте­ров Советского Союза. Я работа­ла в то трудное время, когда руши­лась система кинематографа, мои коллеги оставались без работы и средств к существованию («Красный путь», 2004, №64).

Зинаида Кириенко. Зинаида не сразу пришла в искусство: вначале была учеба в планово-финансовом техни­куме, потом – сельхозтехникум. Но затем решила попытать счастья во ВГИКе. Из шестисот абитуриентов отобрали семнадцать. Она оказалась среди тех счастливцев, которых взя­ли на свой курс Сергей Герасимов и Тамара Макарова.

Но после блистательных успехов в фильмах, принесших ей огромную популярность и любовь зрителей, она десять лет практически не снималась. Однако роль Ефросиньи Де­рюгиной в дилогии Евгения Матвеева «Любовь земная» и «Судьба» заставила зрителей вновь заго­ворить о талантливой актрисе. За эту работу она была удостоена Го­сударственной премии СССР и звания народ­ной артистки РСФСР.

Сегодня Зинаида Михайловна ра­ботает в Театре-студии киноактера, часто ездит с концертами по Рос­сии, странам СНГ. Она нашла и свое новое амплуа – исполнитель­ницы старинных романсов, народных песен и современных музыкальных произведений («Красный путь», 2003, 17 сентября).

Владимир Ивашов. Народный артист, испытавший мировую славу в студенческом воз­расте после блестящего исполне­ния своей первой роли – Алеши Скворцова в фильме Григория Чух­рая «Баллада о солдате».

После развала СССР наступил крах и в советском кинематографе. Владимиру Ивашову и многим другим артистам, оставшимся верным своим убеждениям, не стали предлагать достойные роли, а прежние фильмы, в которых они играли, забросили на полку. Чтобы как-то выжить, материально обеспечить семью, пришлось Влади­миру Сергеевичу поменять профес­сию. Он пошел работать на стройку, в крепкие морозы участвовал в мон­таже заводских корпусов. А еще де­лал своими руками мебель, подра­батывал на разгрузке вагонов...

Можно представить себе, что ис­пытывал народный артист, вдруг ока­завшийся невостребованным, вроде как лишним в своей сфере. По еди­нодушному мнению друзей, подобные переживания укоротили жизнь Вла­димиру Ивашову. Однажды после ночной смены на стройке он почув­ствовал недомогание. Открылась старая язва желудка с кровотечением, пришлось срочно ложиться в больницу. По воспоминаниям сест­ры, когда в приемном отделении у Ивашова спросили профессию, он назвался «рабочим». На этот раз спасти его врачам не удалось («Красный путь», 2004. 15 сентября).

Тамара Макарова. «Я часто думала, что моя жизнь могла бы сложиться совершенно по-другому... Выросла я в казачьем полку, расквартированном в Царс­ком Селе. Папа был полко­вым ветеринарным врачом. Царское Село – летняя ре­зиденция царской семьи! Далеко не всем разреша­лось там селиться. Вся наша жизнь была строго регла­ментирована. А я росла со­рванцом и мечтала о сце­не. Больше всего любила играть «в казаки-разбойни­ки» и «в театр». Но из ба­летной школы меня взяли: научилась танцевать, изящ­но держаться – чего же еще. Из меня мечтали сделать «настоящую барышню». Выдали бы замуж за офицера, и была бы я «полковой да­мой». Конечно, и в этой жиз­ни была своя прелесть. Но сколько бы я потеряла, если бы осталась «в полку»! Если бы не произошла револю­ция! Если бы однажды я не оказалась в положении че­ловечка, которого бросили в воду и приказали: «Плыви!». На мое счастье мы «поплы­ли» вместе с Сергеем Апполинариевичем...» («Красный путь», 2002, 28 августа).

Юрий Назаров. Я интеллигент в третьем поколе­нии. Один дед был инженером водно­го транспорта на Иртыше. Другой – топографом. Родители – энергетики. В искусство меня, как говорится, при­вел мой школьный друг, ныне извес­тный писатель Виктор Иванович Лихоносов. Мы вместе участвовали в драмкружке. После окончания сред­ней школы он соблазнил меня по­ехать из Сибири в Москву поступать в театральное училище. Получилось так, что я поступил, а он нет.

В свое время я, как говорится, ходил в люди. После первого курса училища прервал учебу и уехал на целину. В Казахстане устроился разнорабочим, потом был проходчиком, лебедчиком, бетонщиком, да кем только не был, строил железные дороги и мосты. Мотивация моя такая: как я смогу играть современника, если не знаю его жизни? К тому же ведь в чем все­гда внутренний конфликт русского ин­теллигентского отпрыска? Идеалы светлые, но ощущение собственной неполноценности, того, что не дотяги­ваешься до них, ничего не умеешь, ничего не знаешь. Вот я и стремил­ся таким образом преодолеть свои неполноценность, несовершенство. Через два года, набравшись жизнен­ного опыта, возвратился в училище («Труд», 2003, 7 августа).

Сергей Никоненко. Помимо семьи и кинематогра­фа есть в жизни Сергея Никоненко и еще одно немаловажное дело, ко­торому он отдает чуть ли не боль­шую часть своих сил и времени. Это Есенинский культурный центр, кото­рый создан в Москве по инициативе актера. Увлечение Есениным пришло к Никоненко после того, как он сыг­рал его в фильме Сергея Урусевского «Пой песню, поэт!». Перерыв гру­ды старых домовых книг, Никоненко нашел адрес квартиры, которую Есе­нин часто посещал. Оказалось, что находится она в доме, в котором ро­дился и до сих пор живет сам актер. С помощью мэрии квартира была отреставрирована, привезены цен­ные экспонаты, связанные с жизнью поэта. И теперь сам артист прово­дит там экскурсии (причем бесплат­ные), являясь одновременно и хра­нителем, и гидом этого музея («Красный путь», 2003. 17 сентября).

