Глава III. Правосудие в эпоху екатерины великой

3.1. Основные этапы судебной реформы

Судебная реформа была начата Екатериной Великой в 1763 году с реорганизации Сената. По меткому замечанию В.М. Грибовского, «воцарение Екатерины застало Россию изнемогавшей под бременем административного произвола и судейской неправды»¹. Императрица прекрасно осознавала, что эти застарелые пороки российского государственного управления, можно искоренить лишь путем серьезных преобразований. Близкое знакомство с работой высшего правительственного учреждения убедило Екатерину в том, что Сенат не сможет стать ей в этом деле достойным помощником, поскольку сам был средоточием бюрократического формализма, произвола и волокиты. Больше всего вызывала беспокойство императрицы неудовлетворительная деятельность Сената в сфере правосудия, обусловленная, как ей казалось, плохой внутренней организацией².

Реорганизация Сената начата была императрицей с большой осторожностью. Сначала она попыталась внести в это учреждение «свежую струю», пополнив его новыми членами, стараясь тем самым покончить с господствовавшими в нем раздорами и разделением на партии. Однако ожидаемых результатов эти попытки не принесли. В Сенате продолжали царствовать волокита и формализм. Кроме того, страдало и существо дела. Императрица попыталась исправить ситуацию личным присутствием на заседаниях Сената, рассчитывая тем самым оживить «оцепеневшее в рутине учреждение»³. Затем последовал целый ряд указов, призванных упорядочить делопроизводство¹. Был изменен порядок рассмотрения апелляционных дел².

Основной причиной неудовлетворительной работы Сената была неразделенность его административных и судебных функций, а также, низкие оклады сенатских служащих. Следует добавить, что точных должностных окладов сенаторов и генерал-прокурора вообще не было установлено.

Два законодательных акта: Манифест о разделении Сената на департаменты и установлении штатов различным присутственным местам от 15 декабря 1763 года и, обнародованный одновременно с ним, Манифест о наполнении судебных мест достойными и честными людьми и мерах к прекращению лихоимства и взяток³, призваны были, по мысли императрицы, решить названные проблемы.

В Манифесте о разделении Сената на департаменты читаем: «…к крайнему нашему огорчению и прискорбности, из повседневных обстоятельств принуждены мы видеть, что многие наши верноподданные от разных судебных правительств, а особливо в отдаленных от резиденции нашей местах, не только не получают в делах своих скорого и справедливого по законам решения, но еще от насилия и лихоимства или, лучше сказать, от самих грабежей во всеконечное разорение и нищенство приходят»⁴. Этим нормативным актом все дела, подлежащие сенатскому рассмотрению, распределялись по шести департаментам. Причем, Сенату было предоставлено право самому изменять подведомственность и подсудность своих департаментов, но только после согласования подобного решения с императрицей. Все департаменты наделялись равными правами в рамках своей компетенции и возможностью решать дела от имени всего Сената. Введенный Петром I принцип единогласного решения дел сенаторами, остался без изменений.

Значительное внимание уделила императрица обеспечению соответствующего кадрового состава всех судебных учреждений. Как видно из названия последнего манифеста, в качестве средства избавления судебной системы от взяточничества и коррупции кроме пополнения судов достойными и честными людьми, предусматривалось установление штатного расписания и повышение окладов служащим судебного ведомства. Этими мерами императрица надеялась обеспечить своим подданным «благоденствие и спокойную жизнь и избавить от притеснения, лихоимства и грабительств»¹. Большое значение в деле пресечения взяточничества и иных способов «кормления от дел» имел факт установления достойных годовых окладов судебным чиновникам.

Сенат императрица разделила на две части. Одна, включавшая в себя два департамента, находилась в Москве, другая (четыре департамента) – в Петербурге. Цель этого разделения объяснялась в Указе от 15 декабря 1763 года следующим образом: «…изыскивая все ближайшие способы к оказанию правосудия и удовольствия нам богом врученному народу, за полезно находим все число сенаторов, каково ныне есть или быть может, распределить на разные департаменты, дабы тем способом не одно дело в Сенате в один день трактовалось, но столько производимо их было, какое число департаментов определится, и каждый бы департамент определенные ряды себе дел в отправлении узаконением имел»². Затем последовал Манифест о разделении Сената на департаменты и установлении штатов различным присутственным местам³.

