Библиографический список

Ростова А.Н. Взгляд на язык: научная и обыденная модель // Вестник Кемеровского государственного университета. – 2003. – № 3.

Улыбина Е.В. Психология обыденного сознания. – М., 2001.

Цветкова Т.К. Проблема сознания в контексте обучения иностранному языку // Иностранные языки в школе, 2001. – № 4.

М.А. Ширинкина о некоторых параметрах интерпретационного дискурса в сфере права

Дискурсивный анализ сегодня, пожалуй, самый популярный метод исследования, применяемый в общественных и гуманитарных науках. Однако практически никто не описывает полную процедуру дискурс-анализа, отмечая лишь отдельные факторы, которые важно учитывать при использовании этого метода. В частности, большинство исследователей утверждают, что при дискурсивном анализе необходимо описать участников коммуникации, их статусно-ролевые характеристики и коммуникативно-познавательные действия, ситуации и контексты производства дискурса, а также события и различные социальные практики, т.е. «внешние по отношению к тексту особенности коммуникативного процесса» [Чернявская, 2003, с. 54].

В статье представлена попытка описания феномена толкования права как особой дискурсивной формации и выделения его специфических – дискурсивных – параметров.

1. Прежде всего нужно заметить, что юридический дискурс – форма институционального общения юристов в их профессиональной деятельности. В праве как сфере духовной культуры правоведы (С.С. Алексеев, А.С. Пиголкин, Т.Я. Хабриева, А.Ф. Черданцев и др.) выделяют такие частные виды духовной деятельности: правотворческую (или законотворческую), интерпретационную, правоприменительную, консультативную, судебную и др. Все перечисленные виды деятельности можно квалифицировать как частные разновидности дискурса правовой сферы общения. В результате любого из названных видов деятельности образуется особая группа текстов, каждую из которых важно исследовать и описать.

Частной разновидностью юридического дискурса является деятельность по истолкованию правовых норм – правоинтерпретационный дискурс. Определение толкования права предлагается многими исследователями-правоведами, но наиболее приемлемым и точным нам представляется следующее: толкование права – «это деятельность по установлению содержания правового акта для его практической реализации /выделено нами. – М.Ш./» [Алексеев, 1981, с. 290].

Непосредственным предметом интерпретационной деятельности в сфере права выступает правовая норма – правило целесообразного общественного поведения субъектов права при определенных обстоятельствах. Для того чтобы практически реализовать нормы права, необходимо раскрыть содержание нормативного предписания – «обеспечить полноту и точность выражения воли, содержащейся в актах, ее полное раскрытие» [Алексеев, 1981, с. 293].

2. Всем известно, что функция законодательных актов – регулятивная. Они направлены на то, чтобы предписать определенное действие, побудить адресата действовать определенным образом. Функция актов толкования закона – интерпретировать смысл законодательного текста.

3. Как уже было сказано, юридический дискурс является институциональным. Будучи частью юридического дискурса, интерпретационный дискурс в сфере права также институционален по своей природе. Это означает, что хотя бы одним из коммуникантов всегда выступает общественный институт – государственный орган, организация, учреждение и т.д. Так, В.Н.Каташов пишет: «Одна из отличительных черт юридической деятельности состоит в том, что ее осуществление составляет прерогативу государственных органов» [Карташов, 1989, с. 13].

Важно то, что, с точки зрения приверженцев дискурсивного анализа, «говорящий не является абсолютным хозяином высказывания, так как сам в процессе речевой деятельности зависит от целого ряда экстралингвистических факторов, условий протекания речи и предшествующего контекста как социально-исторического, так и лингвистического» [Кожина, 2004, с. 13–14]. И это особенно ярко проявляется в юридической сфере. Субъект речи выступает здесь не как индивидуальность во всем многообразии речевых проявлений, а как должностное лицо, служащий государственных органов и, следовательно, проводник и глашатай идей государства, а не своих личных амбиций. Лишь в некоторых ситуациях появляется возможность высказать свою точку зрения на ту или иную правовую ситуацию, использовать при этом нетрадиционные устойчивые обороты и фразы. Так, человек, создающий постатейный комментарий к закону, выражает свое мнение (а это нехарактерно для юридической сферы!) относительно значимости правовых установок, практикующий юрист дает совет гражданину о том, как лучше (а не как надо!) поступить в спорной ситуации.

В зависимости от того, кто является субъектом интерпретации, выделяют разные виды толкования права: официальное и неофициальное, доктринальное, компетентное и обыденное.

Официальное толкование осуществляется органами государственной власти, судебно-арбитражными органами или должностными лицами. В результате официального толкования издается специальный акт толкования, имеющий юридическую силу.