Анатолий Папанов. На сердце Папанов никогда не жаловался и холодной воды не боялся, даже в октябре спокойно купался. Наденет обычно свою из­любленную кепочку, чтобы никто не узнал, и поедет на велосипеде: семь километров от дачи до водо­хранилища и обратно. Единствен­ное, что часто беспокоило Папано­ва, – раненная в 1942 нога. «Не­мец мне полпятки срезал», – го­ворил он. Немец ему еще два паль­ца на ноге оторвал и кости на ступне снарядом раздробил. Эти проклятые косточки потом перио­дически отторгались организмом, да и под срезанную пятку все вре­мя приходилось что-то подклады­вать. Но зрители, видя на экране здорового и бодрого актера, даже не догадывались о его недуге. В ГИТИС Папанов пришел поступать с палочкой, но пообещал препода­вателям избавиться от хромоты и к последнему курсу так натрени­ровал ногу, что на выпускном даже затанцевал. Еще обещал над ре­чью поработать, но, как ни старал­ся, ничего не получилось – прикус у него был неправильным. Позже тот голос с «вульгарными шипя­щими», за который его так ругали преподаватели, стал фирменным – папановским.

Татьяна Пельтцер. Не имея диплома о высшем об­разовании, Татьяна Ивановна была удивительно и всесторонне образо­ванна. Ее первыми университетами стали театральные дороги России. Подобно героям драматурга А. Ост­ровского, прошагала она многие вер­сты «из Керчи в Вологду» и «из Во­логды в Керчь», ступив на провинци­альные сценические подмостки семи лет от роду. («В 1911 году в летний сезон города Екатеринодара».) И первым учителем ее стал отец – за­мечательный русский актер и режис­сер Иван Романович Пельтцер («Красный путь», 2004, 9 июня)

Татьяна Самойлова. Фильм «Летят журавли» сделал Татьяну Самойлову мегазвездой, как сказали бы сегодня. «Летят журавли» по сей день явля­ется единственным нашим филь­мом, получившим в Каннах «Золо­тую пальмовую ветвь». Спустя 10 лет после выхода фильма «Летят журавли» Самойлова снимается в еще одной легендарной ленте – «Анна Каренина».

После выхода фильма на эк­ран о Самойловой вновь загово­рили. Могла ли она предполагать, что и эта счастливая полоса ее жизни вскоре закончится? Слава и благополучие остались в прошлом, в настоящем – безде­нежье, одиночество, болезни. Впро­чем, сама Самойлова старается не опускать руки. «Меня ведь иногда узнают. И знаете, как целуют! Бе­зумно! Особенно старушки. Я под­кармливаю их – приношу булки, по­мидоры. Они благодарят, плачут. И я вместе с ними» («Красный путь», 2004, 19 мая).

Иннокентий Смоктуновский. Биография Иннокентия Смоктуновско­го – лучший ответ на вопросы, из чего складывается актерский опыт, где чер­пает он знание жизни.

Курская дуга. Фронтовики знают, что это значит. Он был там. Днепровский плацдарм; фронтовики помнят, что это значит. Он был там. Житомирская область. Окружение, плен. Он бежал из колонны в Каменец-По­дольской области. Конвоир мог бы и не стрелять – стояли холода, там далеко не уходили. Лесом, оврагами двигался он до того самого места, где потерял сознание. И сегодня стоит деревня Дмитровка, и жива та женщина, что по­добрала и обогрела его. Все эти обстоятельства дали та­кой опыт, который, очевидно, лучше всего можно выразить в серьезной драме.

Алексей Баталов. Всегда кажется, что впереди – уйма времени. Шестьдесят минут. Двадцать четыре часа. Триста шестьдесят пять дней. И вот уже смотришь – прошел еще один год. Один год для эпохи – капелька, а для единственной человече­ской жизни – не так уж мало. А из на­ших единственных жизней слагается год, судьба, история Родины (Алексей Баталов // Клуб, 1975, №20)

Во всех упомянутых судьбах есть нечто общее. Все эти люди испытали на себе преимущества «социалистического образа жизни». Практически никого из них судьба не баловала. Их творческие успехи (а для кого-то и творческое долголетие) объясняются не только профессиональными знаниями, умениями и навыками, но и гражданственностью, четкой нравственной позицией, неустанным поиском, неповторимой закалкой воли и характера.

Для Б.Андреева, А. Папанова и И. Смоктуновского своеобразной жизненной школой стала Великая Отечественная война.

Ю. Назаров не только умел «играть лицом и мышцами» на экране, но знал рабочие профессии, стоял у станка. Не оттуда стойкость, терпение, настойчивость в овладении актерской профессией? Для всякой полезной деятельности любовь к делу– важное условие успешного овладения профессией. Эту точку зрения разделяет В. Васильева. И с ней трудно не согласиться. Привлекают гражданская позиция Т. Дорониной, общественная активность Е. Драпеко, С. Никоненко. Их участие в общественно-полезной деятельности – тот самый дилетантизм (любительство), который делает их более известными, узнаваемыми не только на экране или на сцене, но и в жизни. Приведенные примеры убеждают нас в том, что талант и образование – это две стороны, две грани одаренной личности (Т. Пельтцер), а путь к любимой профессии киноактера лежит не только (и не сразу!) через ГИТИС или ВГИК (З.Кириенко).

У каждого из киноактеров своя творческая, а значит, и жизненная судьба. Иначе могла сложиться она у Т. Самойловой. Если бы не определенные обстоятельства политического свойства, куда больше в искусстве сделали бы В. Артмане и безвременно ушедший из жизни В. Ивашов.