Первому и пятому департаментам были отданы все дела государственные, касавшиеся доходов и торговли. Второй и шестой – получили великороссийские апелляционные, вотчинные и Юстицкие, а третий – ведал те же категории дел по Малороссии, Лифляндии и Эстляндии.

В ведении второго департамента находились апелляционные дела, дела, поступавшие из Рекетмейстерской конторы, из экспедиции Сената и Вотчинной коллегии, Судного приказа, розыскных экспедиций, а также дела по генеральному межеванию. В Москве эта категория дел находилась в ведении шестого департамента. Третий департамент занимался делами, поступавшими из Прибалтики и Малороссии, и имел характер административно-судебного учреждения¹. Четвертый департамент судил все дела военные, поступавшие из Военной и Адмиралтейской коллегий.

Генерал-прокурор оставался при первом департаменте, в других присутствовали обер-прокуроры. Все сенатские департаменты имели равные права и могли решать дела именем всего Сената.

Каждый сенатор мог приостановить рассмотрение дела в своем департаменте и вынести его решение на Общее собрания всех департаментов. В том случае, если присутствовавшие на собрании сенаторы не сходились во мнении, генерал-прокурор или обер-прокурор должен был высказать свое предложение по данному делу и только при несогласии с этим сенаторов, передать дело на рассмотрение императрице. Генерал-прокурор мог приостановить принятое по делу решение, и потребовать его рассмотрения в Общем собрании. Некоторые категории дел он сразу передавал на рассмотрение государыне, и, только получив от нее по делу резолюцию, передавал его для окончательного решение в Общее собрание Сената.

Делопроизводством в Сенате занимались канцелярии, которыми руководили обер-прокуроры. Именно они распределяли дела между отделениями и экспедициями Сената для подготовки их к слушанию в присутствии того или иного департамента. В департаментах дела решались простым большинством голосов. Контролировали производство дел в департаментах (кроме первого) обер-прокуроры, которые также следили за законностью принятых решений. Если для решения рассматриваемого в департаменте дела необходима была высочайшая резолюция или требовалось согласие другого государственного учреждения, а также, при необходимости разработки новых норм или изменения старых, обер-прокурор обращался к генерал-прокурору, и тот докладывал императрице. Сложная процедура прохождения дел в Сенате и связанная с этим волокита никак не содействовали эффективности работы этого учреждения.

Как показали последующие события, предпринятая Екатериной Сенатская реформа, сама по себе не могла обеспечить желаемых результатов. Она стала лишь началом глобальных административно-судебных преобразований. Начатое реформирование судебной системы не коснулось пока Главного магистрата и Юстиц-коллегии. Первый продолжал существовать при Екатерине II как центральное судебное учреждение по всем категориям дел посадского населения, а Юстиц-коллегия находилась в Москве и судила все криминальные и судные дела по апелляциям.

Одним из самых ярких явлений второй половины XVIII века, безусловно, был созыв, в соответствии с Манифестом от 14 декабря 1766 года, Комиссии о сочинении проекта Нового Уложения. Деятельность этого представительного органа, на который императрица возлагала большие надежды, должна была стать отправным пунктом коренных преобразований в стране.

Открытие работы Уложенной комиссии, состоявшееся 30 июля 1767 года, было обставлено с небывалой торжественностью. В этот день в аудиенц-зале Московского Кремля императрица принимала депутатов Комиссии по составлению нового Уложения. Перед нею проходили представляемые ей генерал-прокурором Вяземским дворяне, купцы, крестьяне-однодворцы, инородцы, ставшие первыми в России депутатами. В Грановитой палате были рядами поставлены длинные скамьи, как в английском парламенте. Пятьсот шестьдесят четыре депутата, представлявшие все провинции и сословия России, занимали места не по старобоярскому принципу местничества, а в зависимости от времени приезда в Москву. От крепостных крестьян и духовенства был лишь один представитель Синода. Чтение Наказа депутаты слушали с увлажненными глазами, некоторые рыдали. В порыве чувств решили было воздвигнуть памятник Екатерине и добавить к ее титулу слова «Великая, Премудрая Матерь Отечества». Но Екатерина с достоинством от этих предложений отказалась¹.