Неофициальное толкование осуществляется государственными органами или отдельными гражданами, не обладающими полномочиями толковать правовые акты. Субъекты неофициального толкования законов: адвокаты, ученые-правоведы и научные организации – стремятся помочь тому или иному человеку, выступающему в роли участника различных правовых отношений. Субъекты неофициального толкования создают постатейные комментарии к законодательным актам, консультируют граждан по тем или иным правовым вопросам, участвуют в различных дискуссиях на правовые темы. Тексты, созданные в результате неофициального толкования, отличаются ярко выраженной субъективностью и чаще всего имеют форму рекомендации, совета.

При этом значимой особенностью речевого поведения интерпретатора оказывается модальность создаваемого текста, выражаемая в «степени близости или вовлеченности (или, наоборот, отстраненности) говорящего по отношению к своему высказыванию» [Филипс, 2004, с. 134–135]. Речевые формулы могут отражать стремление автора текста акцентировать /или преуменьшить обязательность выполнения предписаний и тем самым предложить адресату альтернативные варианты поведения. Например, высказывание «Если налогоплательщик обратится в арбитражный суд за защитой своих прав, то ему необходимо ...» представляет категоричное предписание правил поведения другому человеку, в то время как высказывание «В случае если налогоплательщик все-таки решится обратиться в арбитражный суд за защитой своих прав, то можно порекомендовать ...» выражает меньшую категоричность, формулируется как совет, рекомендация.

Различно отношение говорящего к своему высказыванию и в следующих двух примерах: «Этот случай регулируется конституционной нормой» и «Думается, что имеются все основания для применения конституционной правовой нормы». В первом предложении категорично определяется единственно правильное решение, во втором – предполагается, что существуют иные точки зрения на то, какая правовая норма регулирует сложившуюся правовую ситуацию.

Особенно разительные отличия можно наблюдать при сравнении текстов компетентного (1) и обыденного (2) толкования норм права: (1) «Пересечение сплошной линии разметки – это уже несоблюдение требований разметки, а не несоблюдение запрета о выезде на полосу встречного движения. Значит, такое правонарушение должно квалифицироваться по ст. 12.16 КоАП РФ, которая так и называется: «Несоблюдение требований, предписанных дорожными знаками или разметкой проезжей части дороги. Таким образом, ст. 12.16 КоАП распространяет свое действие на случаи несоблюдения предписаний знаков и разметки, а ч. 3 ст.12.15 – на случаи несоблюдения предписаний (в виде прямых запретов) Правил дорожного движения относительно выезда на полосу встречного движения» и (2) «Если был разворот или движение через встречную перпендикулярно в переулок, например, тогда нафиг гайцов!!! В суде объясняешь, что нарушение было, НО пункт уже не выезд на встречную, а нарушение дорожной разметки, т.к. при пересечении двух сплошных ты поехал в ту же сторону, что и движение, а значит, нарушил только дорожную разметку... штраф, кстати, 50-100 рублей на месте, если грамотно развести гайца и то же самое, когда поехал в переулок... когда ты двигаешься перпендикулярно движению, правила встречной полосы не действуют, то есть опять просто нарушение дорожной разметки. Удачи в суде! /Сохранены орфография и пунктуация автора. – М.Ш./».

Примечательно, что багаж знаний в этом вопросе и того, и другого субъекта речи больше знаний адресата. Отличительным признаком субъекта речи второго фрагмента является практический опыт (а не специальные знания юриста): человек (обыватель), дающий ответ на вопрос, сам пережил аналогичную ситуацию, вынес из нее определенный опыт и делится им. Отсюда появляется некоторая фамильярность речи, сниженная лексика и т.д. Текст имеет концентрированную форму совета – сделай так, у меня получилось! Общий настрой фрагмента таков: попытка – не пытка; авось, повезет! (Ср.: о различиях в интерпретации понятия «унижение чести, достоинства и деловой репутации» в диссертации Т.И. Краснянской [Краснянская, 2008]).

Действия субъекта речи в коммуникативной ситуации толкования закона заключаются в понимании исходного текста, его интерпретации и создании на его основе нового текста. Здесь необходимо акцентировать внимание на двух очень важных моментах: 1) понимание исходного текста и его уяснение (толкование для себя) является необходимым этапом, предшествующим созданию всех текстов-интерпретаций, и 2) в одних текстах-интерпретациях процесс уяснения эксплицируется (автор приобщает читателя к движению мысли), в других – отражаются только результаты процесса понимания правовой нормы автором.