Впервые в России появилось представительное учреждение, объединившее самые широкие слои населения: дворян, казачество, горожан, государственных крестьян и представителей нерусских, так называемых, «некочующих народов». Интересы военных и духовенства представляли депутаты от Военной коллегии, Адмиралтейства и Синода. В соответствии с положением о выборах в Комиссию, прислали своих депутатов и все центральные органы управления. Для подготовки законопроектам по отдельным проблемам из числа депутатов было создано несколько специальных комиссий.

Основную задачу Комиссии императрица видела в подготовке нового свода законов, регламентирующих все сферы жизни общества и государства.

Для того чтобы составить представление о нуждах и чаяниях всех слоев российского населения, а также, для того чтобы новые законы отвечали принципам «общего добра», императрица обязала депутатов привести с собой наказы «о нуждах и недостатках», составленные избирателями.

Наказы позволили ей получить более точное представление о своем народе, о тех, с кем, по словам императрицы, «дело имеем и о ком пещися должно». Занимая российский престол, Екатерина, по меткому выражению В.О. Ключевского, «поверхностно знала положение дел в империи, свои правительственные средства и ожидавшие ее затруднения»². Теперь же она могла трезво оценить обстановку в стране. Эти, по истине уникальные документы, заставили правительницу кардинально пересмотреть первоначальные реформаторские планы. Жалобы представителей всех без исключения сословий на состояние правосудия были особенно горькими. По меткому замечанию В.О. Ключевского, «от коронных судов и правлений сословия чураются, как от пристанищ нечистой силы»¹.

Вместо дорогих судов с затяжным письменным делопроизводством депутаты просили учредить, для дел маловажных, доступный, скорый и дешевый словесный суд, в состав которого вошли бы представители от сословий². Дворяне в своих наказах больше всего жаловались на волокиту и взяточничество, царивших в присутственных местах. Они предлагали всех служащих обязать присягой «ко взяткам не касаться», а нарушителей присяги подвергать смертной казни, как бы ни была мала взятка³.

Депутат от Галицкого дворянства предлагал уничтожить Юстиц-коллегию и переносить дела из губернской канцелярии прямо в Сенат, ссылаясь на то, что «от бесчисленного множества дел в означенной коллегии и ее конторе редкий челобитчик, не понеся большого убытка, может получить удовлетворение в законный срок»⁴.

Представитель ростовского дворянства говорил: «Почитаю излишним изъяснять в подробности все обстоятельства, которые происходят в судных делах от выдумок ябедников и стряпчих. К этому надобно прибавить поговорку: не бойся суда, а бойся судьи. Не благоволено ли будет постановить, чтобы решение суда производимо было по одной только челобитной истца и по письменному объяснению ответчика, которому дана будет копия с поданного на него челобитья и срок для справки и написания ответа»¹.

Предложение о введении в судебный процесс присяжных адвокатов было высказано депутатом от Малороссийской коллегии. Он предложил, чтобы во всех судебных местах были представлявшие интересы сторон адвокаты, «состояния честного, знающие законы и которые были бы в обер-офицерских чинах»².

Наиболее емко требования народных представителей выразил в своем выступлении депутат В.Неклюдов. Он считал, что нужно сделать так, чтобы: «1) люди худова поведения не думали бы, что в суде проволочат дело лет 20 и правосудия не сыщут; 2) ввести столь строгое взыскание за обиду ближнего, чтоб в скором времени без наказания не осталось; 3) все правосудие отправлялось при тех местах, где жительствуют люди и не ездя за тысячу верст получали свое удовольствие, и довести до того, чтоб каждый дворянин, как имеющий первое достоинство, имел попечение о правосудии и старался бедного защитить и ожидали б помощи обществом…»³.

Вопросы реформы судебной системы страны занимали центральное место в работе частной Комиссии о правосудии, которая была создана в сентябре 1767 г. и первоначально называлась специальной «Юстицкой» Комиссией. Важнейшей задачей данной комиссии было «представлять особому рассмотрению», как это указано в «Наставлении Дирекционной комиссии», все, что связано с порядком деятельности суда и правосудием вообще⁴.

Комиссией о правосудии было высказано мнение о необходимости разделения судопроизводства на производство уголовных и производство гражданских дел. Были представлены: «План порядку суда уголовного» и «План порядку суда гражданского». В этих проектах предлагалось в целом сохранить существовавшие ранее «формы суда», но более детально регламентировать все этапы рассмотрения дела¹.

Большой вклад в подготовку судебной реформы внесла частная Комиссия о порядке государства в силе общего права. Члены комиссии предложили перенести большинство рассматриваемых дел в губернские судебные учреждения и указали на необходимость сохранения в городах магистратов, соподчинив уездные и губернские городские органы, а Главный магистрат подлежал, по их мнению, ликвидации. И.П. Слободнюк подчеркивает, что «многие предложения, подготовленные частной Комиссией о порядке государства в силе общего права, способствовали проведению губернской реформы 1775 г. и реформы коллегий в 1784—1786 гг., содействовали созданию новой концепции судебной политики Российского государства» ².

Екатерина II принимала самое активное участие в подготовке проектов преобразования судебной системы. Она была сторонницей запрещения судебных расследований с применением пыток и рассматривала подготовку проекта нового процессуального устава как одну из главных задач в работе Уложенной комиссии.

Очень сильно беспокоило императрицу то, что основное дело, ради которого была собрана Комиссия, — сочинение законов — продвигалось из рук вон плохо. Пыталась, и не раз, ввести регламент ведения заседаний, надеялась обратить энергию депутатов в русло государственных интересов, но все усилия оказались напрасны. Свежие идеи тонули в сословных дрязгах и пререканиях. За полтора года работы Комиссия так и не приняла ни одного закона.

Убедившись в глубоком консерватизме российского общества, не только не желавшего перемен, но и воспринимавшего любые радикальные изменения крайне отрицательно, она, воспользовавшись благовидным предлогом – началом русско-турецкой войны, распустила в декабре 1768 года Большое собрание Комиссии. Частные же комиссии работали до 1773 года и сумели подготовить проекты важнейших законодательных актов екатерининского правления. Окончательный роспуск Уложенной комиссии состоялся 4 декабря 1774 года.

Отказавшись от попытки разработки свода законов, императрица занялась реорганизаций местного управления и судебной реформой, при подготовке которой наиболее полно были учтены пожелания, высказанные в депутатских наказах.

7 ноября 1775 года были обнародованы Учреждения для управления губерний Всероссийской империи. Этот законодательный акт лег в основу знаменитой губернской реформы, полностью изменившей не только территориально-административное деление страны, компетенцию, принципы организации местного управления, но и всю систему судебных учреждений.

Необходимость реформы Императрица объясняла наличием многочисленных недостатков в сфере местного управления, вызванных обширностью губерний, малочисленностью органов власти на местах, соединением разнородных функций в одном учреждении, а также, смешением суда с администрацией¹. Для устранения этих недостатков и вводились новые учреждения.

Вместо 20 слишком обширных губерний, на которые делилась Российская империя прежде, должны были появиться 50. Каждая губерния включала в себя от 300 до 400 тысяч жителей и делилась, в свою очередь на несколько уездов, население которых должно было составлять от 20 до 30 тысяч жителей. Третьей административной единицей стал город, хотя в Учреждениях четкого юридического статуса он еще не получил. Однако городские управление и суд уже были отделены от уездных. Новые административно-территориальные единицы в ходе реформы обрели стройную систему административно-полицейских, финансово-хозяйственных и судебных органов, что заложило основу для будущего разделения властей: судебной и административной.

С учреждением департаментов Сената, которые поменяли коллегии в большей части их компетенции, значение последних как органов управления уменьшилось. После образования Палат, в компетенцию которых перешли дела, подлежавшие ведению Юстиц- и Вотчинной коллегий, последние стали не нужны. В 1784 г. закрывается третий департамент Юстиц-коллегии; а через два года все оставшиеся в коллегии дела передаются открытым во всех губерниях Гражданским палатам. Юстиц-коллегия была закрыта в 1786 г. В том же году была упразднена Вотчинная коллегия.

В 80-90-х годах упразднено большинство коллегий, а дела, подведомственные им, распределены по соответствующим органам суда, согласно специальному Указу от 24 октября 1780 г. Помимо общегражданских судов, существовали и специальные судебные учреждения: военные, коммерческие и духовные суды. В 1763 году в Москве была учреждена Синодальная контора, ведавшая делами Московской епархии. Переименованы в консистории в 1744 г. духовные правления при архиереях, продолжали оставаться церковными судами второй инстанции¹.