4. Адресатами текстов толкования закона могут выступать нижестоящие подразделения органов государственной власти, общественные организации, отдельные граждане с различным уровнем правовых знаний. Адресат является полноправным участником коммуникативной ситуации толкования. Он предъявляет к тексту определенные требования, которые субъект толкования должен учитывать, если стремится к эффективной коммуникации. При этом говорящий должен всегда учитывать степень осведомленности слушателя о предмете высказывания.

Более того, любая юридическая деятельность «относится к такому типу социально-преобразующей деятельности, который означает обработку "людей людьми"» [Карташов, 1989, с. 13]. Однако если законодательные тексты имеют целью воздействовать на адресата (его поведение), то тексты толкования законодательных актов предполагают взаимодействие интерпретатора с адресатом. Интерпретатор предлагает адресату последовательно (постепенно) подойти к смыслу правовой нормы, вывести этот смысл посредством определенных шагов. Иными словами, фактор адресата влияет на определенный тип содержания текста, способы его раскрытия, соответствующий отбор языковых средств.

5. По мнению Лакло и Муфф, дискурс всегда формируется вокруг некоторых узловых точек. Узловая точка – это «привилегированный знак, вокруг которого упорядочиваются и приобретают свое значение другие знаки» [Филлипс, 2004, с. 50]. Причем «эти знаки отдельно от значений других понятий пусты» [Там же, с. 53]. Такими узловыми точками для правоинтерпретационного дискурса (да и юридического в целом) являются закон, право, обязанность, субъект права, нарушение закона (преступление), наказание (санкция). В рамках дискурса эти точки «обрастают» различными знаками и их значениями: субъект права – работодатель, работник, налогоплательщик, представитель, физическое лицо и т.п.; санкция – штраф, лишение свободы, исправительные работы и т.д. Но в правоинтерпретационном дискурсе есть своя особая узловая точка, которая отличает его от права в целом, – правила понимания правовой нормы. Вокруг нее группируются слова и устойчивые сочетания: понимание, интерпретация, толкование права, трактовка, юридическая квалификация, применение нормы права и мн.др.

Однако более локальным стержнем, центром всех вопросов, волнующих граждан, оказываются права и обязанности: должна ли организация..., имеем ли мы право….

6. Интерпретация как вид деятельности обусловливает особую природу создаваемых текстов – вторичность и, как отражение ее в речевой ткани текста, категорию интертекстуальности, так как всегда строится на предыдущих текстах и событиях, опирается на них. По нашему мнению, интертекстуальность текстов толкования обусловлена системностью правовой базы, и поэтому действительное содержание нормы права чаще всего выводится только на основе анализа других, логически связанных с нею норм, которые могут сужать или расширять это содержание. Самыми распространенными показателями интертекстуальности являются метатекстовые ссылки: Согласно статье…, В Уголовном Кодексе РФ … понимается как… и т.д.

7. Как известно, в профессиональном общении важную роль играют нормы, а также конкретные формы и методы взаимодействия людей, стереотипы речевого поведения. Иначе говоря, описывая дискурс, говорят о типичных, образцовых, стереотипных формах речевого поведения в той или иной профессиональной сфере общения.

Некоторые специфические разновидности поведения (в нашем случае – речевого) становятся естественными в интерпретационном дискурсе, другие – неприемлемыми. К примеру, доктринальное (научное) толкование норм права не является официальным. Поэтому интерпретатор-ученый не может позволить себе категорически предписывать адресату те или иные действия. Он только высказывает определенную точку зрения, в связи с чем в текстах-интерпретациях мы находим: «На наш взгляд, определять дату совершения оборота необходимо с учетом следующего положения»; «Особо укажем, что по нашему мнению, нельзя считать договором подряда покупку». В то время как тексты официального толкования изобилуют конструкциями типа … следует понимать как…

8. Толкование права осуществляется, как правило, в письменной форме. Хотя часто общение происходит устно: практикующий юрист консультирует гражданина по какому-либо правовому вопросу. Однако нужно учитывать тот факт, что такая консультация не является в полном смысле спонтанной (а именно спонтанность и непосредственность общения – один из основных признаков устной формы коммуникации!), ей всегда предшествует специальная предметная подготовка – изучение документов и правовых норм, касающихся обсуждаемой проблемы.

***

Таким образом, правоинтерпретационный дискурс – сложное коммуникативное явление: акт понимания субъектом исходного текста (закона, правовой нормы) и коммуникативный акт субъекта по отношению к другому субъекту (адресату, в интересах которого создается текст толкования).

Перспективным и интересным представляется рассмотреть все типы дискурса юридической профессиональной сферы (законотворчество, правоприменение, правотолкование и т.д.) с выявлением их специфического инвентаря, синтаксических типов, особенностей тематической направленности и коммуникативных целей.